И что же это может говорить о жизни, которую ведут все эти люди? Джеймсон сам довольно часто рисковал и обожал экстремальный спорт, то есть опьяняющее сочетание опасности и эндорфинов, но совсем не рвался заполучить очередную дозу кайфа.
Впервые за все время психопаты в его восприятии стали не «плохими», а «другими».
– Господи, – произнес он вслух в пустой палате.
Так вот о чем с самого начала твердила Блум. Существование психопатов неизбежно. Если бесстрашие, авантюризм, спокойствие, хладнокровие или эгоизм дают людям хоть какие-то преимущества, есть смысл в том, чтобы некоторым из них доставались все эти свойства. Такова эволюция.
– Ну все, соня. Просыпайся.
Что-то мягкое, но увесистое плюхнулось на него. Джеймсон открыл глаза и убрал с груди пачку чистых носков.
– Ты, как всегда, деликатна, – сказал он своей насупленной сестре.
– Маркус, что вообще происходит?
Джеймсон сел. Взглянул на часы: 12.15.
– Хоть намекни, о чем ты, сестренка.
– Джейн пропала уже четыре дня назад.
Джеймсон ждал от Клэр продолжения, но она умолкла.
– И что я, по-твоему, должен сказать?
– Я хочу услышать от тебя, что ты предпринимаешь хоть что-нибудь, а не просто валяешься здесь и слушаешь дурацкую музыку, – она указала на наушники, по-прежнему торчащие у него в ушах.
Он вынул их.
– Я же не полицейский, Клэр. И вообще, сейчас я в больнице с травмой головы.
– Соберись уже, будь мужчиной. С тобой все в порядке.
Джеймсон по опыту знал: когда Клэр зла, с ней лучше не связываться. За годы он уже проиграл немало бесплодных сражений. И он ждал молча, пока она вышагивала туда-сюда по палате.
– Мы должны найти ее. Нельзя сидеть и ждать неизвестно чего. Мы должны сделать что-нибудь. Я должна. – Глубокие морщины прорезали ее лоб. – Я каждый час звоню в полицию и всякий раз слышу одно и то же: ничего нового, ничего нового, ничего нового. Они думают, что я свихнулась. И каждый раз напоминают, что не обязаны ничего сообщать мне, ведь я не родственница. Можешь себе представить, что я ответила этим наглецам.
Джеймсон улыбнулся. Не хотел бы он оказаться противником собственной сестры. Может, гнев – самая психопатическая из ее черт?
– Чему ты улыбаешься? Какого хрена значит эта твоя ухмылочка?
– Давай потише и думай, что говоришь. Тут дети. – Клэр нахмурилась, а Маркус пояснил: – К пациенту из соседней палаты каждый день приходит младший сын.
– Да черт с…
Джеймсон бросил в нее носками и потер ноющую голову.
– Огаста говорит, что они готовят телеобращение относительно Джейн. Посты в социальных сетях уже размещены, объявления висят на вокзалах Кингс-Кросс и Сент-Панкрас, а также в окрестностях школы. Но пока кто-нибудь не явится с сообщением, что видел ее, это поиски иголки в стоге сена.
– Если с ней что-нибудь случится, я никогда тебя не прощу.
– Меня? А меня-то за что?
– Она обратилась к тебе за помощью. Я сказала ей, что ты разберешься.
– Значит, ты и виновата.
Глаза Клэр наполнились слезами, и он сразу пожалел о сказанном.
– Послушай, – продолжал он, – хоть Лана и никудышная мать, она никогда не обидит Джейн и не даст ее другим в обиду, верно? Давай будем надеяться, что в этом отношении она не изменилась и что они сейчас где-нибудь вместе.
У Клэр иссяк боевой запал, она села рядом с ним, уронила голову на ладони и расплакалась.
Глава 37
У юго-западной оконечности Суррея, недалеко от Хейзлмира, Блум и констебль Логан ехали по частной дороге, принадлежавшей семье Ллуэллин.
Фрейя Ллуэллин связалась с сетевым альтер эго констебля Логана, Крэйгом Хоганом, и сообщила, что ее отец Клайв, исчезнувший восемь месяцев назад после получения открытки на день рождения, вернулся спустя шесть недель. Она охотно разрешила Крэйгу заехать и побеседовать с Клайвом и выразила надежду, что так у Крэйга станет легче на душе: значит, и его сестра вскоре вернется домой.
Вот они и приехали сюда.
Констебль Логан негромко присвистнул, когда из-за деревьев показался большой и величественный особняк. Его сводчатую входную дверь обрамлял плющ, взбирающийся по стене до самой крыши.
– Хорошо платят юристам по корпоративному праву, – заметил констебль, пока под шинами хрустел гравий подъездной дорожки. Припарковавшись, Логан заглушил двигатель.
Девушка лет двадцати со свежеуложенными блестящими волосами и безупречным макияжем открыла дверь и вышла им навстречу. Ее джинсы-скинни и полосатая футболка выглядели просто и незатейливо, но стоили явно недешево, ногти были покрыты ярко-розовым лаком.
– Помните, о чем мы говорили, – шепнула Блум. – Действуйте осторожно, при малейших сомнениях следуйте моему примеру.
– Фрейя? – Крэйг подошел к девушке и пожал ей руку.
Для поездки он оделся в джинсы и выцветшую футболку с изображением какой-то музыкальной группы спереди. Блум догадывалась: сам он считал, что выглядит круто, но в действительности походил на ботана. Тем лучше.
Фрейя Ллуэллин сверкнула улыбкой, показав белоснежные зубы.
– Рада познакомиться, Крэйг. А это, наверное, твоя тетя?
– Элис, – представилась Блум.
– Я не решился обнадеживать маму и брать ее с собой, – Логан строго следовал заранее оговоренному сценарию, – а тетя Элис сама вызвалась оказать мне моральную поддержку.
– И правильно. Проходите, пожалуйста. Я сразу проведу вас к папе. На прошлой неделе он ездил в Нью-Йорк, но сегодня рано утром вернулся, и я точно знаю, что он сумеет вас успокоить. – Она провела их через роскошный холл и мимо изогнутой лестницы, ведущей к балкону, расположенному кольцом вокруг холла. – Вообще-то он говорил, что случившееся стало для него жизнеутверждающим опытом. Тайм-аутом, благодаря которому он сумел заново расставить приоритеты.
– А он не против рассказать нам об этом? – спросила Блум.
Они подошли к закрытой дубовой двери с затейливой ручкой в виде дракона с рубиновыми глазами.
– Я давно убедилась, что самая выигрышная тактика в общении с папой – просить прощения, а не разрешения. – Фрейя открыла дверь и впустила Блум и Логана.
Сама она вошла вслед за ними и сразу же направилась к большому столу в дальнем конце комнаты.
– Папочка, у нас в гостях мои друзья, которым очень надо поговорить с тобой.
Блум и Логан задержались у двери. На голос дочери обернулся мужчина, сидящий в кресле напротив окна. Он был крупным, с густыми черными волосами, широкоплечим и синеглазым. Дочь поцеловала его в щеку, он ласково улыбнулся ей и повернулся к ее гостям.
