Распавшаяся надвое комета над оставшимся без света городом, по которому я, точно потерявшийся ребёнок, бегу в одиночку, лишь подхлёстывает мою и без того разыгравшуюся тоску.
Кто же он? Кто он, тот самый парень? Не спуская глаз с продолжающей падать кометы, я продолжаю бег и отчаянно пытаюсь вспомнить.
Кто-то очень важный. Тот, кого нельзя забывать. Тот, о ком я забыть не хотела...
До здания управы уже остаётся совсем немного. Как и до падения метеорита.
«Кто же ты? Кто?!»
Бросаю все остатки сил на последнюю сотню метров и бегу быстрее.
«Скажи своё имя!»
— Ай!!! — невольно вырывается из меня. Ногти царапают шершавый асфальт, и, прежде чем я понимаю, что лечу кувырком, земля, вздыбившись, с силой бьёт меня по лицу. Моё тело переворачивается, по нему разливается острая боль, перед глазами всё плывёт, и сознание отключается.
Но...
Я наконец-то слышу твой голос.
— Так мы не забудем друг о друге, даже когда проснёмся, — сказал ты тогда. — Напиши своё имя на мне!
И написал своё на моей ладони.
Всё ещё лёжа на асфальте, я открываю глаза.
Глазам очень больно смотреть, но прямо перед собой я вижу свою правую руку, стиснутую в кулак. Разжимаю её. Точнее, пытаюсь разжать. Но она очень крепко стиснута и словно онемела. И всё-таки понемногу мне удаётся разогнуть пальцы.
На моей ладони что-то написано. Я вглядываюсь в буквы и читаю:
Люблю тебя
У меня перехватывает дыхание. Я пытаюсь подняться. Силы долго не возвращаются, приходится подождать. Но, так или иначе, я наконец-то снова на ногах. Ещё раз смотрю на ладонь. Смутно ностальгическим, когда-то знакомым мне почерком там написано: «Люблю тебя».
«Но ведь я...» — думаю я. Мои глаза наполняются слезами, по-прежнему больно смотреть. Но, несмотря на слёзы, по телу вдруг разливается какая-то тёплая волна. Одновременно и плача, и смеясь, я говорю тебе:
— Но ведь я даже не знаю твоего имени!
И из последних сил бегу дальше.
Больше мне ничто не страшно. Я больше никого не боюсь. Ведь я больше не одинока.
Теперь я поняла это.
Я люблю его. Мы с ним любим друг друга.
И поэтому обязательно встретимся снова.
Для этого мы и живы.
Я непременно останусь в живых. Что бы ни случилось. И какой бы метеорит ни упал.
Ни о том, что ядро кометы расщепится на подлёте к Земле, ни о том, что внутри ледяной глыбы окажется глыба из камня, заранее никто догадаться, конечно, не мог.
Насколько я слышал, в Итомори в тот день проходил осенний фестиваль. Время падения метеорита — 20:42. В центре зоны поражения оказался храм Миямидзу, где и располагались подмостки фестиваля.
Упав на землю, метеорит мгновенно уничтожил всё на огромной территории, а прежде всего сам храм. И образовал гигантский кратер диаметром около километра. Из соседнего озера в него тут же хлынула вода и затопила большую часть жилых домов. Итомори явился сценой для самой страшной метеоритной трагедии в истории человечества.
Обо всём этом я вспоминаю, разглядывая с горы гитарообразной формы озеро и новый город Итомори. В лучах солнца и лёгкой дымке утреннего тумана этот пейзаж кажется бесконечно мирным и спокойным, и невозможно представить, что всего три года назад именно здесь разыгралась столь жуткая трагедия. Как невозможно смириться и с тем, что случилась эта трагедия из-за той прекрасной кометы, что три года назад пленила меня в Токио своей красотой.
Я стою на вершине горы среди скал и камней.
Я оказался здесь, стоило мне только закрыть глаза.
Смотрю на свою правую ладонь. На ней несмываемым маркером нарисована одна-единственная черта.
— Откуда это? — бормочу я. — И чем я здесь занимался?
Глава 8. Твоё имя!
Есть у меня привычки, которые прицепились ко мне сам не знаю когда.
Например, когда тороплюсь, я постоянно трогаю себя за шею сзади. Когда умываю лицо, всегда смотрю себе прямо в глаза. А поутру, даже если опаздываю, выхожу из квартиры и непременно любуюсь городским пейзажем с балкона лестничной клетки.
И ещё я всё время без какой-либо цели разглядываю свои ладони.
«Следующая станция — Ёёги... Ёёги...» — объявил автоматический голос в вагонном динамике, и я снова поймал себя на этой привычке. Отведя взгляд от своей правой ладони, я посмотрел в окно.
Состав сбрасывал скорость, и на платформе за окном замельтешили толпы людей.
И тут мне почудилось, будто мои волосы по всему телу встали дыбом.
«Это же она!» — подумал я чуть запоздало.
На платформе стояла она.
Поезд остановился. Досадуя на то, что двери открываются так медленно, я выскочил из вагона и рванул туда, где, как мне показалось, увидел её. Я бежал по платформе, вращаясь вокруг своей оси, лишь бы не пропустить её. Несколько пассажиров озабоченно оглянулись на меня, как на полоумного, и я наконец заставил себя успокоиться.
Я искал ту, которой не было. Она — это на самом деле никто.
И это, пожалуй, ещё одна странная привычка, приобретённая мною неизвестно когда.
А ещё через полминуты я снова поймал себя на том, что стою посреди платформы, разглядывая свою ладонь. И думая: «Пожалуй, постою так ещё немного. Ещё чуть-чуть не страшно».
Я понятия не имею, что хочу делать дальше, но, думаю, когда-нибудь чего-нибудь захочу.
— А в вашей компании я хотел бы работать, потому что люблю дома... Точнее, даже уличные пейзажи, то, как люди живут в городах.
Четверо сотрудников отдела кадров, проводящих со мной собеседование, похоже, слегка нахмурились. «Хотя нет, — сказал я себе, — мне просто так показалось». Всё-таки повторное собеседование в одной и той же фирме мне назначают впервые. «Не вздумай сдуваться и держись молодцом», — ещё раз подбодрил я себя.
— Это у меня давно уже так. Почему — сам толком не знаю, но... нравится, и всё. Разглядывать разные здания, смотреть, как люди живут в них или работают. Потому и в кафе да ресторанах всегда приживался. Постоянно где-нибудь у них подрабатывал...
— Ну, в целом понятно, — сказали мне, явно чтобы мягко меня прервать. — Но тогда объясните нам, почему вы решили податься не в ресторанный бизнес, а в строительную компанию?
