Да, точно. Сорок два. Ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого
[12]. Если уж Джоан Коллинз скостила себе двадцать лет, чтобы роль в “Династии” оставили за ней, то и я, черт побери, могу сбросить семь лет, чтобы меня взяли в финансовую компанию и моя собственная династия не пошла по миру. Отныне, вопреки голосу разума и стараясь не думать о том, что сказала бы мама, я буду всем врать.
(“В поисках Немо”. Наконец-то Рой раскопал название фильма о той беспамятной рыбке.)
3. Откуда ноги растут
Четверг, 05:57
Суставы ноют и болят, точно у меня грипп, который никак не проходит. Должно быть, снова Перри и его прелестные симптомы, как в тот раз, когда я проснулась в три часа ночи с лужей пота между грудями, при том что в спальне стоял леденящий холод. Я бы с огромным удовольствием перевернулась на другой бок и повалялась еще часок в постели, но ничего не попишешь. После мучений в когтях лукавого, этого директора в полосочку, пора осуществлять план по возвращению на работу.
Конор из фитнес-клуба в обход правил согласился заниматься со мной по специальной программе для невест – женщин, которые в самый важный день своей жизни хотят выглядеть сногсшибательно. Я объяснила ему, что цели у меня примерно те же, что и у свежепомолвленной девицы: мне нужно убедить мужчину – или мужчин – решиться на длительные отношения со мной и регулярно выдавать мне деньги на воспитание детей и ремонт ветшающего дома. У нас тоже будет медовый месяц, во время которого мне придется внушить им, что я всегда буду гореть желанием, радовать взор и выполнять любые капризы.
– В общем, мне нужно сбросить девять фунтов, а лучше стоун, и выглядеть как моложавая женщина сорока двух лет, – пояснила я.
– Ясненько-понятненько, – ответил Конор. Он из Новой Зеландии.
Так я начала подготовку к возращению на настоящую работу. Под “настоящей” я имею в виду хорошо оплачиваемую, в отличие от моих так называемых совместительств последних лет. Почитать женские журналы, так совместительство покажется сущей идиллией: героиня в длинном пастельном кашемировом кардигане поверх кипенно-белой футболки порхает от проекта к проекту, один другого успешнее, и при этом еще ухитряется печь всякие вкусности для своих очаровательных детей на кухне, неизменно окрашенной в приятный глазу цвет голубиного крыла.
На деле же, как я вскоре поняла, это значит работать по совместительству в нескольких фирмах, которые рады-радешеньки не включать тебя в ведомость, чтобы не платить НДС, да и тебе норовят не заплатить, поэтому уйма времени уходит на то, чтобы получить-таки свои деньги. У меня странная фобия – тем более для человека, который работал в финансовой сфере. Я стесняюсь спрашивать о деньгах – по крайней мере, своих. Так что в итоге у меня на руках оказалось несколько проектов, предполагавших высокую ответственность и низкую оплату, и вдобавок их приходилось совмещать с основными моим обязанностями водителя, закупщицы продуктов, прачки, воспитательницы, кухарки, организатора вечеринок, сиделки, выгульщицы собак, надзирательницы за выполнением домашних заданий и кайфоломщицы, которая выгоняет из интернета. Мой офис, он же кухонный стол, был завален грудой бумаг, а вовсе не полезной выпечкой. Моих годовых доходов никак не хватало на кашемир, а белые футболки посерели в общей стирке.
