Я тяну за ленточку и открываю коробку: маленькие круглые пирожные аккуратно стоят друг на дружке.
– Обожала, самыми любимыми были фисташковые, я взял их пять штук, после них в списке были ванильные и шоколадные.
Я обнимаю брата.
– Спасибо, – шепчу я и откладываю коробку: есть сейчас абсолютно не хочется.
Сегодня мне очень грустно, я смотрю на снег и понимаю, что скоро семейные праздники. Покупка подарков, украшение дома. Но мне грустно встречать Рождество и Новый год с сознанием того, что я не помню прошлых.
– Ты позвонила ему?
– Да, но он не взял трубку.
Я отвожу взгляд, потому что мне страшно. А что, если он больше никогда не возьмет трубку? А что, если он исчезнет, испарится, просто-напросто пропадет из моей жизни? И как только я начинаю проникаться этими сомнениями, мой телефон звонит, и я так быстро снимаю трубку, что Марсель не может сдержать смешка.
– Алло.
– Привет, прости, что сразу не ответил, не услышал звонка, – говорит Артур, и мои губы сами собой расплываются в улыбке: так сильно я рада его звонку.
– Мои родители уехали, и я хотела с тобой встретиться, – не теряя времени на приличия, я перехожу сразу к делу.
– Зовешь меня на свидание?
Даже на расстоянии я чувствую его наглую ухмылку.
– А ты, кажется, в хорошем настроении.
– А почему я должен быть в плохом? Красивая девушка звонит мне и зовет погулять… жизнь прекрасна, черт возьми.
Я испускаю смешок, Марсель же закатывает глаза, но все же усмехается, направляется в сторону двери и молча выходит из комнаты.
– Как ты себя чувствуешь? – более серьезным тоном спрашивает Артур, и я шучу в ответ:
– Меня только что назвали красивой девушкой, лучше в жизни себя не чувствовала!
Он тихо смеется, и я ловлю себя на мысли, что хочу как можно чаще слышать его смех.
– На улице очень холодно, не думаю, что гулять сегодня – отличная идея.
Я молчу, не зная, что ответить: если таким образом он намекает, что не хочет меня видеть… Артур будто читает мои мысли:
– Но мы могли бы где-нибудь посидеть.
Я начинаю ходить по комнате и останавливаюсь около стола.
– А где бы ты хотел посидеть?
– С тобой – где угодно, а ты?
Я шепотом отвечаю:
– Аналогично.
Возможно, это действительно странно – говорить с ним таким образом, чувствовать вселенскую радость, когда слышу его голос. Но все эти эмоции настолько естественны, что бороться с ними кажется полнейшей глупостью. Мой взгляд падает на репродукцию Эдгара Дега.
– Ты любишь музеи? – спрашиваю я у Артура, и он замолкает, отчего я начинаю быстро тараторить: – Мы не обязаны идти в музей, я просто подумала…
– Ты хочешь посмотреть на Дега? – Его голос звучит задумчиво.
– Откуда ты знаешь?
– Я, как Фиби из «Друзей», помню не только эту свою жизнь, но и кое-что из твоей предыдущей, – шутливо поясняет он, а я не имею ни малейшего понятия, о ком он говорит.
– Кто такая Фиби?
Повисает пауза, и на там конце Артур вздыхает:
– Персонаж из моего самого любимого сериала. Нам с тобой потребуется очень многое наверстать.
– Ты сейчас улыбаешься? – Вопрос слетает с губ сам по себе. – У меня просто ощущение, что я слышу улыбку в твоем голосе, и я будто схожу с ума в том смысле, что я не помню всего, но порой мне кажется, что слишком хорошо знаю тебя. – Я чувствую себя крайне неуверенно, произнося это вслух.
– Когда я говорю с тобой, я всегда улыбаюсь, – отвечает он, и его ответ уничтожает всю неловкость во мне, согревает.
На заднем плане доносятся мужские голоса, один из них зовет Артура.
– Мне нужно идти, но через час я буду полностью свободен. Давай встретимся у входа в Музей д’Орсе?
– И будем любоваться Дега? – с усмешкой спрашиваю я.
– Я буду любоваться тобой.
Мое сердце делает кульбит. Я не знаю, что ответить, поэтому говорю:
– До скорого.
Когда я кладу трубку, то начинаю от счастья прыгать по комнате. Я понятия не имею, как описать свою радость и предвкушение от предстоящей встречи.
* * *
Я спешу, так как опаздываю. Перед уходом из дома позвонила маме и наврала, что иду гулять с Прюн. А по дороге в музей вспомнила, что в прошлый раз я унесла его шапку. Это, должно быть, его единственный теплый головной убор, поэтому я решила вернуться домой и забрать ее.
Теперь я тороплюсь, но не могу перестать разглядывать снежный Париж: здания, мосты, деревья – все такое белое, волшебное! Будто я попала в сказку. Водители, конечно, не рады таким переменам
[19], на дорогах полнейший хаос. Машины еле двигаются, повсюду пробки. Но в этой рутине есть некий шарм: жизнь не стоит на месте, она вечно течет и бурлит, и это поистине чудесно. Жизнь не идеальна, но прекрасна в своем вечном непредсказуемом движении. Я поднимаю голову к белому небу и пытаюсь языком поймать снежинку.
– Вот ты где, а я все боялся, что опоздаю, – доносится до меня сзади, и я резко захлопываю рот.
Артур начинает хохотать. На нем черный пуховик без капюшона, и, как я и предполагала, он без шапки. Снежинки падают на его темные волосы и тут же тают, а я не могу отвести взгляда от него: до чего же он красивый. Не утонченной красотой, вовсе нет. На сильном подбородке красуется щетина, тонкие губы подняты в лукавой усмешке, нос с горбинкой, но что меня точно завлекает и притягивает, так это глаза. Большие, кристально голубые, обрамленные длинными прямыми темными бровями. Артур чертовски красив – чисто мужской красотой. В его лице чувствуется некий серьезный характер, и при этом в глазах блестит мальчишеское ребячество.
– Вот, – говорю я и из кармана достаю его серую шапку, – как видишь, я сегодня о себе позаботилась, – произношу я, показывая пальцем на свою ярко-желтую вязаную ушанку.
Он берет у меня из рук шапку и сразу же надевает на голову.
– И обо мне позаботилась, – с улыбкой говорит он. – А ты в своей выделяешься на фоне всего города, я тебя сразу заметил.
Артур берет меня за руку, и мы переходим дорогу. Никто из нас не додумался надеть перчатки. Но если моя кисть ледяная, то его на удивление горячая.
– Мы можем посмотреть Дега, а после либо погулять по музею, либо сесть там же в кафе. Что думаешь?
– Я не люблю планировать: что захотим, то и сделаем.
