– Да это наш шанс, чувак! – Глаза Нико превратились в два блюдца. – Смотри, как все круто вышло: Фидель нас проведет. Она ведьма и, судя по всему, очень опасная чика. Без нее я и сам побоялся бы влезать в «Прометей».
– Вот именно, – прожег его Саид внушительным взглядом, – слишком складно все выходит. Только мы собрались копать под «Прометей», как материализуется эта ряженая, и у нее есть ответы на все наши вопросы. И с Миррой она связана. Самое лживое в этой жизни – совпадения.
– Короче, ты ей не веришь.
– Вообще не верю.
Фидель вызывала противоречивые чувства. Вчера ночью он слегка расслабился, узнав ее мрачную историю. Или же просто проникся присущим ей гипнотизмом. Она была, мягко говоря, интересной девушкой.
При этом появление Фидель походило на четко рассчитанную постановку. Она была не случайным медиумом, а именно тем, кто участвовал в похищении Королевы. Ей неспроста нужно назад.
– Наверняка на этом странном Перекрестке постоянно шатаются медиумы. Так бывает: просто… стечение обстоятельств. Как бы то ни было… – и Нико вдруг заговорил на удивление рассудительно: – Да, у нее могут быть какие угодно цели. Но это не значит, что мы не можем тоже ее использовать для наших дел.
Саид кивнул. В этом он был согласен, да и дело нужно довести до конца. Раз их предводитель (хотя, скорее, друг) жив, надо его вытаскивать. Своих не бросают. Как и для Нико, для него преданность была не пустым звуком. Саид мог сколько угодно бегать от своих гетто-демонов, но если впрягался, то шел до конца, поперек закона и всяких ведьм. Деятельность «Невидимой армии» значила для него больше, чем развлекуха или же крутой клуб по интересам. Винсент под личиной правдоискателей втянул их в чистый криминал, но таким образом дал обоим то, что они безуспешно искали в обычной жизни.
Нико получил чувство принадлежности к чему-то большему. Саид обрел голос. Он никогда не слышал себя по-настоящему, пытаясь заткнуть свое неравнодушие к социальным проблемам, но молчание стало ему противно. Он часто спрашивал себя: а смог бы прожить так всю жизнь, пресмыкаясь и сливаясь со стеной? И понимал, что это было бы хреновое существование. Винсент, как ни крути, показал ему много способов что-то менять, оставаясь в тени.
Дверь в прихожей слегка стукнула. Пришла Фидель. Он мгновенно перевел настороженный взгляд в проход, чтобы увидеть этот курносый нос и нагловатую ухмылку. При свете дня она смотрелась слегка чудно´. Возможно, тому виной было ее вычурное готическое платье. Странный вкус…
– Доброе утро, мальчики, – промурлыкала она. – Что делаем? Я раздобыла свежего хлеба. А то у вас заворот кишок от «нутеллы» будет.
– Ты сказала ему вчера, что Винсент жив! – обрушился на нее Нико, чуть ли не подпрыгивая вместе с табуретом.
– Да, он жив. С чего вы вообще взяли, что он помер? – поинтересовалась она сквозь зубы, меж которыми торчала сигарета.
– Так его пристрелили на моих глазах.
– Ну, значит, плохо целились или же потом оживили.
– А такое возможно? – вопросили Нико и Саид с одинаковым скепсисом в голосах.
Фидель присела на третий табурет и закинула ноги в блестящих ботинках прямо на стол.
– Вполне, – пожала она плечами. – Если там была наша Мирра, то она все делает, что положено богам. Комплексы у человека такие.
Когда зашла речь о богах, все ненадолго примолкли. Все-таки те пока казались чем-то абстрактным.
– А ваши боги… – нахмурился Саид, – они… какие: добрые, злые?
– Они вообще не такие, какими их представляют люди, – ответила Фидель.
Нико живо поставил чайник и даже извлек откуда-то банку растворимого кофе. Внимание Саида было приковано к Фиделис. Ведьма притягивала его, как оптическая иллюзия. Она полнилась шероховатыми контрастами. Это было в ее стиле одежды, грубоватой манере речи, красоте, через которую проглядывало что-то животное… Шутливые интонации не сочетались с давящим, несмеющимся взглядом. Правда о ней читалась в промежутках между этими чередующимися контрастами. Как мим, Фидель скрывала за смеющимся первым лицом второе, плачущее.
– Считай, боги ни злые, ни добрые, и то, что они создают миры, вообще не означает, что они кому-то что-то должны, – продолжила она, пуская дым во все стороны. – Это такой… очень человеческий момент во всех религиях, понимаешь? Люди считают, что наш гипотетический создатель нам как папа, который будет утирать сопли, бить по жопе или же, наоборот, осыплет конфетами, если мы примерно себя поведем. Настоящие боги равнодушны. Им нет дела до людей. Тем более что мы вообще неизвестно откуда взялись.
– Разве не от обезьяны? – с умным видом встрял Нико, но Фидель только щелкнула его по лбу.
Он надулся, но продолжил слушать.
– Да никто не знает, что за фигня такая – люди. Боги создали наш мир, но не нас. Есть теория, что мы – просто одна из форм жизни, которую боги занесли с Перекрестка, когда сновали туда-сюда. Там, между мирами, в хаосе, мы не могли развиваться, а тут случайно прижились.
Саид усмехнулся, подняв брови.
– То есть мы как паразиты, бактерии?
– Возможно, – не стала отрицать Фидель. – Дорожная пыль на ступнях божества. Но раз уж мы тут прижились, нас никто не стал выгонять. Богам не до этого. Они увлечены строительством ради строительства. Промысел у них такой. Других интересов нет.
Вода вскипела, и Нико разлил по щербатым кружкам кофе. Неожиданно неважнецкая еда становилась вкусной из-за атмосферы. Они втроем все-таки ладили, хотя едва знали друг друга.
– Поэтому Василакис так лоббирует то, что человек может быть как бог, – продолжала она. – Это ее идея фикс. А ее любимый миф – о Прометее, который пошел против всего Олимпа, принеся людям божественный огонь. Так и родилось название тюрьмы, подозреваю…
– Только вместо огня она украла их Королеву, – нахмурился Нико. – Ты говорила, она может дать человеку такую же силу, как и у богов. Но как Мирра использует ее в своей тюрьме?
Фидель свела тонкие брови, глядя сквозь парней. Видно, она и сама уже давно размышляла над этим вопросом.
– Мирра хочет расшифровать символы на теле Королевы. Но это очень сложно, хотя кое-что ей удалось, иначе она никогда не поймала бы других богов. Нико, ты рассказывал, что видел красные знаки на стенах тюрьмы, на кандалах и даже ключах.
Он напряженно кивнул, припоминая эти символы. Именно они придавали подвалу «Прометея» такой жуткий, оккультный вид.
– Это они, их крохотная часть, – пояснила Фидель, подпирая подбородок кулаком. – Мирра узнала, что они означают и как их использовать. Так она поймала богов, пришедших за своей Королевой, сковала их железом и написала поверх слова, лишавшие их сил. Овладев частично божественной письменностью, она защитила тюрьму так, что боги не могут вызволить Королеву. Ты выпустил из тюрьмы истощенный остаток великих и древних существ.
