— Ну, сказала же, — отвечаю я и пью свой банановый сок. Вкуснятина. Саечка смотрит на меня, как на чудо света.
— В общем, вчера ты не могла вспомнить ни свою парту, ни шкафчик для одежды. Волосы у тебя торчали в разные стороны так, будто ты только проснулась, даже хвост не завязала. Форму надела без воротничка и вообще держалась так, точно тебя подгоняют палкой.
Я представляю себе, как это должно было выглядеть. Ого!
— Да ты что... Правда, что ли?!
— Короче, вчера ты была похожа на человека, потерявшего память.
Я лихорадочно стараюсь вспомнить хоть что-нибудь. Действительно, странно. Ничего не помню. Хотя нет. Какие-то обрывки ещё всплывают.
Что же там... Какой-то незнакомый город?
Моё отражение в зеркале... Парень?..
Я отчаянно пытаюсь восстановить фрагмент за фрагментом.
В небе, словно поддразнивая меня, клекочут коршуны. Обеденный перерыв. Мы сидим в уголке школьного двора и запиваем наши обеды банановым соком из бумажных упаковок.
— Ну... Мне всё время кажется, будто я видела какой-то жутко странный сон. Как бы сказать... Словно из жизни кого-то другого. Только я очень плохо его помню.
— Всё ясно! — вопит Тэсси так неожиданно, что я вздрагиваю.
Он суёт нам под нос журнал «Му»
[4] об оккультизме и объясняет торопливо, чуть ли не яростно:
— Это же воспоминания из прошлой жизни! Знаю, вы сейчас скажете, что это ненаучно, и всё-таки, согласно теории Эверетта, мы можем рассуждать о множественности миров и бессознательных воспоминаниях, которые сохраняются в течение многих наших жизней...
— Да заткнись ты уже! — кричит на него Саечка.
— Ах, так это ты написал этот бред у меня в тетради?! — кричу ему я.
— Че-го? — У Тэсси отвисает челюсть. — В какой ещё тетради?!
Хотя нет. Конечно, он тут ни при чём. Он не из тех, кто занимается такой ерундой. Да и зачем ему?
— Ладно, — говорю я. — Забудь.
— Нет, погоди. Что за бред? В чём ты меня подозреваешь?
— Говорю же, забудь.
— Ну ты даёшь, Мицуха! Саечка, ты слышала? Это же ложное обвинение! Вызывай скорее полицию. Или лучше адвоката? Как в таких случаях поступают честные люди?
— Но ведь Мицуха и правда вчера была очень странной, — отвечает Саечка, пропуская все его «требования» мимо ушей. — А вдруг у неё со здоровьем что-то не так?
— Да уж, странней ничего не видывал... Может, и правда стресс?
Я снова пытаюсь сложить все странности вчерашнего дня во что-нибудь цельное. Тэсси, как ни в чём не бывало, снова утыкается в свой оккультный журнал. Всё-таки не брать дурного в голову — одно из лучших его достоинств.
— Ну конечно, стресс! В последнее время, Мицуха, такое творится с людьми сплошь и рядом!
Похоже, она права. Не говоря даже о выборах мэра, сколько всего уже скопилось на сегодня в бедной моей голове! Что ни говори, а в этом крохотном городке мой отец — мэр, а Бабуля — священница синтоистского храма... Я утыкаюсь лицом в колени и безутешно вою:
— A-а! Всё, с меня хватит! Окончу школу — умотаю отсюда в Токио ко всем чертям! В этом городке так тесно... и так всё безнадёжно!
— Ох, да! Как я тебя понимаю! — с жаром кивает Саечка. — У меня в семье уже три поколения служат дикторами на радио — и предки, и сестра. Все соседки в округе называют меня «дочка громкоговорителя», представляешь? Они просто уверены, что я тоже обречена работать на радио! Я уже не понимаю, чего сама хочу!
— Саечка, окончим школу — поедем вместе в Токио! В этом захолустье, даже если стать взрослым, никогда не освободиться от школьной иерархии! Никогда не вырваться из этих условностей... Эй, Тэсси! Поедешь с нами?
— А? — Тэсси отрывается от своего оккультного журнала.
— Ты слышал, о чём мы?
— Ну да... Но я-то что... Я, наверное, так в этих местах всю жизнь и проживу.
— Уф-ф-ф, — вздыхаем мы на пару с Саечкой. Неудивительно, что у такого увальня до сих пор нет девчонки! Впрочем, у меня тоже до сих пор нет парня, ничего не попишешь...
Лёгкий ветерок дует в сторону озера Итомори, ещё более бесстрастного, мирного и спокойного, чем всегда.
В нашем городке нет ни книжного магазина, ни стоматологии. На поезде от нас можно уехать раз в два часа, на автобусе — дважды в день. Всеяпонские прогнозы погоды наш горный район не охватывают, а на спутниковой фотокарте «Гугла» на его месте до сих пор сплошная мозаика. Супермаркет здесь закрывается в девять вечера, и продают там, кроме прочего, семена овощей и продвинутую сельхозтехнику.
По дороге из школы мы с Саечкой продолжаем общаться в режиме ворчания на Итомори.
Ни «Макдоналдса», ни «Мосбургера»
[5], зато аж две дорогущих ночных пивнушки с караоке. На работу никого не нанимают, невесты сюда не едут, световой день короткий. Бу-бу-бу-бу. И хотя обычно мы, напротив, даже гордимся нашим бедным вымирающим городком, сегодня нас охватывает самое искреннее отчаяние.
С силой налегая на педали, нас догоняет Тэсси.
— Эй вы! — кричит он нарочито сердито.
— Чего тебе? — неохотно отзываемся мы.
— Чем так слоняться, — говорит он, пряча улыбку, — может, сходим в кафе?
— А? Чего-чего? В кафе?! — одновременно вскрикиваем мы.
Звяк-звяк! Металлический лязг падающих монеток тонет в стрекотании цикад.
— Ну вот, держите! — Тэсси достаёт из автомата три жестянки с соком и раздаёт нам по одной. Какой-то старичок на электрическом скутере с рёвом проносится мимо нас, возвращаясь на свой огород. Бродячая псина, сидя рядом на обочине, зевает с видом «может, поиграете и со мной?».
«Кафе» оказалось никаким не кафе. То есть совсем не тем, о чём мечтают, вспоминая «Старбакс» или «Таллиз», «Багель» или «Желато»; то была самая обычная автобусная остановка — автомат с напитками и скамейка, над которой лет тридцать назад закрепили вывеску «Мороженое».
Мы садимся втроём на скамейку — бродячая псина пристраивается у наших ног — и маленькими глотками потягиваем сок из жестянок. Что уж сердиться на обманщика Тэсси? Что тут ещё поделаешь?
— Ну, мне пора! — говорю я после того, как мы выпиваем весь сок, поболтав о том, холоднее сегодня или всё-таки теплее, чем вчера, и о прочей бессмысленной ерунде.
