Оркестр растерянно заиграл совсем тихо, зрительный зал тревожно зашумел, какой-то мужчина крикнул:
– Чего она так испугалась? Она знакома с клоуном? – встал с места и тоже направился к форгангу. Давид Вахтангович уже обнимал за плечи заплаканную женщину и потихоньку уводил ее за кулисы. Бледный генерал шел рядом, по его лицу было видно, что мужчина абсолютно ничего не понимает и даже, пожалуй, испуган.
– Объяви десятиминутную паузу, Лора. Этого должно хватить, – сказал мне шпрех, и я попросила зрителей дать нам немного времени, пока женщине окажут помощь. В такой обстановке продолжать представление было все равно невозможно.
За форгангом собрались ничего не понимающие артисты, крик слышали все, но никто ничего не видел. Женщину усадили на стул, кто-то сбегал за водой, кого-то Давид Вахтангович послал за нашим массажистом Олегом Яковлевичем – среди присутствующих он был ближе всех к медицине. Рита Бакирева присела перед продолжающей беззвучно плакать женщиной на корточки и взяла ее руки в свои. Генерал беспомощно топтался рядом и бормотал:
– Алечка, ну что ж ты, Алечка? Все же хорошо было… ты успокойся, милая…
И тут сквозь толпу протиснулся тот мужчина, который спрашивал, знает ли Алечка клоуна. Юрку Романова он вел под руку. Даже не вел – почти волок. Совершенно обалдевший Юрка не сопротивлялся такому унижению, хотя легко мог бы отбросить своего конвоира аж к курилке, силы у него хватало.
– Пропустите, товарищи, я следователь, вот мои документы, мне нужно задать этой женщине несколько вопро…
Но несчастная, увидев клоуна прямо перед собой, опять затряслась и замотала головой, вцепившись в Ритины руки с такой силой, что фиолетовые следы от ее ногтей Бакирева потом выводила бодягой. Давид Вахтангович повернулся к Романову:
– Товарищ следователь, вы спрашиваете не того, – голос шпреха был спокоен, но в нем звенел металл. – Юра, ты знаешь эту женщину?
– Да я ее впервые вижу, честное слово! Я вообще не понимаю, что тут происходит, Давид! – Юрка и сам уже чуть не плакал.
– А все-таки, вы знаете этого человека? – настойчивый следователь протянул даме стакан с водой.
– Н-н-нееет… – замотала она изрядно растрепавшейся прической. И прошептала: – Я очень боюсь клоунов, с детства, думала, что все прошло за двадцать пять лет… ошиблась… я не могу себя контролировать, мне очень стыдно, простите…
Странное слово – коулрофобия
[57]. Этот страх и по сей день не относят к психозам, но если то, чему мы все были свидетелями, не психоз, то что? Олег Таймень увел Алю и ее мужа к себе в вагончик, следователь при всех извинился перед Юркой и куда-то слился, цирковые по очереди обнимали коверного, пытаясь хоть как-то подбодрить. Давид Вахтангович вышел к зрителям и мягко объяснил им, что у женщины был нервный срыв, что это особенность ее психики, и что сейчас ей гораздо лучше. Народ, кажется, понял. Во всяком случае, веселье пошло своим чередом.
Только дальше работали в этот вечер Энвар и дядя Коля – Юрка никак не мог оправиться от шока и на манеж выходить был просто не в состоянии. Лежал пластом у Агеева в вагончике и пил водку. Давид Вахтангович его понял. А Света Павловская после представления сказала мне:
– Уф, как хорошо, что Ирка (жена Юры) приболела и в гостинице лежит, как хорошо, что она не присутствовала при этом кошмаре. В течение хотя бы пяти минут видеть, что твоего мужа до истерики боится незнакомая красотка – поседеть же можно от всяких мыслей! Следак тот ведь сразу стойку сделал, решил, видимо, что наш Юрка маньячит в свободное от клоунады время, а Алечка эта психованная – его чудом спасшаяся жертва. Зачем Ирке эти нервы?
