— Постой! Скажи своё имя!!!
Мицуха обернулась, но людской поток не давал ей остановиться, унося всё дальше от меня. Она развязала плетёный шнурок, что стягивал её волосы на затылке, и бросила его мне, крикнув:
— Мицуха!
Я инстинктивно вытянул руку, бросился вперёд и поймал шнурок на лету. Ярко-оранжевый, как слабые лучики вечернего солнца в тусклом вагоне поезда.
— Меня зовут Мицуха!
Тот самый день три года назад. Ты приехала, чтобы встретить меня.
Но только теперь я наконец-то это понял.
Незнакомка заговорила со мною в поезде. Все годы я относился к этому событию как к недоразумению. Но у Мицухи эта встреча вызвала целую бурю эмоций. И она вернулась в свой город с глубокой раной в сердце, которая и заставила её остричь роскошные волосы.
Что-то словно сдавливает мне грудь. Теперь уже я не могу ничего исправить. Я просто бегу и бегу, точно безумец. Пот и грязь облепили моё лицо и тело.
Внезапно деревья вокруг меня сменились покрытыми мхом валунами, а перед глазами внизу распахнулся золотистый ковёр облаков.
Я наконец-то вновь на вершине горы.
Глубоко вдыхаю холодный воздух. А затем, словно посылая в пространство все свои мысли и чувства, ору что есть мочи:
— Ми-ицу-уха-а-а!!!
И слышу голос.
Вскочив на ноги, исследую взглядом окружающие окрестности. Я стою на поле замшелых камней, окружающем кальдеру с древом-святилищем посередине. Уже совсем заходящее солнце вытянуло длинные тени. Мир временно разделился на свет и тьму, без полутонов. Но ни там, ни там никого не видно.
— Таки-кун? — прошептала я. И, вдохнув побольше морозного воздуха, снова кричу во всё горло: — Таки-кун!!!
Я слышу её.
Она здесь. Мицуха здесь.
Я вылезаю на склон кальдеры, карабкаюсь повыше на её край, опять озираюсь на триста шестьдесят градусов вокруг. И по-прежнему никого не вижу. Но она просто должна быть здесь! Я чувствую это. И снова кричу:
— Ми-ицуха-а!! Ты же здесь, правда?! В моём теле!
Ведь это же Таки-кун! Я уверена! И потому продолжаю кричать:
— Таки-кун! Где же ты?! Я слышу твой голос!!!
Я пускаюсь бегом по краю кальдеры.
Её голос. Я лишь слышу её голос, но её самой не видно.
Так, может, то был и мой собственный голос, и Мицухин одновременно? Обычная физическая вибрация воздуха? Или он резонировал только с моей душой? Не знаю. Мы находимся в одном и том же месте, но нас разделяют три года.
— Где ты, Мицуха?! — продолжаю я кричать.
Я просто не могу не кричать.
Рано или поздно я столкнусь с Таки-куном. И сама эта мысль гонит меня вперёд...
— Ох!
Я негромко вскрикиваю и останавливаюсь как вкопанная.
Я торопливо оглядываюсь.
Мы только что разминулись друг с другом.
Где-то прямо перед собой я чувствую чьё-то тепло. Сердце колотится как бешеное.
Я не вижу его, но Таки-кун точно здесь. Я уверена.
Сердце разве что не выскакивает из груди.
Он здесь. Я вытягиваю руку перед собой.
Она здесь. Но моя рука проваливается в пустоту.
— Мицуха?!
Жду ответа, но безрезультатно.
Бесполезно. Нам не встретиться. Я в последний раз озираюсь вокруг себя, только чтобы убедиться, что стою на вершине горы в одиночестве. Из груди вылетает вздох отчаяния.
Внезапный порыв ветра ерошит мне волосы. Весь мой пот уже высох раньше. Резко похолодало. Я ищу глазами закатное солнце и замечаю, что на него наползла огромная туча. Освободившись от последних остатков дня, царства света и тени начинают сливаться, перемешиваться между собой. В небе ещё вспыхивают последние отблески, но земля уже полностью укуталась в тень. Вокруг меня остаётся лишь отражённый от неба розовый свет.
Всё верно. Этот час суток имеет своё название. Суморо́чье. Время, когда все силуэты размыты и можно встретить кого-то не из этого мира...
Очень старое слово.
Шепчу его.
Неужели наши голоса наложились друг на друга?
Не может быть...
Медленно отвожу взгляд от тучи, смотрю прямо перед собой.
И вижу её. Мицуху. Она стоит и глядит на меня. Широко распахнутыми глазами. С чуть приоткрытым ртом.
Вместо удивления губы на моём лице сами растягиваются в улыбку при виде её забавного, хотя и ошарашенного выражения.
— Мицуха, — зову я, и её глаза наполняются слезами.
— Таки-кун? Таки-кун? Таки-кун?..
Она повторяет моё имя снова и снова, а её ладони тянутся, чтобы взять мои руки в свои.
Я чувствую, как её пальцы наливаются силой.
— Это... ты, Таки-кун!
Она едва произносит это вслух; слёзы текут по её лицу не переставая.
Мы наконец-то встретились. В одной реальности. Мицуха — как Мицуха, а я — как я, вернувшись в свои тела и увидев себя настоящих. Какое невероятное облегчение! Невероятное тепло поднимается с самого дна души и окутывает меня, точно лёгкое одеяло накрывает уставшего путника, вернувшегося домой издалека. Тихая радость переполняет меня.
— Я пришёл повидаться с тобой, — говорю я Мицухе.
Слёзы катятся по её щекам, точно мелкий бисер. Рассмеявшись, я продолжаю:
— Ох, как это было непросто! Ты вообще понимаешь, как далеко от меня находишься?
Она действительно от меня гораздо дальше, чем каждый из нас мог бы себе вообразить, — как в пространстве, так и во времени.
Глядя на меня, Мицуха удивлённо моргает.
— Да? Но как... Ведь я тогда...
— Я глотнул твоего кутиками-саке, — признаюсь я, вспоминая всё, через что мне пришлось пройти.
От неожиданности Мицуха перестаёт плакать.
— Че-го?! — Она не может найти слов. — Ты его пил?!
— А что?
— Идиот! Извращенец!
— Да что тут такого-то?
Она так злится, что краснеет до корней волос. Нашла время ссориться, тоже мне!
— Да, и ещё! Ты всё время лапал меня за сиськи, так или нет?!
— Что?.. Но откуда ты знаешь?
