– Ура, друзья мои! – обратился Шанс к обезьянам. – Победа наша! Эту изгородь она не перепрыгнет. Ей придется…
Он замер на полуслове. «Скакать в объезд», – хотел закончить он. Но Изабель скакать в объезд не собиралась. Она направляла коня прямо на изгородь.
– Нет, не надо! Там слишком высоко! Шею сломаешь! – закричал Шанс. – Я не могу этого видеть.
И он закрыл лицо руками, но тут же раздвинул пальцы и стал подсматривать в щелочку.
Изабель взялась руками за оголовник, направляя коня прямо вперед. Жеребец несся на изгородь. Вот он оттолкнулся от земли могучими задними ногами, подогнул передние и взмыл в воздух. Шанс не видел, как они приземлились за изгородью, зато хорошо слышал. Изабель испустила ликующий крик, конь заржал, и они помчались дальше, вверх по холму.
Она была уже на вершине холма – выезживала коня рысцой, давая ему остыть, – когда кучер Шанса повернул экипаж к церкви.
– Мадемуазель, да с вами опасно иметь дело! Вы просто безрассудная чертовка! Совершенно не знаете удержу! – сердито закричал Шанс, уперев руки в бока, и тут же улыбнулся. – Мы с вами подружимся!
– Это я-то не знаю удержу? – со смехом переспросила Изабель. – Ваша светлость, позвольте заметить, что это вы едете сейчас на крыше кареты, а не внутри, на сиденье, как положено!
Шанс поглядел на свои ноги:
– Верно. Я и забыл. – Он поднял голову. – Видите ли, моим обезьянкам было весело наверху, и я подумал: почему все хорошее достается им? А я чем хуже? Но расскажите, где вы добыли такое великолепное животное?
– Я его спасла. Сначала он был моим, потом перестал быть моим, а потом я нашла его на живодерне. В общем, долгая история.
«Живодерня? – возмутился про себя Шанс. – Пари держу, без старой карги тут не обошлось».
– И как же его зовут? – осведомился он как можно небрежнее.
– Нерон.
«Ха! – молча возликовал Шанс. И едва удержался, чтобы не пуститься в пляс прямо на крыше кареты. – Это ее конь… Она вернула себе второй кусок сердца!»
Он пристально следил за изменениями карты Изабель и заметил, что на ней возникли две новые линии. Одна уходила в Дикий Лес, где пересекалась с путем Феликса. Другая почему-то сворачивала на живодерню. Шанс ломал голову, зачем девушку туда занесло. Теперь он понял.
«Мальчик и конь нашлись, – думал Шанс, – осталось вернуть сводную сестренку».
Шанс понимал: чтобы помочь Изабель найти третий кусок сердца, надо во что бы то ни стало удержать ее при себе, разговорить и, если повезет, вывести беседу на Эллу. Судьба закрыла Изабель вход в замок Риголад, а ему – на ферму Ле Бене. Вот почему с тех пор, как Нельсон подстрелил куриного вора, у него не было возможности поговорить с девушкой.
Он сел и свесил ноги с крыши.
– Ты ездишь на нем так, точно сама его вырастила, – сказал Шанс и протянул руку. Нерон подошел к нему и позволил почесать себе нос.
– Так оно и есть, – ответила Изабель и потрепала коня по шее. – Мне подарили его жеребенком. На мой одиннадцатый день рождения. Это сделал отец Эллы – в смысле, отец королевы… ну, в общем, мой отчим. Тави и я, мы ведь те самые стра…
– Сводные сестры королевы, я знаю. Волшебница мне говорила. Но какой невероятный подарок! А что же Октавия, не завидовала? Да и сама Элла?
– Тави получила издание «Математических основ естественной философии» Исаака Ньютона, в кожаном переплете. После такого, подари мне отчим хоть стадо слонов, она и бровью не повела бы. А Элла никогда не была завистливой. К тому же она боялась Нерона. Боялась, что я убьюсь. – Изабель грустно улыбнулась, вспоминая. – Всякий раз, когда я скакала на нем галопом, она места себе не находила. Обычно мы ездили вдвоем с Феликсом. С вашим плотником. У нас он служил конюхом…
– О, вот как? – небрежно бросил Шанс.
– А когда мы возвращались, живые и невредимые, Элла обнимала и целовала нас по очереди, словно боялась, что другого раза уже не будет… – Ее голос прервался. – Она всегда была очень доброй и такой нежной.
Возможность сама плыла Шансу в руки, и он ее не упустил.
– Ты по ней скучаешь, – заметил он.
Изабель опустила голову и уставилась на поводья:
– Каждый день ее вспоминаю. Хотя мне и нелегко в этом признаваться.
– Почему же?
Изабель грустно усмехнулась:
– Потому что она по мне точно не скучает. Скорее ненавидит меня.
– Ты уверена?
– Разве может быть иначе?
– Очень даже может. Ты ведь такая смелая и отважная. Разве можно ненавидеть такую девушку, как ты?
Изабель покачала головой:
– Вы так добры ко мне, ваша светлость, но вы совсем меня не знаете. Я была… я не была добра к ней.
– Я знавал кавалерийских офицеров, которые ни за что не решились бы прыгнуть через такую изгородь. Что-что, а смелое сердце я вижу сразу.
Изабель посмотрела на него вопросительно:
– Так вы считаете, я должна…
– Повидаться со сводной сестрой? И попросить у нее прощения? Дитя мое, ты просто читаешь мои мысли!
– Думаете, она не откажется меня видеть? – спросила Изабель, робко, но с надеждой.
Шанс подался вперед, уперевшись руками в колени:
– Я думаю, что все мы совершаем ошибки. Главное – не позволять этим ошибкам вершить нашу жизнь.
Над их головами прозвонил церковный колокол, восемь раз. Шанс скорчил гримасу. Карточная игра, наверное, уже началась.
– К сожалению, нам пора расстаться. Меня ждут дела в деревне. Но Париж совсем рядом, юная Изабель!
Соскочив с крыши, он распахнул дверцу кареты, запрыгнул внутрь, опустил окно, выглянул наружу – и только потом захлопнул дверцу. Кучер направил лошадей к большой дороге.
Шанс и Изабель помахали друг другу на прощание, и маркиз откинулся на спинку сиденья.
Его дела шли в гору. Изабель уже начала прокладывать свой путь. Она вернула себе коня. И мальчика. Точнее, вернула бы, если бы они наконец перестали спорить друг с другом. А теперь она попытается увидеть сводную сестру.
Эти мысли должны были воодушевить Шанса, но нет, его продолжало снедать беспокойство. Ведь карта Изабель была у него. Он глядел на нее каждый день, и каких бы успехов ни добивалась девушка, восковая печать внизу листа – этот жуткий череп – продолжала темнеть. Шанс догадывался, что до того, как она станет совсем черной, остались считаные дни.
Прощение Эллы и помощь королевы фей… вот ее последняя надежда. И его тоже.
Шанс высунулся в окно, ища Изабель взглядом. Та неслась галопом по полю, с каждой секундой становясь все меньше и меньше.
– Скачи, удивительная девушка, – прошептал он. – Скачи без устали. Скачи во весь опор. Найди свой путь. Торопись.