Олег Таймень потом рассказал Агееву, что, напоив Алю с генералом собственноручно собранным в тайге успокоительным сбором, он посадил обоих в такси и порекомендовал сразу после возвращения из санатория домой обратиться к серьезному специалисту. Оказывается, у красивой этой женщины в детстве была жуткая история, связанная с человеком в клоунском гриме, и Аля сама не знала о силе и глубине поселившегося в ней ужаса, потому что живет с мужем в далеком северном гарнизоне, а там цирков нет в радиусе двух тысяч километров.
Поздним вечером, когда Костя, Ковбой, я и Володя Агеев прогуливали Вели и немного пьяненького Юрку вдоль пляжей, Троепольский вдруг спросил:
– А вы поняли, почему наш Вахтангович психанул? Да потому, что дурак этот милицейский. Рвение служебное, конечно, штука хорошая, похвально, что гражданин следователь тащит службу, не зная отдыха даже во время отдыха, но есть совершенно очевидный факт: человека в клоунском гриме узнать невозможно.
34. Куда приводят мечты
Олег Яковлевич, продолжая пользовать матерей, жен и самих местных чиновников, выяснил у своих пациентов, что недалеко от Сухума есть замечательные природные термальные источники. Там горячая лечебная вода бьет прямо из-под земли и поднимает на ноги даже неходячих – так сказала Олегу пациентка, сама врач-хирург по специальности. Таймень немедленно съездил с инженером Иналом на эти источники, уточнил в курортной поликлинике состав и свойства воды, а вечером пошел к Агееву. Они совещались до глубокой ночи, но в конце концов пришли к консенсусу. Володя решил, что как только закончатся гастроли и передвижка встанет на зимнюю консервацию, он привезет из Москвы свою Анечку. Девочке будет очень полезно принять курс целебных ванн, Агеев возьмет один из накопившихся отпусков и тоже потешит свои растяжения и переломы в теплой водичке.
Как же я обрадовалась! Я увижу маленькую Анечку, да и Володя останется с нами еще на какое-то время, не уедет в свою далекую Москву – специфика работы циркового конвейера не позволяла даже примерно загадывать, когда мы увидимся с моим печальным великаном в следующий раз. Быть может, только в его следующем отпуске, который будет неизвестно когда.
– Тю-ю, тогда и мы остаемся здесь, да, Сашка? Ты не против, шеф? Тут в октябре уже первые мандарины будут, я должен увидеть, как они становятся оранжевыми прямо на ветках, – Витька Ковобой и Якубов, очевидно, еще не все окрестности облазили. Да и зачем им, холостым и свободным, ехать домой – ни у Вити, ни у Саши уже не было в живых родителей.
– Пожалуй, и я задержусь, потрачу на здоровье свое горемычное хоть пару неделек за последние десять лет. Мы с партнерами уже два года без отпуска, пусть и ребята мои отдохнут, пока я тут лечиться буду. – Рите Бакиревой тоже явно не хотелось уезжать из чудесного городка, где мы так славно обжились.
В общем, пока что подбиралась очень славная компания тех, кто остается на зиму, и тех, кто пробудет еще какое-то время после закрытия сезона: Риточка, Фира Моисеевна, которая на зимний период подменяла администратора Аркашу, Витька и Сашка, Агеев, Олег Таймень (Барский, конечно, не мог платить ему зарплату в отсутствие труппы, Главк никогда не утвердил бы такое штатное расписание, но массажист отлично справлялся и сам, ставя на ноги местных страждущих), шапитмейстер Матвей Иванович, старший униформист Федор Михайлович Лауш, наш мастер Михалыч и мы с Вели. Давид Вахтангович оставался с нами по долгу службы – директор Барский давным-давно каким-то образом оформил приказом Главка работу шпрехшталмейстера только в своей передвижке, и сейчас собирался ненадолго отпустить его в один из стационарных цирков, где заболел шпрех – исключительно на время, пока тот человек будет в больнице.