Все успешные проекты требуют соблюдения простых условий – нужно четко понимать, откуда у того или иного события ноги растут, и ставить перед собой реальные цели. Домашние крепко спят; я запираю дверь ванной, одним движением стягиваю через голову ночнушку (один мой любовник говорил, что это “невероятно эротично”) и изучаю отражение в зеркале. Вот так и выглядят сорок девять с половиной. Грудь потяжелела и обвисла, и придирчивому глазу (а мой именно таков) может показаться, что она больше похожа на вымя, нежели на прежних дерзких щенят. Впрочем, я еще легко отделалась. Кое у кого из моих подруг после рождения детей грудь и вовсе пропала: сперва набухла, а когда молоко ушло, сдулась, как воздушные шарики после вечеринки. Джудит из моей родительской группы вставила импланты, после того как близнецы высосали ее досуха и мужу противно стало смотреть на эти, как он галантно выражался, “ведьмины сиськи”. Впрочем, он все равно ушел к секретарше, а Джудит осталась с двумя силиконовыми бурдюками, от тяжести которых у нее начались проблемы со спиной. Моя грудь сохранила и размер, и форму, но с годами ощутимо утратила плотность. Так свежий авокадо отличается от того, что размяк в кашицу внутри своей кожистой оболочки. Наверное, в этом и заключается суть юности – в упругой спелости.
Я невольно вздрагиваю. В ванной свежо, даже холоднее, чем на улице, потому что до водопровода у Петра еще руки не дошли. Сказать по правде, я цепенею при мысли о том, что он обнаружит, сняв половицы. Древний радиатор под окном испускает скупое тепло, доносящиеся из него плеск и бульканье говорят о серьезных проблемах с внутренностями.
Набросив на плечи полотенце, снова смотрю на тело в зеркале. Ноги по-прежнему хоть куда, только над коленками появилась складка, словно кто-то взял иглу и наложил шов. Талия расплылась, отчего фигура приобрела более прямые очертания, сменившие соблазнительные изгибы молодой женщины, которая отродясь не боролась за внимание мужчин и ни на мгновение не задумывалась о том, какими такими чарами их манит ее тело.
Бедра у меня всегда были худые, как у мальчишки, теперь же нарос жирок. Я до боли сжимаю пальцами складку кожи. Первым делом нужно избавиться вот от этого. Кожу под горлом на ключицах испещряют мелкие штрихи, словно художник исцарапал ее ножом. Это от солнца. С ними, пожалуй, ничего уже не поделаешь. (Рой, напомни мне спросить у Кэнди, она перепробовала все процедуры, какие только существуют на свете.) Не спрячешь и шрам от кесарева. С годами он порябел и выцвел, но из-за сделанного наспех разреза – хирург торопилась вынуть Эмили – образовался валик, который не согнать никаким пилатесом. Уж поверьте, я пыталась. Прежде я презирала тех звезд, которые после планового кесарева делали подтяжку на животе. Почему бы не гордиться своими шрамами? Теперь этот шрам мне кажется не самым подходящим объектом для гордости. Хотя живот, в общем, плоский, пусть местами и в мелких складках, точно жатый ситец.
А что же то место, откуда ноги растут? Я поворачиваюсь и заглядываю в зеркало через плечо. Вроде все на месте, и даже без целлюлита, но… жопа-жопа-жопа. Скажем так: я не стала бы ее фотографировать и выкладывать на фейсбук.
Удивляться и стыдиться тут совершенно нечего, вот так время и меняет наше тело. Перемены эти до того малы и, к счастью, до того постепенны, что мы их практически не замечаем, пока в один прекрасный день, глядя на собственную фотографию из отпуска или мельком поймав отражение в рябом зеркале за барной стойкой, не изумляемся на мгновение: а это еще кто?
Впрочем, порой старение подбрасывает шокирующие сюрпризы. Моя подруга Дебра клянется, что на днях обнаружила на лобке седой волос. Седые волосы на лобке? Нет, серьезно? Бр-р. Мои по-прежнему темные, хоть и поредели – не включить ли, в самом деле, лысеющий лобок в список климактерических унижений? – да и волосы на ногах отрастают медленнее. Зато можно сэкономить на депиляции. Вся фолликулярная активность переместилась на подборок и шею, где проклюнулись семь или восемь подлых волосков. Прут, что твои сорняки. Лишь пинцет да моя вечная бдительность не дают им превратиться в бороду, как у Распутина.
