Как только девочка окрепла и всему научилась, начали ведьмы свое коварное дело. Вышли все три на Перекресток миров и оставили ее одну. Девочка принялась горько плакать и звать на помощь, а вокруг лишь сгущались тени да слышался вой ветров Хаоса. Из мрака на нее смотрела тысяча глаз: и жадных, неприкаянных Ос, и других созданий пустоты, которые ползут змеями вокруг нашего мира, но не могут в него войти. А тут такая лакомая добыча! Человеческое дитя, неведомо как оказавшееся в этом страшном крае.
Стоило слезинке из ее глаз упасть на придорожную пыль, как внезапно посветлело, словно солнце взошло. То была Королева: единственный источник света во мраке миров.
Она возникла в воздухе и тревожно огляделась. Вокруг дрожали блики золота, рассеивающиеся от ее тела.
Девочка замолчала. Никогда не доводилось ей видеть такие прекрасные создания. Всю кожу Королевы покрывали золотые надписи на неведомом языке. Каждый взмах ее крыла оставлял за собой брызги света. Маленькая ведьма замешкалась. Как можно накинуть на это дивное существо грубую железную сеть?
Ей хотелось крикнуть: «Беги, Королева! Ловушки расставлены. Я – ловушка!» Но язык ей не подчинялся, заколдовали его Старуха и Мать, чтобы она не испортила им игру.
Королева подлетела к девочке. Взгляд у нее был ласковый и мудрый, будто она знала наперед все, что было, есть и будет. Она приласкала дитя и обняла крепко и нежно. Невольно к глазам маленькой ведьмы подступили слезы.
Королева богов не умела говорить, но в ее глазах нашлись ответы на все вопросы: о том, кто она и что ей делать в этом мрачном месте, которому она стала принадлежать до рождения. Это ее предназначение, а от судьбы не уйти.
Однако если бы она не выполнила данного ведьмам обещания, те убили бы ее после.
Девочка вытащила ритуальный нож из железа и пронзила им живот Королевы. Ей говорили, что боги не умирают, но их можно сделать слабее.
Тут и вылетели ведьмы да накинули на Королеву железную сеть. Королева испустила крик: так не кричат звери и птицы, так не кричат люди. Из ушей ведьм потекла кровь, но им было все равно. Не каждый день ловишь богов.
Под давлением проклятого железа Королева была лишена всех своих сил. Троица приволокла ее израненное тело в свое логово.
«Я заберу твою силу, чтобы повести за собой людей, показать им, что добро, а что зло. Я возвышу человека, ибо он тоже может созидать!» – завопила та, что звалась Матерью.
«Я заберу твою силу, чтобы вернуть себе молодость, красоту и здоровье. Ибо хочу жить в свое удовольствие, пожинать плоды своих дел, и весь мир – мой хлев!» – завопила та, что звалась Старухой.
Тогда начали две ведьмы нещадно ругаться и даже драться. Их цели не совпадали. Их сердца желали разного. Ни одна не хотела уступить, и стали они выяснять, кто сильнее.
Девочка все это время сидела в углу, слушая их брань, и не знала, что делать. Жаль, жаль Королеву, истекающую янтарной кровью в этом черном подземелье.
«Они осквернили тебя», – постепенно стала понимать девочка.
Пока ведьмы выдергивали друг другу волосы, она подползла к Королеве и отогнула край сети, чтобы та могла выползти.
«Беги!» – шепнула она.
Но Королева была измучена и обессилена и не могла пошевелиться. Железо не защищает, а ломает.
Тут плюнула та, что звалась Старухой, и сказала:
«Ноги моей больше не будет в этом логове. Забирай Королеву. Все равно одна ты письмена с ее тела не расшифруешь. А то, что мне нужно, можно найти и на темных дорожках».
С этими словами Старуха ушла, и никто о ней больше не слышал.
А Мать обернулась и увидела, что Дева пытается разрушить ее планы.
«Ах ты, мерзавка неблагодарная! Мало мы тебя били! Все равно не умеешь быть верной!»
Достала она из-под полы кнут и щелкнула им по полу. Королева встрепенулась и испустила очередной крик – единственное, что могло защитить дитя. От ее голоса задрожали земля и небо. Мать закрыла ладонями кровоточащие уши, а девочка помчалась прочь из проклятого логова. Она бежала, не оборачиваясь, очень долго.
Впереди расстилалась ночь, а позади разносился плач всех богов, скорбевших по своей похищенной Королеве…
* * *
Саид открыл глаза. В нем словно что-то переключилось. Он лежал на том самом диване, только кто-то набросил на него дырявый плед.
Вокруг царила темнота, стояла глубокая ночь. Комнату наполнял могучий храп Нико: судя по звуку, он лежал напротив. С трудом Саид перевернулся на другой бок и замер. Зрелище возникло слегка неожиданное. В полуметре от него на полу возлежала Фиделис и взирала на него со своей диковатой усмешкой.
– Я чуть в штаны не наложил, – возмутился Саид. – И давно ты так смотришь?
– Не считала, – отозвалась она.
Они таращились друг на друга и молчали. Некоторое время слышался только храп Нико.
– Я видел сон, – чуть помедлив, сказал Саид. – Это ты нам его послала?
Фидель вместо ответа только моргнула: видимо, это было ее «да».
– Ты хотела рассказать мне историю, свою историю, – тихо продолжил Саид, следя за ней с затаенной настороженностью.
– Можно и так сказать. Теперь ты понимаешь, что к чему.
– Ты и есть та маленькая девочка?
– Девочка выросла, – обронила Фидель.
– И стала Девой.
– Она стала никем. Шабаша уже давно нет.
– Значит… – помедлил Саид, – вы… ведьмы?
– Ну, я не очень люблю это слово, оно та-а-ак мистифицировано. Я поведала тебе свою историю в приукрашенной форме. Реальность была несколько иной, но события развивались именно так.
– Как же ты предпочитаешь, чтобы тебя называли? – заинтересованно спросил он.
Сна уже не было ни в одном глазу.
Фиделис прикрыла одно веко и произнесла:
– Я говорила тебе: медиум – это хорошее, нейтральное слово, выражающее суть. Мы – посредники, можем быть связующим звеном между тем, что разделено.
– И где твои напарницы? Что стало с Королевой? Разве ты рассказала мне сказку до конца?
Она улыбнулась ему и покачала головой.
– Конец еще не настал, Саид. Ну, ты же такой умный программист. Свяжи в голове все, что знаешь.
– Я не люблю домыслы. Но понимаю, что тюрьма «Прометей» и ваши боги связаны.
Фидель недовольно фыркнула.
– Там, где логика бессильна, включай воображение – и оно расскажет тебе больше. Хочешь знать, где эти сучки?
– Ты про своих напарниц?
