— Я видела… То есть Нангеши мне показывал…
Ренна так растерялась, что даже села прямее, равнодушие улетучилось.
— Ну да, ты видела, — кивнул Барт, улыбаясь. — Забыла, что у нас магия есть? Мой таинственный братик очень недурно справляется с иллюзиями — у любого спроси. Поверь, ничего кошмарного не произошло. А за то, что напугал, ещё раз прости. Меньше всего мне бы этого хотелось.
— Зачем же ты всё-таки привёл драконов?
Ренна рискнула-таки, глянула на Крылатого, но тут же взгляд отвела. Вроде бы, Барт глаза прикрыл, желваки у него вздулись, будто Защитник пытался с собой справиться. Видимо, так оно и было, потому что заговорил он преувеличенно ровно.
— Я их не приводил. Да, высказал пару слов о Яо, было дело. Мне не нравится, что зверёныш возле тебя трётся. Не нравятся его масленые глазки.
— Не выдумывай!
— Согласись, со стороны виднее? И да, я… Никогда бы не подумал, что такое случится, но вот… — Барт с силой провёл ладонью по волосам. — Чего ты хочешь от меня услышать? Да, Харс всё подери, да! Я ревную, кажется, это так называется? Что мне теперь, пойти со скалы сигануть?
Ренна промолчала, спрятав нос в широком воротнике халата. Принцесса и сама не понимала, что ей сейчас больше хочется: плакать или смеяться. Кажется, и то, и другое одновременно.
— Я не понимаю, что со мной происходит, — снова заговорил Барт, но так тихо, что девушке всерьёз пришлось слух напрячь, чтобы разобрать. Да ещё Крылатый вдруг стал мешать имперский с драконьим. — Когда не вижу тебя, то эгрессе арес… тянет куда-то, места не нахожу. А рядом с тобой орэнге’логсс… ну, будто горит внутри. Я бы и Яо, и Арэна засскеш зубами. Не могу сказать!
— А ты покажи, — так же тихо посоветовала Ренна, не слишком понимая, что имеет в виду.
— Показать? — опешил дракон. — Впрочем, да. Могу показать. Но только тебя, как я вижу.
Барт, не вставая с колен, чуть назад подался, сел на пятки. Сложил руки, будто молиться собрался. Пару ударов сердца ничего не происходило, но потом дракон начал медленно раздвигать ладони, словно тянул что-то, и между ними крошечным вихрем блеснула вода. Чем дальше друг от друга становились руки дракона, тем больше рос ураганчик: капли вспыхивали в лучах закатного солнца не хуже бриллиантов, водяная пыль повисла муаровым облачком.
А потом из вихря потянулись струи, словно стекло плавили. Они изгибались, сплетались и расходились вновь — Ренне даже показалось, что она слышит ритмичную музыку, вроде боя барабанов. И вдруг, вспыхнув, ручьи стянулись в жгут, мгновенно изменившийся, распустившийся розой! Цветок колебался между ладонями дракона, будто от ветра, переливался, тёк, волновался крошечными бурунами по краям лепестков. А на прозрачном листке дрожала капля росы, в которой плавало крошечное золотисто-алое солнце.
— Это ты, — шепнул Барт. — В моей власти и неуловимая: возьми — через пальцы протечёшь. Обманчивая: ты есть, но тебя нет. Спокойная и бурная. Прекрасная.
Дракон резко взмахнул рукой, роза разлетелась невесомыми брызгами всего на миг явив радугу. А Барт словно обессилел: опустились плечи, руки повисли безвольно и голову он тоже опустил.
— Нет ничего мерзее, чем унижающийся Крылатый, — пробормотал раздражённо, — толку-то вымаливать, что я тебе? Да простит меня Старшая мать, но мне действительно лучше уйти. Я пришлю Нкаха. С ним вам будет спокойнее.
Защитник встал так порывисто, что Ренна, которая хотела его удержать, промахнулась — рука повисла в воздухе.
— Не уходи, — попросила принцесса — уже в спину, но Барт просто не мог не расслышать.
Он и расслышал, сбился с шага, даже вроде бы споткнулся, но не остановился.
— Я пришлю Нкаха, — повторил, не оборачиваясь.
Принцесса было встать попыталась, но снова на спинку шезлонга откинулась, потянулась, забросив руки за голову, улыбаясь невесть чему. Наверное, стоило разозлиться, а то и почувствовать себя оскорблённой. Но не хотелось.
ГЛАВА 10
Просыпаться вместе с рассветом всегда неприятно, а уж когда тебя стаскивают с кровати силком, неприятно вдвойне. Спросонья Ренна и не поняла, кто это её за руку волочёт, зато испугаться успела: брыкнулась, угодив пяткой в твёрдое, попыталась пощёчину залепить, да промахнулась — ладонь скользнула по воздуху, по чьим-то волосам.
— Да тише ты! — прошипела Брэна, ловко скрутив руки принцессы у неё же за спиной. — Пойдём скорее, а то всё пропустим.
— Да что случилось?
— Не кричи, а то слуги набегут, — зашептала госпожа Орун, попытавшись рот её высочеству зажать, но только ногтями по носу царапнула. — Я сама толком не знаю, что случилось, но явно что-то важное. К суженному моему кто-то явился, темно ещё было. Так мой-то подхватился, помчался, едва успев портки нацепить. Только и удалось разобрать: ему срочно нужно попасть туда, откуда статую дракона хорошо видно.
— Какую статую? Кто пришёл? — Из лихорадочного бормотания бывшей наперсницы Ренна ничего не поняла. Да и сложно соображать, когда в голове ещё ото сна не прояснилось, а спутанные волосы не только в рот, но, кажется, и в уши лезут. Поправить же их никакой возможности нет — руки-то держат. — Да пусти ты!
— Ну а что мне делать было, если ты в драку полезла? — госпожа Орун сделала вид, будто смутилась, правда, получилось у неё не слишком правдоподобно. — Ладно, пошли быстрее!
— Куда?
— Да на балкон твой, сколько раз одно и то же повторять надо?
Девушка схватила её высочество за запястье, поволокла слабо сопротивляющуюся принцессу к двери.
Правда, упираться Ренна мигом перестала, как только увидела каменный палец, с восседающим на макушке золотым драконом. Солнце, вопреки сетованиям принцессы, уже успевшее подняться довольно высоко, но всё равно только выглядывающее из-за скалистого хребта, подсветило статую, рождая вокруг неё чуть подрагивающую сияющую ауру. Сам же кекур оставался в густой лиловой тени, но гигантскую арку то ли провала, то ли прохода внутрь горы всё же разглядеть было можно.
Крылатых, которые сидели — или стояли? — по краям ступеней, спускающихся от арки в никуда, Ренна сначала за украшение вроде горгулий приняла, какими любили свои дома наранцы украшать, да ещё и удивилась, почему раньше их не замечала. Только через пару мгновений до неё дошло: никакие это не скульптуры, а самые обыкновенные драконы. В смысле, с крыльями, когтями, хвостами и всем, что полагалось. Синие, зелёные, жёлтый — всех цветов радуги и оттенков — они замерли в одинаковой неподвижности, чуть приподняв наполовину расправленные крылья, дугами выгнув шеи, склонив гранёные головы к выпуклым грудинам, по-кошачьи обернув хвосты вокруг лап. Всего их было четырнадцать — по двое на ступеньку.
— Что там происходит? — непонятно у кого ошарашено спросила Ренна.
Естественно, ответа она не дождалась.
