На вопрос, куда они идут, был дан лаконичный ответ: к воротам. Когда принцесса поинтересовалась, почему пошли под землёй, ей ответили: «Чтобы поверху не идти». Пояснял Нках, гемнон на её высочество вообще внимания не обращал. Наверное, обиделся на скандал. Потому Ренна своё любопытство придержала.
Туннель ещё толком и опротиветь не успел, как кончился. И началась спиральная лестница, закручивающаяся бесконечной лентой высоких, не по человеческому шагу, ступенек. На третьей сотне принцесса сбилась и бросила их считать. Да и до счёта ли, когда сердце колотится, норовя дыру в груди пробить, а лёгкие огнём горят? Драконы же топали себе, как по ровному полю. И, конечно, ни одному в голову не пришло даже руки девушке подать.
Но, в конце концов, и лестница закончились. Потом была дверь, больше смахивающая на приличные городские ворота, а за ней… Ну, наверное, пещера. Правда, Ренна ничего подобного не то, что не видела — не представляла никогда. Далеко-далеко впереди маячило пятнышко света — принцесса его могла ладонью закрыть. Потолка не видно, свет фонарей до него попросту не дотягивался. Только концы сталактитов клыками торчали из темноты, но и те казались не больше обыкновенной сосульки. Пахло странно, пряно, словно бы специями. Где-то звонко, излишне громко капала вода. И ещё был не то утробный рык, не то рокот, отчего стена, на которую её высочество опёрлась, мелко вибрировала.
К свету они шли долго. Пятно всё увеличивалось и увеличивалось, пока не превратилось в гигантский проход. Чтобы увидеть верх арки, Ренне пришлось голову задрать. А сразу за проходом снова начинались ступени или, скорее, террасы, спускающиеся уступами. И рокот стал громче, настойчивее — он не оглушал, но отдавался в грудине. Воздух посвежел, похолодал, дыша в лицо водяной моросью.
Тут-то до принцессы и дошло, где она очутилась: по всей видимости, в той самой пещере, из которой вылетал изгнанный Яо. И вот на тех ступенях тогда сидели драконы. А рокот — это всего лишь гул водопада, падающего из-под огромной лестницы.
Поняв это Ренна, честно говоря, перетрусила. А заметив Крылатых, как и тогда восседающих на краю ступеней, едва дёру не дала. И дала бы, да не сумела — от единого рявка десятка, а то и больше глоток, ещё и многократно усиленного пещерой, пол из-под ног ушёл, принцесса только и смогла за стену схватиться. Но настоящий ужас лишь начинался.
Гемнон исчез — когда и как, её высочество не приметила, — а на его месте очутился громадный дракон, по-настоящему огромный: Ренна, встань она на цыпочки и вытяни руку, ему и до основания шеи вряд ли бы достала. Грузный, с густо-алой, почти чёрной шкурой, он, переваливаясь на лапах, шёл к выходу. Кошмарные когти клацали по камню, будто ритм отбивая. Толстый хвост волочился следом, шурша чешуёй — от этого звука девушку передёрнуло.
Крылатые снова разом взревели. И бросились на алого — Ренне показалось, что тоже все вместе. Первый налетел, ударил грудью, вцепился когтями в выпуклую чешую гиганта. Тот откинул голову, распахнул пасть, на миг показав частокол треугольных клыков, схватил напавшего за тонкую шею — вот-вот перекусит! — отшвырнул в сторону. Дракон покатился клубком к стене, по-звериному верезжа.
Кажется, принцесса тоже закричала.
— Ты чего? — пророкотало над головой, перекрывая какофонию рыка, рёва, взвизгов. — Да что с тобой?
Чьи-то ручища облапали запястья принцессы, дёрнули с силой вниз ладони, прикрывающие голову. Ренна попыталась вырваться, да куда там! Её словно в тисках зажало. Она снова закричала, забилась и…
И осознала, что перед ней маячит жуткая, со шрамом на пол-лица, такая родная физиономия.
— Да успокойся ты! — Рявкнул Нках, ещё разок принцессу хорошенечко тряхнув. — Что с тобой?
— Они… Они… — промямлила её высочество и больше ни слова выдавить не сумела.
— Они? — напомнил Крылатый, сидящий перед ней на корточках и до сих пор сжимающий запястья её высочества.
Ренна сухо сглотнула, так, что в ушах заболела, вытянула шею, заглядывая Нкаху за плечо. Кошмар никуда деваться не собирался. Драконы набрасывались на алого, как будто хотели его разорвать. Гигант огрызался, ревел, змеиными ударами шеи, по-бычьи бодая рогами, отбрасывал противников, но те лезли вновь с яростью натравленных на медведя псов.
— Так что они?
— Как ты можешь?! — неожиданно тонко крикнула Ренна, дёрнулась, вырываясь.
Правда, она и сама не понимала, чего хочет: то ли бежать на помощь алому, то ли нестись подальше отсюда.
— Как я могу что? — совершенно спокойно поинтересовался Крылатый. Сел на пятки, но рук её так и не отпустил. — У тебя припадок или что-то вроде того?
— Они сейчас!..
Там, у входа в пещеру, явно что-то произошло. Дикий рёв-вой всего на долю мига, но оборвался, а потом обрушился лавиной, так что Ренна голову в плечи вжала.
— Сейчас улетят, — заорал Защитник, с трудом перекрикивая гвалт, — станет потише.
Из-за спины Нкаха, вылетел, буду из пращи выпущенный, Крылатый. Грохнулся о стену так, что она вздрогнула — принцесса лопатками это почувствовала. Но зверь тут же вскочил на лапы, встряхнулся по-кошачьи, дёрнул спиной. И, вытянув шею, ликующе трубя, помчался обратно.
Между прочим, дракон был всего на голову выше стоящей Ренны. И крылья он топорщил слишком неуклюже, по-цыплячьи. Хотя, наверное, очень старался выглядеть грозно.
— Это что, детёныши? — пролепетала принцесса. — То есть дети?
— А ты тут выродков ожидала увидеть? — шевельнул плечищами Крылатый.
Её высочество осторожно, словно боясь, что на неё набросятся, снова выглянула из-за плеча Нкаха. Алый гигант, волоча вцепившихся в него драконов, шагнул на ступени. И весь воющий клубок ухнул вниз, как в воду. В пещере стало тихо, даже рокот водопада слышался нежным шёпотом. И пусто: ни тебе потёков крови, ни ошмётков мяса, ни выдранной чешуи — совсем ничего.
— Просто Арэн не заходил давно, а он им нравится, — кажется, даже смущённо, а, может, и извиняясь, пояснил Нках. И отвернулся, выпустив, наконец, её высочество. — Вот они и… Да ладно, детёныши же.
— Ну да, — пробормотала Ренна, неловко вставая — как и когда она на корточках очутилась, принцесса не помнила совершенно.
— Эй, с тобой точно всё в порядке?
Её высочество на это даже и отвечать ничего не стала, придерживаясь за стену, побрела к выходу. От пережитого страха во рту было гадко и кисло. А ещё стыдно за собственную глупость. Не во рту, конечно, в душе. Но от этого чувство приятнее не становилось.
* * *
Дождь даже и не думал прекращаться. Небо затянула низкая беспросветная хмарь. Золотолисты растеряли свою сказочность и праздничность, выглядя как обычные осенние деревья. Верхушки скал кутались в облаках, туман пластами стелился в ущельях, проходах. Ренне казалось, что она стоит в котле, через край которого переваливается перекипевшее варево. Но уходить в тепло совсем не хотелось.
