И, ко всему прочему, Сара была очень бледна. Это было понятно – Эдриэнн сама была измучена, а Сара не отставала от нее в течение всей работы по украшению зала. Но Саре было уже далеко за семьдесят.
Эдриэнн снова увидела, как Сара облокотилась на стол. Эдриэнн решила настоять на том, чтобы, когда репетиция закончится, Сара отправилась домой вместе с ней и хорошенько отдохнула.
Но было уже слишком поздно. Когда Эдриэнн направилась к выходу, где стояла и разговаривала счастливая пара, Сара взглянула на нее. А спустя мгновение ее глаза закатились, и она рухнула на пол.
Эдриэнн подбежала к Саре и упала на колени рядом с ней. Сара лежала без сознания, окутанная мягким белым шелком. Ее кожа стала мертвенно-бледной. Попс опустился на пол около нее.
– Сара? Сара! – выдохнул он.
Уилл тоже опустился на пол, и теперь уже все окружили невесту. Попс погладил неподвижную руку Сары, что-то бормоча себе под нос. Мужчина, который обманывал смерть больше восьмидесяти лет, растерялся.
Кто-то позади них сказал, что «Скорую помощь» уже вызвали. Сотрудники отеля метались вокруг, но никто не мог ничем помочь. Сара лежала неподвижно.
Пег закричала, войдя в комнату. Они с Чарльзом ходили проверить, зарегистрированы ли Попс и Сара в номере для новобрачных.
Чарльз опустился на пол рядом со всеми и спросил:
– Она дышит?
Уилл снял пиджак и положил его Саре под голову, Эдриэнн держала ее за руку. Очень холодную. Тоненькую и холодную, как ветви деревьев зимой. Смутно осознавая, что происходит вокруг, Эдриэнн слышала обрывки разговоров. Люди ахали, переживали, что «Скорая помощь» едет так медленно, но сколько бы они ни смотрели на часы, это ничего бы не изменило. Но одно Эдриэнн слышала ясно – сдавленные рыдания Попса и его слова. Каждое, словно нож, впивалось ей в сердце.
– Нет, Господи, пожалуйста! Только не это!
Глава 22
Каково это – потерять супругу? Попс однажды уже пережил эту трагедию, и казалось немыслимым, что ему, возможно, предстоит пережить ее снова. Эдриэнн сидела в маленькой часовне при больнице Нейплса и наконец начинала понимать яростное стремление Уилла защитить своего деда. Потому что, когда Сара упала, Эдриэнн взглянула в глаза Попса и увидела там страх смерти. Он пережил многих друзей, родителей, многих знакомых, умерших слишком рано. И когда Попс опустился на пол, поддерживая Сару, Эдриэнн прочувствовала боль потери совсем иначе, как почувствовал бы ее старый человек. И эта боль была невыносимой. Она смотрела, как тихий человек с ласковыми голубыми глазами застыл, как весь его мир рушился, падая на землю, словно листья в осенний день.
И в этом была виновата она. Только она одна. И это было непростительно.
В больнице им сказали, что пройдет по меньшей мере час, прежде чем можно будет ясно определить, что произошло. Эдриэнн наблюдала, как у противоположной стены Чарльз и Уилл с обеих сторон поддерживают Попса. Когда Уилл посмотрел на нее обвиняющим взглядом, она вышла из комнаты. К тому моменту, когда она нашла маленькую часовню в дальнем конце здания, она уже почти бежала. Стараясь скрыться от боли, виновницей которой была она сама. Он был прав во всем. Какой горький, горький урок.
Часовня была расположена в маленькой узкой комнате. На сиденьях лежали подушки. Эдриэнн еще никогда не бывала в часовнях при больницах. Она села и попыталась немного успокоиться, но ее сердце болело от чувства вины. Теплый свет, льющийся с потолка, мягко освещал часовню, и это немного помогло ей. Но только немного. И все-таки это место казалось ей убежищем.
Эдриэнн обернулась, когда женщина с маленьким ребенком вошла в часовню и села неподалеку от нее. Девочка, прижимавшая к себе игрушечного медвежонка, опустилась на колени, отложила медвежонка в сторону и, закрыв глаза, стала молиться. Эдриэнн наблюдала за ней. Правда ли, что детские молитвы сильнее? Вся эта надежда, вся эта вера маленьких невинных сердец? Могли ли их искренние молитвы быстрее доходить до небес? Возможно. Когда мать и дочь тихо вышли из комнаты, Эдриэнн снова осталась одна, терзаясь разными вопросами.
Почему она не настояла на том, чтобы Сара утром показалась врачу? Она видела, как она была бледна, как старалась собраться с силами. Если бы Эдриэнн настояла на визите к врачу, возможно, все было бы по-другому. Она взглянула на часы – подарок от Попса и Сары за помощь в подготовке к свадьбе. Ее пальцы гладили золотой браслет, но слезы в глазах не давали рассмотреть циферблат.
Если бы не глубокая любовь, которую она испытывала к этой семье, особенно к Саре, она бы ушла. Ушла бы прямо сейчас, прежде чем у Уилла появится возможность искромсать ее словами. Они были правы – они все были правы, включая Эрика: она только и делает, что доставляет всем неприятности. Безусловно, намерения у нее самые лучшие. Те самые, которыми устлана дорога в ад. И теперь она понимала почему.
Но она не ушла. Она не сбежит. Может быть, она и была трусихой, но она не была бессердечной. Она осталась в часовне, одна, в то время как семья ждала в комнате для посетителей. Она была изгоем, ворвавшимся в их жизнь, которая только что стала налаживаться после трагедии. А теперь она принесла в их жизнь новую боль.
Эдриэнн закрыла глаза, когда услышала, как открылась дверь часовни. Это был он. Она призвала на помощь все свое мужество. Она слышала, как он шел по мягкому ковру прямо к ней.
Она сидела в первом ряду, и вместо того, чтобы нависнуть над ней, он опустился на колени.
Когда он нежно взял ее за руки, она медленно подняла глаза и встретила его взгляд.
Она знала, что он собирается сказать. Сара мертва. Слова обдали ее холодом прежде, чем он их произнес. Она уже мысленно представила себе похороны, Попса, сидящего возле могилы, снова оставшегося в одиночестве. Горе и раскаяние охватили ее.
Он нежно сжал ее руки.
– Эдриэнн, – позвал он почти шепотом.
Должно быть, она умерла, иначе почему он не набрасывается на нее с криками? Эдриэнн задрожала. Сначала дрожь охватила ее сердце, все ее внутренности, потом вырвалась наружу.
– Скажи мне, – с трудом выговорила она сквозь сжатые зубы.
Он на мгновение растерялся, потом ответил:
– Мы… мы еще пока ничего не знаем.
Она испытала огромное облегчение, и ее мускулы расслабились.
Его глаза были зелеными и словно бархатными.
– Но я хочу, чтобы ты кое-что знала.
Она не представляла, что Уилл может быть таким мягким. Может быть, она просто сходит с ума.
Он поглаживал ее руки подушечками больших пальцев.
– Я хотел найти тебя, чтобы убедиться, что ты не вздумала винить себя в произошедшем.
Она окончательно растерялась.
– Что ты имеешь в виду?
Он поднял руку и приложил ладонь к ее щеке.
