Неужели тот, кто управляет игрой, позволил Грейсону уйти? Верится с трудом. Ведь Стюарта и Лану еще не отпустили.
– За что его задержали?
– Хищение персональной информации и мошенничество. Он воспользовался личными данными молодой женщины, с которой жил, чтобы обманом заполучить деньги. Судя по всему, она состоятельная наследница, и ее отец что-то заподозрил.
– Он в полиции?
– Ага, в Питерборо.
– Надо задержать его там.
– Ну, его допросят, и если сочтут виновным, то предъявят обвинение, а затем выпустят под залог до суда.
– Если Грейсона арестовали, это означает, что испытание он провалил. Надо задержать его под стражей, пока за ним не приедет отец. Джефф Тейлор уже знает?
– Понятия не имею. Логан позвонил мне, а я – вам.
– Позвоните Джеффу. Скажите, пусть немедленно приезжает в Питерборо. Потом поговорите с дежурным сотрудником полиции и объясните, как важно, чтобы они задержали Грейсона у себя до прибытия его отца.
– Не смогу. У меня нет такого права. Они пошлют меня подальше.
– Говорю же, если Грейсона арестовали, значит, он не справился с заданием. Такие люди пропадают без вести. Если Грейсон покинет полицию один, могу ручаться, он исчезнет бесследно.
– Ну и что?
– Да ладно вам, сержант Грин. Он еще молод, у него вся жизнь впереди, отец его обожает. Его будущее еще может быть светлым.
– Вы правда верите в эту чушь? Он ведь отъявленный псих. По мне, так лучше бы его и не было.
Полицейские сталкиваются с неприглядной изнанкой общества. От этого меняется их восприятие.
– Не важно, разделяете вы мои взгляды или нет. Мы подозреваем, что ему грозит беда, если не вмешаться, значит, надо действовать.
– Но с чего вы подозреваете, что он в опасности? – спросил Грин.
– Вы правда считаете, что все сто девять игроков до сих пор участвуют в игре? Как бы не так. Как бы умно ни была устроена игра, она не в состоянии удерживать внимание психопата больше года. У них просто не хватает на нее терпения.
– Значит, кто-то устраняет их? Серьезное заявление. Чем докажете?
Вопрос был законный. Но иначе цифры просто не сходились.
– Если от меня требуется позвонить помощнику главного констебля Баркеру и убедить его сделать необходимые звонки, я могу.
– Нет, не надо. Попробую справиться сам. Скажу им, что мне надо допросить его в связи с бристольским делом и что я сам скоро приеду.
Упоминание фамилии Стива достигло цели.
– Спасибо, Фил.
Блум повесила трубку и нашла место в вагоне. Потом проверила сообщения: одно от Джеймсона – они в пабе «Шлюз», затем телефон зазвонил.
– Доктор Блум? Это Либби Гудмен.
– А, Либби.
– Я ждала, что кто-нибудь приедет, но…
– Извините. В силу обстоятельств сегодня приезд оказался невозможным. – Блум слышала в трубке плач ребенка.
– Мне надо поговорить с вами об эсэмэске, которую я получила сегодня утром от Стюарта.
Блум резко выпрямилась на сиденье, прижав телефон к уху.
– Что в ней?
– Просто вопрос об имени ребенка.
– Вы не могли бы прочитать ее мне, Либби?
– «Как ты назвала моего ребенка?» И все.
«Моего ребенка». Блум встревожилась. Психопаты – эгоистичные собственники.
– А что ответили вы?
Напротив Блум сел пожилой джентльмен в кремовых слаксах, бледно-голубой рубашке и коралловом джемпере – не надетом, а наброшенном на плечи. Одежда состоятельного пенсионера.
– Написала, что, если он хочет узнать, пусть позвонит мне. Но он не позвонил. Несколько раз я звонила сама, но никто не отвечал. Голосовая почта не включалась. И я не знала, стоит ли снова слать эсэмэску.
Блум полагала, что Либби, замотанную молодую маму, вряд ли обрадует правда о Стюарте, услышанная по телефону. Это тема для разговора при личной встрече.
– А если я загляну к вам завтра и мы все обсудим?
Либби согласилась, сказав, что попозже утром будет удобнее всего, между сном и кормлениями. И отключилась. Блум заметила обращенный на нее взгляд пожилого джентльмена и улыбнулась ему. Он отвел глаза. Слушал ее разговор? Блум посмотрела в окно, на приближающиеся городские высотки. Узел страха в животе завязывался туже и тяжелел. Она бросила взгляд на соседа напротив и снова отвернулась. Это уже попахивает паранойей. Он просто одинокий немолодой мужчина, с удовольствием разглядывающий в поезде женщин помоложе.
Или один из игроков, получивший задание следить за ней.
Блум постаралась отодвинуться на своем сиденье и вытянуть шею так, чтобы взглянуть в сторону дверей сначала в одном, затем в другом конце вагона. Указатель туалета обнаружился позади. Она поднялась и прошла через предыдущий вагон, миновала туалет и заняла место лицом в ту сторону, откуда пришла. И занялась своим телефоном, то и дело поглядывая на дверь. Ее пожилой попутчик так и не появился. Конечно же, нет.
По прибытии поезда в Лидс Блум осталась на своем месте, пока выходили другие пассажиры. На перроне женщина в красном плаще пыталась усадить в прогулочную коляску малыша, а тот вопил и отбрыкивался. Блум поднялась – она просто не могла не предложить помощь, – но к тому времени, как дошла до двери, какой-то мужчина уже взялся помогать матери. Блум остановилась в дверях, наблюдая. Помощником был тот самый пожилой джентльмен. Он дружески улыбнулся матери, слегка наклонился, показал язык малышу, и тот перестал бить ножками на краткое время, которого как раз хватило матери, чтобы просунуть его пухлые ручонки под ремешки и защелкнуть пряжку. Раскрасневшееся лицо матери лоснилось от пота. Она улыбнулась мужчине, на ее лице отразились облегчение, признательность и толика смущения. Пожилой джентльмен сказал ей что-то, отчего она рассмеялась, и дружески пожал ей руку. Потом он выпрямился и посмотрел на Блум в упор. Она сохраняла невозмутимое выражение лица, пытаясь раскусить его. Незнакомец улыбался, но его глаза оставались равнодушными. И вдруг он подмигнул.
Сердце Блум заколотилось так, что стук отдавался в ушах. Она сошла с поезда, а когда снова подняла глаза, незнакомец исчез. Его не было на перроне ни с той, ни с другой стороны от Блум. А до встречи с Джеймсоном оставалось минут пять или даже меньше, если идти быстрым шагом.
Когда она приблизилась к голове состава, из кабины спустился машинист и закрыл за собой дверь. Это был молодой парень с нездоровой бледностью на лице; гелем для укладки волос он явно злоупотреблял. Он улыбнулся Блум, посмотрел поверх ее плеча и, к ее полной растерянности, вскинул подбородок и снова улыбнулся. Она взглянула на отражение в оконном стекле, чтобы увидеть, кто идет за ней. Это был пожилой джентльмен. Должно быть, он снова шагнул в вагон и дождался, когда она пройдет мимо. Потому и исчез. Ей не хотелось доставлять ему ни удовольствия, ни преимущества, поэтому она не подала и виду, что заметила его, и продолжала идти вперед, стараясь держать голову поднятой, а спину прямой. По эскалатору она шагала до тех пор, пока ей не преградили путь невысокая азиатка с сыном. Они так увлеклись разговором, что не слышали просьб пропустить ее.
