Она повернулась к Артуру спиной и обняла меня, быстро, едва уловимо, но я запомнил ощущение ее рук на своей шее.
– Спасибо! – с улыбкой на лице поблагодарила она. И я был горд собой, как никогда в жизни.
– У тебя на лопатке созвездие Феникса, – неожиданно сказал Артур. – Я серьезно. Если соединить твои родинки линиями, то точно получится созвездие.
Адель с любопытством посмотрела в его сторону:
– Созвездие чего?
– Феникса. – Он поднялся и побежал в дом. – Я сейчас, мигом.
Он вернулся с ручкой и попросил Адель:
– Иди сюда.
Она встала перед ним, он убрал ее волосы со спины на плече. Я тоже приподнялся и подошел к нему, следя за его движениями. Он провел несколько прямых линий от одной родинки к другой, и на лопатке впрямь появилось созвездие.
– Это точно Феникс, – произнес Артур, повернув голову в мою сторону.
Его ладонь была на спине у Адель, и я видел, как ее кожа покрывается мурашками. Ночь была удивительно теплой даже для лета. А мурашки все бежали и бежали по ее коже. Она сделала неловкий шаг вперед, и его рука упала.
– Так у меня что, настоящее созвездие на лопатке? – попыталась спросить она как ни в чем не бывало, но я заметил румянец на ее щеках.
– Похоже на то, – произнес я и потянул ее на лежак. – Ты девочка-звезда!
– Скорее девочка-звезды, – поправила она меня, присаживаясь рядом. – Созвездия состоят из нескольких звезд.
Я положил ей голову на плечо:
– Звездная девочка.
Адель усмехнулась, но мне было уже не так весело, как раньше. То, как она покрылась мурашками от одного прикосновения Артура… беспокоило меня.
– Спасибо вам, парни, – неожиданно тихо произнесла Адель. – И за звезды, и за уши, и за этот вечер. У меня на душе стало легче.
Я посмотрел на нее: ее голова была поднята к бескрайнему звездному небу. Она выглядела счастливой, и тогда я тоже успокоился и попробовал поймать этот момент – без глупых назойливых мыслей и сомнений, которые так и вертелись у меня в голове.
– Знаете, ловить момент и наслаждаться им – это великое искусство, – вдруг сказала Адель, словно читая мои мысли. – И пожалуй, это единственное, чему бы я действительно хотела научиться, – призналась она.
– Carpe diem
[5], – произнес я.
– Именно, – ответила она, опуская голову и вглядываясь в мои глаза. У нее были такие прекрасные глаза, а ресницы, длинные и пушистые, загнуты чуть ли не до бровей.
– Предлагаю летом заняться этим искусством, – подал голос Артур.
– Чем именно? – спросил я, немного потеряв нить разговора.
– Ловить момент, – ответили они в один голос с довольными улыбками.
А я смотрел на них и думал, что мне так чертовски сильно повезло с ними! С Артуром и Адель. И я был готов на все, тем более ловить момент.
– Уговорили! – провозгласил я официальным тоном, и они усмехнулись.
АДЕЛЬ
ГОЛОС. Я УЗНАЮ ЕГО по голосу. Проникновенный, глубокий, с легкой хрипотцой. В голове проносится слово «Феникс».
Я заглядываю ему в глаза, и меня словно бьет молнией: я абсолютно точно помню этот взгляд. Чистые, кристальные глаза цвета морской волны. Я не знаю, как его зовут, не помню, как мы познакомились. Но этот взгляд словно отпечатан в моем сердце.
Холодный ветер дует в спину, и дрожь пронизывает все тело, но я не могу пошевелиться.
– Созвездие Феникс, именно ты показал мне его, – шепчу я, не в силах оторвать взгляда от его лица.
Парень хмурится, широкие брови сходятся на переносице. Я чувствую, как капли текут по голой спине и рукам, холод проникает под кожу.
– Ты сейчас насквозь промокнешь, – говорит он и отступает к двери.
Я следую за ним, внимательно разглядывая своего собеседника. Он выше меня, на нем темные линялые джинсы, старые кроссовки и насквозь промокшая спортивная куртка.
– Ты заболеешь, – обеспокоенно бормочет он и тут же расстегивает и протягивает мне куртку, оставаясь в одной майке. Широкие плечи опускаются под сильным ветром, накачанные руки покрываются мурашками.
– Надень. Уверен, Марсель скоро вернется.
Он не смотрит на меня, опускает голову, словно боится поднять глаза.
– Откуда ты знаешь Марселя?
Он молчит, мой же взгляд падает на его разбитые костяшки. Перед глазами слегка темнеет. В голове словно вспыхивает что-то, и я ощущаю острую боль, которая тут же проходит. Это похоже на мимолетный взрыв в мозгу. Рука сама по себе тянется к его кисти, я хватаю ее и как безумная шепчу:
– У боксеров костяшки стачиваются, становятся немного плоскими, а не острыми, как у нормальных людей. – Я запинаюсь и заглядываю ему в глаза. – Откуда у меня в голове эта информация?
Сердце, словно птица, колотится в груди, пока он молча натягивает мне на плечи свою куртку. Она внутри теплая и пахнет чем-то очень знакомым, но я не могу понять, чем именно. Не могу распознать этот запах, но вместе с ним приходит и желание укутаться в него. Я вижу, как его серая майка темнеет от капель дождя, и он вздрагивает.
– Черт возьми, полнейший идиотизм, – сквозь зубы тихо бормочет он себе под нос и что-то печатает в телефоне.
– Ты ничего мне не скажешь? – спрашиваю я таким тоном, словно умоляю его поведать мне хоть что-то. Любую мелочь.
Мне крайне сложно контролировать собственные эмоции. Жалость в моем голосе пугает даже меня, мне кажется, для меня это крайне несвойственно. Он озадаченно поднимает голову, заглядывает мне в лицо и замирает. В его взгляде столько чувств и они так перемешались, что мне сложно их расшифровать. Я вижу радость, которая тесно переплетена с болью. Словно он счастлив от встречи со мной, но в то же время ему очень больно на меня смотреть.
– Мы же знакомы? – с придыханием спрашиваю я.
Откуда-то появляется странное желание провести рукой по его щеке, заставить его улыбнуться и прогнать беспокойное выражение с лица.
– Знакомы, – хрипло отвечает он и тянется ко мне. На секунду мне кажется, что он погладит меня по голове, но вместо этого он натягивает капюшон.
– Я абсолютно точно знаю тебя, – шепчу я скорее для себя самой, ведь я в первый раз испытываю нечто похожее. Словно я вспомнила, хоть и не до конца.
