Фидель пожала плечами. Она устроилась на своем стуле поудобнее и засунула в рот новую сигарету. На Нико больше не смотрела.
– Но это же правда, мелкий.
От этой пренебрежительной манеры он слегка психанул и вышел из кухни, а затем зачем-то в подъезд. Хотелось просто уйти, потому что в какой-то момент все опротивело, в первую очередь сидение в четырех стенах и бездействие.
В подъезде он увидел Саида, который кутался в куртку и стучал зубами, но упорно не входил в квартиру. Похоже, на сегодня это стало их общей темой – обживать лестничную площадку.
– Ты что тут? – сердито спросил Нико.
– Да так… мокро на улице.
– Не будь дебилом, зайди уже.
Саид вернулся в квартиру и, не глядя на Фидель, направился к компьютерам. Она тоже ни на кого не смотрела: ее глаза пытались увидеть что-то другое. Так прошел остаток дня. Никто ни с кем не говорил, все ушли в себя.
А в небе убывала луна.
* * *
Кларисса отправила их в дорогу без лишних церемоний и напутствий. Перед тем как они сели в машину, арендованную для поездки, она провела небольшой, но болезненный ритуал. Зазвав к себе первой Рут, ведьма отклонила ей голову назад и капнула в каждый глаз какую-то черную жидкость.
– Твою ж мать! – заорала Рут, хватаясь за веки. – Чтоб ты сдохла, Кларисса! Как же больно!
Ощущалось так, будто ей прожгли глаза, не меньше. Веки жалило, и слезы (а может, и кровь) полились по щекам водопадом. Рут упала на пол. Но буквально через минуту все прояснилось. Боль отступила, оставив ее ползать по пыльному синтетическому ковру в слезах и проклятиях.
Она подняла голову, глядя на ведьму сквозь мутную пелену.
Та выглядела буднично.
– Что ты мне капнула?
– Кровь Ос с Перекрестка.
С Осами она не сталкивалась, но знала, что это какие-то ужасные потусторонние твари, которые могут сожрать любого в один миг.
– В больших дозах это яд, – хихикнула Кларисса. – В малых – мощная энергетическая подпитка, которая поможет тебе максимально эффективно осуществить цель. И маскировка, чтобы ваше вторжение не почувствовали в «Прометее».
– Почувствовали? – переспросила Рут, сомневаясь в правильности выбранного Клариссой слова.
– Там тоже есть медиумы. И одна из них очень сильная, мимо нее без покровителей с Перекрестка не пройдешь. Ты невидима для нее и других медиумов-прихвостней, но не в буквальном смысле. Если наткнешься на них в коридоре, будет неудобная ситуация, но ваше проникновение в тюрьму они не ощутят. Теперь скажи Даниле, чтобы вошел.
Рут поменялась с ним местами, все еще растирая распухшие глаза. Через минуту из комнаты донеслись схожий вопль и ругань на русском. Но вопросов не возникло, потому что назначение этой варварской процедуры ему явно было уже известно. Больше Кларисса с ними ничего не делала, и они сели в темно-синюю «хонду», ожидавшую их у дома. За рулем был Хаблов, и вел он даже неплохо. Благодаря работе Клариссы машину никто не видел. Спустя час Пфорцхайм остался позади.
Путь протекал в молчании, и, что интересно, Хаблов тоже не горел желанием говорить с Рут. Он явно к чему-то готовился, и это страшно давило ему на нервы.
К вечеру они должны были добраться до Гамбурга, сделать часовой перерыв, а к полуночи доехать до границы с Данией. Где-то в лесах располагался огромный тюремный комплекс, походящий на монолитный куб. Было странно, но Рут вообще ничего не знала про «Прометей». На задворках памяти смутно всплывали новостные обрывки про какую-то тюрьму строгого режима на севере.
Оставалось смотреть в окно и считать ветряные электростанции. Их лопасти уныло вертелись, навевая мысли о зацикленных схемах в жизни, которые никак не могут себя исчерпать. Как колесо дурацких ошибок, бесконечных контрактов и долгов, в которые они по невезению влезли.
Окна машины то и дело покрывались мелкими крапинками дождя. Чем дальше на север они ехали, тем громче стучали капли по стеклу, а ветер тут же размазывал их в одну линию. Пару раз сквозь дрему слышалось ворчание Хаблова:
– Погода как алкаш, который не просыхает…
Ей чудилось другое. Брезжили незнакомые очертания… То ли во сне, то ли наяву возникли белое помещение и фигура, нервно расхаживающая из угла в угол. Сердце застучало очень быстро, а в солнечном сплетении сжалось предчувствие чего-то важного.
«Я на самом дне, Рут. В сердце Земли. Откопай меня, как труп. Я жду тебя. Откопай меня».
Очнулась она уже в Гамбурге, на какой-то автостоянке. В машине было пусто, только из колонок разносился чей-то пронзительный речитатив:
I’m in the basement, you’re in the sky,
I’m in the basement, baby, drop on by
[18].
Было ощущение, что ее кто-то разбудил, но проснулась она сама. Сквозь мутное стекло Рут увидела Данилу, торчавшего в маленькой кофейне неподалеку.
«Drop on by…» – звучало в голове эхо слов из песни.
Ей казалось или весь мир начал подавать ей знаки, смысл которых проступал все четче?
Она помахала Даниле, и он побежал к машине, накрыв голову от дождя курткой.
– Очнулась? Хорошо. Иди перекуси, и поедем. Булки у них еще свежие.
Рут взяла только кофе, и они поехали сквозь мокрую, мрачную ночь дальше. Еда была для нее привычкой, и настоящего чувство голода, в отличие от Хаблова, она не испытывала.
Указатели на автобане выныривали как единственные проводники во тьме. Казалось, что дорога бесконечна и ведет в никуда. Но навигатор показывал, что они на верном пути. Спустя два часа они проехали Фленсбург и свернули на маленькую дорогу, ведущую вглубь близлежащего леса.
Дальше начинались чистой воды «Гензель и Гретель». По наводкам Клариссы нужно было найти старый амбар, когда-то принадлежавший ведьме.
Данила припарковал машину подальше от дороги, и оба, слегка стуча зубами, вылезли наружу. Дождь прекратился, и небо немного прояснилось. В гуляющем здесь ветре чувствовался запах моря, которое было не так далеко.
– Куда дальше?
– Сейчас…
Изо рта клубами вырывался пар.
Данила достал карту местности и посветил в нее фонариком. Рут бросила нетерпеливый взгляд через его плечо: красным маркером был проложен какой-то маршрут.
– Так, наш пряничный домик должен быть на северо-западе, недалеко от дороги.
Они потопали через влажные листья и вскоре обнаружили среди деревьев довольно ветхую постройку. Ставни были забиты, а вокруг дома сгрудились металлические бочки, собирающие в себя ржавеющую воду. До этого момента все происходящее казалось им нереальным.
