Изабель никогда не видела этого человека, но он был ей знаком. О нем рассказывали беженцы и шептались местные. О нем без слов кричал мрачный поезд с ранеными, который она видела однажды на дороге в Сен-Мишель. В одной руке он держал меч, в другой – щит. Плаща не было. На белой рубашке и кожаном жилете – брызги крови. Черные с проседью волосы собраны в хвост. На щеке – безобразный шрам. Темное пламя в глазах. Фолькмар.
Изабель почувствовала, как у нее под сердцем встрепенулся дремлющий волк.
Глава 80
Изабель очень испугалась. К ней приближалась смерть; она это знала. Но она не побежит и встретит Фолькмара лицом к лицу.
Она вскочила и, молясь, чтобы Феликс подольше задержался в доме вместе с той старухой, стала озираться в поисках оружия. Должно же поблизости оказаться хоть что-нибудь, пригодное для драки, – вилы, лопата, грабли. Надо метить Фолькмару в шею, если получится. Или в бедро. В запястье тоже хорошо. В любое место, откуда вытечет много крови.
Фолькмар приближался. Их разделяло не больше двадцати шагов.
– Как это я пропустил такого крысеныша на поле? – заговорил он, вскидывая меч.
А Изабель была по-прежнему беззащитна. Сердце колотилось у нее в груди. Кровь мчалась по жилам, словно горная река, и громко стучала в ушах. Вдруг надо всем этим раздался другой звук, похожий на треск рвущейся материи. Что-то большое и тяжелое потянуло Изабель за одежду.
Посмотрев вниз, она увидела, что карман на платье лопнул. Внутри него, стремительно увеличиваясь, росла ореховая скорлупка.
Изабель выхватила ее раньше, чем платье порвалось. Уже в воздухе скорлупка распрямилась и увеличилась до половины ее роста. На внутренней стороне появились кожаные петли. Девушка поняла, что держит щит. Живо вставив в петли одну руку, она вскинула его над собой.
Вовремя.
В следующую секунду на поверхность щита обрушился могучий удар. Но теперь Изабель была сильной, работа на ферме укрепила ее руки, и она удержала щит. Иначе меч Фолькмара наверняка разрубил бы ее надвое.
Снова она опустила в карман другую руку, вспомнив о первом даре Танакиль. Пальцы сомкнулись вокруг косточки. Девушка выхватила ее, и косточка уже в воздухе превратилась в тот великолепный меч, которым она прогнала куриного вора.
– Трус! – крикнула она Фолькмару. – Палач! Это были мирные люди!
Ужас и горе отступили. Ей вдруг показалось, что она вся состоит из одной беспримесной ярости.
Ухмылка Фолькмара сменилась волчьим оскалом. Ее слова показались ему оскорбительными. Нет, удар в сердце – слишком легкая смерть для нее. Он будет целиться в шею и полюбуется тем, как ее голова полетит с плеч.
Он сделал высокий замах, как она и ожидала. Девушка пригнулась, и клинок просвистел у нее над головой. Согнутые колени тут же выпрямились, подбросив ее вверх. Кончик ее меча прорвал жилет Фолькмара на боку, оставив извилистую рану на ребрах. От неожиданности он взревел и отшатнулся от нее, удивленный.
Теперь сердце Изабель билось, как военный барабан. Кровь в ее жилах пела.
Фолькмар приложил к ране ладонь, а когда отнял ее, его пальцы окрасились красным.
– У этого крысеныша острые зубы, – сказал он. И бросился на нее снова.
Изабель знала, что шанс у нее всего один. А значит, надо использовать его по полной.
Она загородилась щитом, вскинула меч, но тут где-то запел рожок. Слева от нее по полю проскакали двое всадников. За ними неслась лошадь, под седлом, но без наездника.
– Кавалерия короля приближается! – крикнул один из них на скаку. – По коням! Поехали!
Всадники были уже совсем близко. Лошадь без седока перешла на легкий галоп. Фолькмар отшвырнул меч, схватил ее за узду, побежал бок о бок с животным, затем прыгнул в седло. А затем все три всадника скрылись, словно растворились в дыму.
Изабель опустила руки. Щит и меч тут же снова стали косточкой и ореховой скорлупкой. Она вернула их в карман. В следующую секунду сорок всадников ворвались в горящую деревню. Они окружили Изабель и стали расспрашивать ее о том, что здесь случилось. Та поведала обо всем и показала, куда ускакал Фолькмар, умоляя их поторопиться.
Капитан отряда дал команду своим людям, и они бросились в погоню.
Изабель смотрела им вслед: ей так хотелось скакать вместе с ними, догонять Фолькмара. Потрясенная и обессиленная, она принялась искать Феликса. Тот уже стоял на коленях возле умирающего старика, голый по пояс, и прижимал свою разорванную в клочья рубаху к ужасной ране в боку у несчастного, тщетно стараясь удержать в нем жизнь, не дать ей уйти в землю вместе с горячими красными каплями.
Наблюдая за тем, как он стоит на коленях посреди отвратительной жатвы смерти, весь в крови, с дорожками от слез на чумазом лице, Изабель вдруг испытала такую острую, пронзительную боль, что едва не закричала. Хуже этого она не испытала ничего за весь день. Она прижала к груди руку и перегнулась в поясе, часто и неглубоко дыша, усилием воли прогоняя боль.
Это живущий внутри нее волк, которому отказали в том, что полагалось ему по праву, в отместку впился зубами ей в сердце.
Глава 81
Прерывистый вопль разорвал мирную тишину дня.
За ним последовали громкий смачный удар и топот бегущих ног.
Судьба, которая сидела за кухонным столом и чистила яблоки, встревоженно подняла голову. Авара, мешавшая у очага похлебку, уронила в котелок ложку.
– Что за чертовщина там творится? – закричала она. – Гуго! Гу-у-уго!
Судьба с Аварой подбежали к двери и увидели глиняную миску: разбитая на куски, она лежала на ступенях крыльца. Вокруг рассыпался лущеный горох. Две курицы тут же подбежали и начали клевать ярко-зеленые горошины.
Судьба сразу поняла, что вопила Маман, а горох рассыпала Тави. Обе бежали по дорожке прочь от дома. Навстречу им по той же дорожке поднимались двое. Феликс был без рубашки. Длинные темно-русые волосы, сырые и свалявшиеся, висели вдоль его спины. Штаны были заляпаны кровью. Казалось, юноша смотрит внутрь себя, точно видит там что-то, невидимое другим. Одной рукой он обнимал Изабель за шею так, словно боялся, что девушку вот-вот отнимут, умыкнут у него. Подол ее платья был перемазан чем-то красным. Струйки пота оставили дорожки на чумазом лице. Волосы, в которых были видны хлопья пепла, растрепались, выбившись из тщательно заколотого узла.
– Господи боже мой, что случилось? – закричала Авара и, обогнув безобразие на ступенях, побежала им навстречу вслед за Маман и Тави. Из конюшни вышел Гуго, на ходу вытирая руки тряпкой. Увидев Изабель с Феликсом, он отшвырнул тряпку и тоже помчался к ним.
Лишь Судьба осталась стоять на пороге.
– Не может быть, – прошипела она. – Почему она еще жива?
Но, сообразив, что ее сочтут черствой, если она и дальше будет оставаться на месте, Судьба тоже заспешила к этим двоим. Маман, обливаясь слезами, то прижимала к себе голову Изабель, то спрашивала, как зовут храброго рыцаря рядом с ней. Тави успокаивала ее.
