Прошло несколько минут. Эдриэнн дала Саре возможность снова посетить мир, который она, скорее всего, всю свою жизнь старалась забыть.
Наконец Сара медленно поднялась со скамейки. Справа раздались молодые голоса, которые становились всe ближе.
– Пойдемте в мои апартаменты и выпьем чаю? – предложила Сара. – Боюсь, я сегодня не в состоянии развлекать скейтбордистов.
Они пошли через двор. Сара несла на себе тяжкий груз давно прошедших лет. Эдриэнн могла практически разглядеть его на плечах пожилой женщины. Может быть, Сара смирилась с тем, что она сделала – влюбилась в жениха своей сестры? Но Эдриэнн, безусловно, вскрыла рану, и может быть, не эту, а другую, более глубоко скрытую.
И теперь тайна, которую она хранила, ранила ее в сердце, и все это из-за вмешательства Эдриэнн.
Они вошли в апартаменты, предназначенные для одного человека, но достаточно большие, чтобы с удобством принимать гостей. Небольшая гостиная была отделана в мягких морских тонах, а вдоль стены стояло прелестное антикварное бюро.
После того как Сара разлила чай, они заговорили о Бонита-Спрингс, о том, как городок вырос и изменился, как Сара любила его.
– Я звонила в несколько домов престарелых поблизости, но они оказались слишком дорогими. Винтер-Гарден предоставил мне все, что мне нужно, хотя я предпочла бы жить у залива, а не вдали от воды.
– Как давно вы были там в последний раз? – Эдриэнн взяла предложенный ей мед и положила ложку себе в чай.
– По меньшей мере тридцать лет назад.
Эдриэнн постучала пальцем по фарфоровой чайной чашке.
– Если вы когда-нибудь захотите приехать в Бонита-Спрингс, я буду рада видеть вас в своем доме.
Сара рассмеялась.
– Это сколько, три часа езды? Это очень мило с вашей стороны, но, я думаю, мои старые кости не выдержат такое путешествие туда и обратно.
– Вы можете остаться переночевать. У меня много комнат. – И чуть тише она добавила: – Мы сможем навестить Уильяма.
Сара уставилась на фото, висевшее на стене, на котором был изображен, по-видимому, Большой каньон.
– Я не думаю, что Уильям и Бетти будут так уж рады видеть меня.
Эдриэнн размешала ложкой свой чай.
– Бетти умерла пять лет назад. Вы могли бы навестить Уильяма. И я думаю, он будет счастлив видеть вас.
Каньон был очень, очень глубоким. Если Эдриэнн правильно поняла выражение лица Сары, пожилая женщина хотела бы оказаться там, на фотографии, и спрыгнуть с края вниз.
Сара покачала головой.
– Нет.
– Сара, я знаю о дневнике.
Сара внезапно встала из-за стола. Она прошла в кухню и остановилась у раковины. Опершись руками о холодную столешницу, она стояла спиной к Эдриэнн.
– Вы не должны стыдиться того, что полюбили Уильяма. Он просто невероятный мужчина.
Сара повернулась, и ее взгляд был таким жестким, что Эдриэнн удивилась.
– Я. Бросила. Его.
Эдриэнн поставила чашку на стол, опасаясь, что у Сары может случиться нервный срыв.
Сара медленно покачала головой.
– Вы поняли меня? Я уехала. Он был ранен, потерял Грейс, а я бросила его.
Эдриэнн покачала головой.
– У вас не было выбора. Ваша мама заставила вас уехать.
– Нет. Мы должны были уехать еще только через неделю. Но я узнала, что Уильям возвращается домой, и сказала ей, что, если она хочет, чтобы я поехала с ней, мы должны уехать до его возвращения.
Эдриэнн старалась понять, что Сара пытается ей сказать.
– Вам было стыдно…
– Я струсила. Я влюбилась в него. Очень сильно. Если бы я не любила его, может быть, Грейс… может быть, все у нас сложилось бы по-другому.
Эдриэнн встала и подошла к ней.
– Сара, вы не могли управлять своими чувствами. Вам не кажется, что Уильяму пора обо всем узнать?
Сара дрожала, и с каждым вдохом ее трясло всe сильнее.
Эдриэнн тронула ее за плечи.
– Вы можете подумать об этом? Пожалуйста, я знаю, что прошу очень многого, но Уильям, он такой замечательный человек…
Сара отшатнулась от нее и уставилась в окно кухни. Мускулы на ее шее напряглись.
Дав ей немного времени прийти в себя, Эдриэнн стала рыться в своей сумочке.
– Я запишу вам номер своего телефона.
Ее рука коснулась копии письма Уильяма, но она отодвинула его в сторону. Сара ни в коей мере не была готова увидеть его. Это было очевидно. Эдриэнн оставит письмо у себя. Она протянула Саре клочок бумаги с номером своего телефона. Сара уставилась на него так, словно он мог укусить ее. Эдриэнн молчала. Наконец Сара взяла у нее бумажку с номером.
– Можно мне навестить вас еще раз? Обещаю, что не огорошу вас новой информацией. Но я чувствую себя так, словно хорошо вас знаю. Я живу в вашем доме. Так можно мне вернуться?
Сара снова отвернулась. Она положила бумагу с номером телефона Эдриэнн на кухонную столешницу. И когда Эдриэнн уже думала, что ей ответят отказом, Сара повернулась к ней и выдавила из себя улыбку.
– Я не возражаю.
– Я очень хочу приехать еще раз. Я так много узнала о вас из писем и от Уильяма. Для меня будет большой честью поближе познакомиться с девушкой, к которой он относился с такой нежностью. Но сегодня я и так отняла у вас много времени.
Эдриэнн повесила сумочку на руку. А у дверей на секунду остановилась.
– Пожалуйста, подумайте о том, чтобы навестить нас. До свидания, Сара.
Дверь с щелчком закрылась. В комнате были слышны лишь шум кондиционера и шепот обвинений из ее прошлого. Все еще окутанная туманом воспоминаний, Сара смотрела в окно и наблюдала, как Эдриэнн идет к своей машине. Группа мальчишек уминала печенье прямо на лавочке в центре двора дома престарелых. Их вид всегда вызывал у Сары улыбку. Но не сегодня.
Сара, шаркая, подошла к бюро и вынула ключ из верхнего ящика. Трясущимися руками она вложила ключ в замок нижнего ящика и повернула его. Она закрыла глаза. Ее сердце обливалось кровью. Впервые за несколько лет она открыла этот ящик и вытащила письма, написанные давным-давно, еще дома. Не развязывая лавандовую ленту, она вытащила из пачки одно из писем. Письма были без конвертов, и на них не было почтовых марок. Это были просто страницы, сложенные втрое и пожелтевшие с годами. Страх и печаль боролись в сердце, которое, как она думала, уже излечилось. Сара стиснула зубы и развернула письмо.
Оно начиналось словами Дорогой Уильям. Сара продолжала читать.
Одним из талантов Эдриэнн было умение минимизировать ущерб. Она неожиданно сбросила на Сару ужасную бомбу и не стала бы винить эту женщину, если она не простила бы ее. Но сейчас, спустя всего две недели, женщины составляли заговор против руководства дома престарелых. Сара не упоминала Уильяма. А Эдриэнн не поднимала этот вопрос.
