Комок встал у нее в горле.
– Ты… ты сделаешь это? Бросишь все, лишь бы поехать со мной?
– Я ничего не брошу. А выиграю все. – Уилл посмотрел на Попса. – Как-то очень мудрый человек сказал мне, что прекраснее всего в жизни – встретить человека, которого сможешь любить и которому отдашь свою душу и свое сердце. Позволь мне сделать это для тебя, Эдриэнн. Пожалуйста.
Она не могла дышать. Не могла пошевелиться. Он все разрушил.
Уилл склонился к ней и прошептал так, чтобы слышала она одна:
– Выходи за меня замуж. Если ты хочешь жить в Таллахасси, там же буду жить и я.
Выйти за него замуж.
Эти слова крутились у нее в голове. Выйти за него замуж не затем, чтобы весь ее мир вращался вокруг него, а затем, чтобы его мир вращался вокруг нее. Он готов к этому. Он готов пожертвовать всем своим миром, чтобы ее мечты сбылись. Эдриэнн начала осознавать реальность происходящего. Ей казалось, будто густой мед течет по ее сердцу, медленно и навсегда оставляя свой сладкий след. Но сладость часто переходит в горечь… Она тихо прошептала:
– Я не хочу.
Уилл побледнел. Его лицо стало похожим на пергамент, лишенный всяких красок. И она все увидела. В его лице и в его дыхании. Это была любовь, и страх, и боль.
Она наклонила голову и с трудом удержалась от восклицаний, потому что не могла вынести такую боль.
– Я не хочу уезжать в Таллахасси. Я не хочу уезжать отсюда. И оставлять свою семью.
Уилл шагнул ближе к ней.
Эдриэнн указала на Попса и Сару.
– Я хочу кататься на лодке по заливу и есть овощи из огорода Попса. Я хочу сидеть на качелях во дворике и разговаривать с Сарой. – Слезы потекли по ее щекам, падая на шелковое платье. – И я… я хочу выйти за тебя замуж.
Он сжал ее в объятиях и крепко притянул к себе. Сара завопила от радости и захлопала в ладоши.
– Я уже дома, – прошептала Эдриэнн ему на ухо.
Она почти не слышала аплодисментов, прокатившихся по комнате.
Уилл нехотя выпустил ее из объятий и снова встал на место шафера.
Пастор Вернон снова открыл Библию.
– Итак, если ни у кого больше нет возражений, я хотел бы продолжить. – Он повернулся к Саре. – Как я понимаю, вы хотите чем-то поделиться?
Сара кивнула, потом дрожащими руками развернула письмо.
Дорогой Уильям,
Много лет я представляла, какой могла бы быть моя жизнь с человеком, которого я люблю. Много дней я стояла и смотрела на дорогу, надеясь, что ты вдруг появишься. Я проплакала много ночей. Но никакие мечты и фантазии не могут сравниться с восторгом, который я ощущаю сейчас в своем сердце. Я обещаю возместить все эти годы. Мы можем быть старыми, наши тела уставшими и изношенными. Но я обещаю тебе: мы будем жить, Уильям. Мы насладимся каждым мгновением, дарованным нам. И если ангелы заберут меня раньше, чем тебя, я оставлю тебе письма.
Морщинистые ладони с нежностью обхватили ее раскрасневшееся лицо, мокрое от слез. Попс поцеловал ее со страстью молодого мужчины.
После того как они произнесли свои клятвы, пастор Вернон закрыл Библию.
– Я объявляю вас мужем и женой. – С полуулыбкой он повернулся к Попсу: – Теперь вы можете поцеловать невесту.
– А теперь повернитесь лицом к гостям, чтобы я мог представить вас, – сказал пастор Вернон, указывая на собравшихся. – Леди и джентльмены, пожалуйста, вы можете поздравить мистера и миссис Уильям Брайант.
Уильям и Сара направились к выходу, и когда они проходили мимо рядов, их осыпали дождем из цветочных лепестков.
Эдриэнн и Уилл вместе направились к пастору.
Пастор Вернон обратился к Уиллу:
– Я готов сделать для вас пятидесятипроцентную скидку, если вы желаете пожениться прямо сейчас, – пошутил он.
– Простите, что прервал вашу церемонию, – сказал Уилл, обнимая Эдриэнн за плечи.
Пастор, знакомый с семьей Брайант с тех пор, как Уилл был уже достаточно большим, чтобы участвовать в драках на церковном бейсбольном поле, улыбнулся.
– Никогда не извиняйтесь за любовь. Я думаю, что вы сделали вашему дедушке потрясающий подарок, испортив его свадьбу.
Но его шутка не дошла до Уилла, смотревшего в глубокие карие страстные глаза, которые он так любил.
– Спасибо за предложение. Но свадьба Эдриэнн будет только для нее одной. Что бы она ни захотела и где бы она ни захотела.
И он сжал ее в объятиях, уткнувшись в нежное плечо, которое теперь окончательно принадлежало ему.
В тот же вечер Уилл и Эдриэнн сидели на пляже, все еще в парадной одежде. Теплое объятие любви окружало их, защищая от прохладного ветерка, дующего с залива. Пальцы их ног были в песке, а обувь лежала неподалеку. Солнце играло на волнах, отчего они становились похожи на шелк, расшитый бриллиантами.
– Как насчет Гавайских островов? – Она приподняла голову, чтобы посмотреть на него.
– А что там будет? – поинтересовался он.
– Свадьба!
– Я с удовольствием поеду! – Он искоса посмотрел на нее. – А чья это будет свадьба?
– Наша.
Его сердце подпрыгнуло от этих слов. Наша. Эдриэнн будет его женой.
– О, мне очень жаль, мисс Картер. Но, боюсь, мы не можем пожениться.
– Это почему же?
– Разве вы не слышали? Мы с вами даже не встречаемся. Это будет настоящий скандал.
– Да, – согласилась она, поднимаясь со стула, чтобы опуститься на колени рядом с ним. Ее руки скользнули по его бедрам, а на лице заиграла озорная улыбка. – Это будет скандал. – Она прижалась лицом к ямочке над его ключицами. – Но разве мы не пришли к выводу, что нам обоим не хватало в жизни скандала?
Она намеренно с каждым словом выдыхала горячий воздух, и это действие вызвало желанный эффект.
Его тело содрогнулось.
– Ну, – пробормотал он, сжав в горсти прядь ее волос, – только ради скандала.
Эпилог
Наши дни
Уилл крепче прижал к себе дочь, черпая у нее силу, которую она черпала, в свою очередь, у него. Похороны были не самым подходящим местом для трехлетнего ребенка, но Уилл настоял на ее присутствии.
– А прабабушка Сара проснется? – ее глаза снова обратились к гробу.
Они попытались ей объяснить, но смерти для такой малышки еще не существовало. Когда ее игрушки умирали, папа вставлял в них новые батарейки, и они снова оживали. Эдриэнн взяла Уилла за руку.
– Нам следовало оставить ее с Сэмми, – прошептала она.
Он покачал головой и с печальной улыбкой посмотрел на жену.
