– Светлеет, – сказал он. – Мать скоро встанет. Надо добраться до кровати, прежде чем она придет меня будить.
Тави тоже встала. Повернулась к Изабель:
– Идем, Из. Вставай. Уже пора.
Глава 69
Изабель встала. Ее руки были ободраны до мяса, кровь из раны в плече пропитала рукав.
Проводив взглядом сестру, Гуго и Мартина, пока те не скрылись в дальнем конце аллеи, она взяла фонарь, повернулась и пошла назад, к пожарищу.
Отчаяние клубилось вокруг нее, как густой туман, но она не позволяла себе нырнуть в него. И бросить начатое тоже.
Изабель наклонилась над бревном, чтобы сдвинуть его с места, и почувствовала, как юбка натягивается сзади. Уверенная, что зацепилась подолом за гвоздь, она резко обернулась и увидела, что гвоздь тут ни при чем.
Позади нее стояла мышка.
Крошечными лапками она сжимала край подола. Видно было, что зверек тянет изо всех сил – от напряжения задние лапки наполовину оторвались от земли.
– Уходи! – сказала Изабель. – А то еще задавлю ненароком.
Но мышь не уходила.
«Вдруг она зацепилась коготком и не может освободиться?» – подумала Изабель и наклонилась, чтобы помочь мышке. Но та сразу отпустила подол. И запищала, стоя на задних лапках, совсем как человек.
И вдруг Изабель ее узнала. Та самая мышка-мать, которая нашла в очаге чечевичное зернышко для своих мышат и которой она оставила кусочек сыру.
– Здравствуй, – сказала она. – У меня нет для тебя никакой еды. Жаль, конечно. Я…
Мышка-мать подняла коготок, словно родительница, что грозит расшалившемуся малышу. И снова пискнула. И еще раз.
Сначала Изабель различила шепоток. Точнее, шелест, какой бывает, когда по траве пробегает ветер. Но вот шелест усилился, он рос и уже накатывал на Изабель со всех сторон, похожий на шум прибоя.
Тогда она подняла повыше фонарь – и в изумлении затаила дыхание. Со всех сторон ее окружали мыши: они стояли столбиками на камнях, жались к деревянным балкам, их усики подергивались, черные бусинки глаз блестели в свете фонаря, хвостики изгибались вопросительными знаками. Сотни мышей.
Мышка-мать опять пискнула, и зверьки тут же исчезли. Изабель слышала, как они шуршали, скреблись, шуровали, пищали у нее под ногами и повсюду. Не зная, что думать, она поглядела на мышку-мать.
– Куда они подевались? – спросила она. – И зачем…
Мышка снова сердито вскинула лапку. Она слушала – судя по тому, как двигались ее ушки, – а Изабель ей мешала.
Изабель тоже стала слушать, но не могла понять, что именно ей надо уловить. Тогда она посмотрела на небо. Звезды меркли. Тьма редела. Времени оставалось совсем мало.
И тут из глубины пожарища донесся пронзительный писк. Мышка-мать запищала в ответ, возбужденно переминаясь с лапки на лапку. Потом жестами велела Изабель наклониться к ней и показала лапкой куда-то вперед.
Поставив фонарь на землю, Изабель присела, чтобы лучше разглядеть, куда показывает мышка-мать. Тут же из развалин показалась другая мышь, крупнее и мясистее других. На голове у нее было что-то очень похожее на корону.
– Это ваш король? – спросила Изабель, совсем сбитая с толку. – Вы хотите представить меня ему?
Из руин стали возвращаться другие мыши. На вопрос Изабель они ответили странными ритмичными выдохами, похожими на смех. Мышка-мать поманила большую мышь к себе. Бросив опасливый взгляд на Изабель, та помотала головой. Мышка-мать топнула лапкой. Большая мышь нехотя приблизилась.
Сняв корону обеими лапками, она протянула ее Изабель. Не зная, чего от нее ждут, девушка взяла вещицу и поднесла к фонарю, чтобы разглядеть. И тут же вскрикнула – это была совсем не корона. О нет!
Это было кольцо. Из золота.
Глава 70
Сердце Изабель захлестнула волна благодарности. На миг она даже лишилась дара речи.
Она узнала это кольцо, которое подарила ей Маман. Золотой ободок был тоненьким. Камешек – аметист – маленьким. И все же оно наверняка стоило четыре ливра. Может быть, и больше.
– Спасибо, – смогла наконец выговорить она.
Еще две мышки появились из руин, волоча какой-то предмет, который затем поднесли Изабель. Это оказался браслет из тонких золотых колечек; на одном из них болталось крохотное золотое сердце с рубином. Подарок отца. Правда, браслет закоптился во время пожара, но это ничего, копоть можно оттереть.
Кольца хватит, чтобы заплатить за Нерона. Браслет купит свободу для нее самой. Она продаст его, а на вырученные деньги снимет в деревне комнату для себя, сестры и Маман. И тогда можно будет забыть о мадам с ее коровами и капустой.
Потрясенная дарами, Изабель опустила на пол руку, ладонью вверх. Зверушка помешкала, но все же взобралась на импровизированный помост. Изабель осторожно подняла ее так, чтобы они могли поглядеть друг другу в глаза.
– Спасибо тебе, – снова сказала она. – Большое, сердечное спасибо. Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. Я всегда буду перед тобой в долгу.
Она нежно коснулась губами макушки маленького животного и осторожно опустила его на землю. Затем встала, зажав драгоценности в руке, и выбралась из руин.
Верхушка солнца уже показалась над горизонтом. Птицы песнями приветствовали зарю. Изабель вышла на дорогу и побежала.
Глава 71
– Вернулась, значит, – сказал вчерашний здоровяк, отпирая ворота. – Не ждал. А деньги принесла?
Изабель, которая подбежала к воротам лишь на минуту раньше него, стояла, согнувшись, уперев руки в колени, и тяжело дышала. Весь путь от Мезон-Дулёр до живодерни она проделала бегом, не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дух.
– У меня есть вот что, – сказала она, выпрямляясь. Опустила руку в карман, достала кольцо и протянула ему.
Но он вернул его ей, недовольный.
– Я же сказал – четыре ливра, а не колечко! Я что, похож на хозяина закладной лавки?
Ее охватила паника. Мысль о том, что он может отказаться принять у нее плату в таком виде, даже не приходила ей в голову.
– Но оно… оно из золота. И стоит куда дороже, – промямлила она.
Мужчина отмахнулся:
– Чтобы получить за него деньги, придется тащиться к ювелиру. А тот – скряга, каких свет не видывал. Морока одна.
– Пожалуйста… – взмолилась Изабель, но голос изменил ей.
Человек посмотрел на нее внимательно, хотел отвернуться, но не смог. Ее лицо было в саже. Платье промокло от пота. Рукав в крови.
– Пожалуйста, не убивайте моего коня, – закончила она.
Мужчина отвел глаза, посмотрел куда-то в конец улицы и выругался. Пробурчал, что очень уж он мягкосердечный, всегда был таким, это его, видать, и погубит. И положил кольцо в карман.
