От кого: Джейн Эберт
Кому: Кейт Редди
Тема: Эмили
Уважаемая миссис Редди,
Я несколько раз пыталась Вам дозвониться, но не смогла. Возможно, у нас неправильный номер? Я возглавляю школьный комитет по защите детей. Недавно мы узнали, что порнографическая фотография Вашей дочери Эмили разошлась сперва по ученикам ее параллели, а потом и дальше. В результате двух учеников отстранили от занятий.
Мы крайне серьезно относимся к подобным случаям. Я бы хотела пригласить Вас в школу, чтобы обсудить ситуацию с Эмили и решить все связанные с этим вопросы.
Джейн Эберт,
и. о. классного руководителя шестого класса
Я хватаю сумку и пальто, бегу к лифту, бросив через плечо:
– Элис, мне срочно нужно уйти. Дома опять что-то стряслось. Прикроешь меня?
– Конечно. Кейт?
Я оборачиваюсь и вижу ее оживленное юное лицо.
– Да?
– Сегодня прекрасный день, правда. Ты такая молодец.
23. По ком звонит белфи
Понедельник, 19:03
Только что вернулась из школы. Миссис Эберт рассказала мне, что же произошло с Эмили и белфи. Я-то думала, что раз Джош Рейнольдс благополучно удалил фотографию из соцсетей и заблокировал возможность ею поделиться, значит, все в прошлом, но оказывается, кое-кто из школьников сохранил фото на телефон. Лиззи Ноулз и ее парень, некий Джо Клэй, показали снимок всему шестому классу, вдобавок Джо, по наущению Лиззи Макбет, угрожал Эмили, что разошлет его в фейсбуке всем ее родственникам. А выяснилось все это лишь благодаря тому, что, как объяснила миссис Эберт, несколько дней назад один из учителей отобрал у Джо телефон, потому что парень на уроке смотрел порнуху. А поскольку телефон не был заблокирован, учитель увидел не только фотографии Джо (на некоторых оказалась та еще жесть), но и снимок с тэгом #жопафлаг, именем Эмили и массой пошлых комментариев. Джо и Лиззи тут же отстранили от занятий, хотя Эмили и умоляла не делать этого.
– Сказала, что не хочет, чтобы из-за нее кого-то наказывали, – вздохнула миссис Эберт. – Даже не знаю, как реагировать на такие случаи, миссис Редди. Мы отдаем себе отчет, что подростки активно делятся эротическими фотографиями, и мы рады были бы положить этому конец. Но опыта в этом деле у нас пока что нет, да и многие родители отказываются верить в происходящее. Мать Лиззи Ноулз уже обвинила нас в том, что, попросив показать телефон, мы нарушили право ее дочери на неприкосновенность личной информации, и угрожала подать на школу в суд.
Синтия? Кто бы сомневался. Потому что нельзя трясти золоченую клетку матери-тигрицы. Миссис Эберт энергично трет кулаком лоб. Скорее всего, она моя ровесница, только морщин побольше и вид измученный. Представляю, каково ей общаться с родителями вроде Синтии Ноулз, которые всегда принимают сторону своего поганца, а не бедняги педагога. В моем детстве все было иначе. Почему никто больше не поддерживает авторитет учителя? Современные родители не желают призывать чадо к порядку – то ли заняты, то ли боятся, – но бесятся, когда кто-то делает это за них. Адова работенка у миссис Эберт, ничего не скажешь.
– Но я не понимаю, – говорю я, – почему вся эта история всплыла сейчас, ведь инцидент с белфи случился еще в начале прошлого семестра. Эмили совершила невинную ошибку, отправила Лиззи фотографию своего загара. Уверяю вас, миссис Эберт, она не распространяла эротические снимки. Я понятия не имела, что эта история…
– Вернется бумерангом?
– И ударит ее по заднице.
Мы обе смеемся – и я, и эта бедная замученная женщина – горьким отчаянным смехом двух взрослых, которым приходится разбираться с тем, с чем до них никто и никогда еще не сталкивался.
– Видите ли, миссис Редди…
– Кейт. Пожалуйста, зовите меня Кейт.
– Послушайте, Кейт, не буду вас обманывать. Мы не сумели оперативно отреагировать на эту историю, потому что у нас просто нет возможностей. Я учитель, а не следователь по борьбе с порнографией. И если бы я просиживала в интернете столько времени, сколько нужно, чтобы справиться с этой бедой, мне некогда было бы преподавать. Впрочем, мы всегда можем обратиться в полицию.
На это я отвечаю миссис Эберт, что раз Эмили не хочет, чтобы Лиззи и Джо Клэя исключили из школы, то мы с мужем поддержим ее решение и не будем подавать жалобу. Хотя, конечно, руки так и чешутся перекрыть Лиззи путь в Оксбридж.
– Да, эти двое сделали гадость, – сказала я, – но они не так уж и виноваты, это глобальная эпидемия. Эмили не малолетняя, поэтому, думаю, обращаться в полицию было бы чересчур. Они молодые, у них вся жизнь впереди. Надеюсь, эта история хорошенько их припугнет.
Я думаю о Феликсе, сыне Дебры, робком балбесе, которого вышвырнули из школы за то, что он глазел в интернете на жирных немецких шлюх. Думаю о Бене и о том, чтоґ он может смотреть на одном из своих многочисленных гаджетов. Пока есть соблазн, жертвой его может стать любой ребенок. И вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что уж с вашим-то сыном или дочерью такого точно не произойдет.
Миссис Эберт сказала, что Эмили ходит к школьному психологу, тому, с кем я договорилась после звонка ее классного руководителя. Разумеется, их беседы строго конфиденциальны, и все же педагоги утверждают, что Эмили стала лучше учиться, рассталась с компанией леди Макбет и нашла новых друзей.
– Эмили чудесная девочка, – сказала мне на прощанье миссис Эберт, и я от растерянности не нашлась с ответом, лишь энергично кивнула и пожала ей руку.
Кейт – Эмили
Доченька, нам нужно поговорить. Ты где? Хх.
Эмили – Кейт
Я у Джесс, мы делаем историю. У меня все в порядке. Пож не волнуйся за меня! Хх.
Кейт – Эмили
Я тебя люблю. хх.
Эмили – Кейт
и я тебя. хх.
20:23
В доме тихо. Бен у Сэма, Эмили до сих пор у Джесс. Я позвонила ей, она сказала, что все замечательно и можно она еще тут побудет. О моей беседе с миссис Эберт поговорим после. Мне больно от мысли, что ей пришлось вытерпеть всю эту гадость в одиночку. Я помешиваю вилкой липкий влажный гипоаллергенный собачий корм, как вдруг Ленни принимается рычать. Значит, Ричард идет. Раньше Ленни так на Ричарда не рычал, это что-то новенькое – наверное, меня защищает. Я собиралась с духом, чтобы рассказать Ричарду про Эмили и белфи, я жила с чувством вины, вот момент и настал. По-хорошему, надо было сразу ему во всем признаться, несмотря на просьбу Эмили не говорить папе. Миссис Эберт правильно сказала: белфи вернется бумерангом.
Заходит Ричард, кладет шлем на стол, и по его виду я понимаю, что ему еще хуже, чем мне, его буквально колотит. Такое ощущение, что он чем-то напуган, как будто нас обокрали или еще что-то. Глядя на его перекошенное от волнения лицо, я думаю: о господи, наверное, моя мама умерла. Или его мама умерла. Или что-то случилось с Беном.
