– Салют, – буркнул он.
Саид заметил примостившийся у его ног пыльный рюкзак.
– Ты мог бы предупредить.
– Не было времени.
– Ладно. В кладовке есть раскладная кушетка. Лучше, чем ничего.
«Если только Каро и ее не вышвырнула…»
– Что у вас за бедлам? – нахмурился Нико. – Почему столько вещей и пакетов с мусором?
– М-м-м. Да это соседка. Раз в полгода у нее случается сдвиг по фазе и она чистит весь дом. Я вообще удивлен, что у нас еще остались какие-то вещи.
Он отпер дверь и пропустил Нико. Из кухни слышался раскатистый голос Леннарта, который разводил с кем-то полемику по телефону. Туда они даже не заглянули, сразу поднялись к Саиду, и, как только дверь закрылась, он потребовал:
– Рассказывай все и нормально.
Нико упал в кресло и начал говорить. Саид слушал очень внимательно, стараясь ничего не упустить. В общих чертах историю он знал, но теперь пришло время уточнить.
– Что вы нашли в подвале на самом деле?
В ответ Нико только развел руками.
– Я уже не знаю, верить или нет, – сказал он с нервной ухмылкой. – Мы стали свидетелями чего-то… иного. Не уверен, какое этому можно дать научное объяснение.
– Из видеозаписи я услышал только, что вы вели речь… э-э-э… о богах? Я верно понял?
– Так их называл этот Рашкевич. – Нико склонился к Саиду, и тот поймал дрожащее напряжение где-то в глубине его глаз. – Он сказал, что это древние боги, которые опасны, и их поймали до того, как они ушли.
– Куда?
– Не знаю, не уточнил он как-то.
В его голосе мелькнуло легкое ехидство. Саид сцепил руки в замок, глядя на свои длинные пальцы. Сейчас он был компьютером, получившим информацию в коде, который не может обработать. Боги. Да что за прикол?!
– Я ему верю, – добавил Нико. – Просто я видел. Один карлик без телесного контакта и оружия уложил десяток охранников, размозжил одного доктора взглядом. Еще одна пигалица швырнула Рашкевича в потолок. А когда я оказался один на один с этой мразью Василакис, она выстрелила в меня, но не попала. Меня словно кто-то обнял, и все провалилось в туман. Я просто не ощутил пули. Не знаю, может, она отскочила или растворилась в воздухе… И первый узник подсказал мне, где выход, причем его голос был везде, хотя его самого я не видел. И… там есть еще что-то, в этой тюрьме.
В этот момент в глазах Нико мелькнул неподдельный страх, а полумрак комнаты только усилил его взгляд.
– Они держат что-то страшное в подвале, и оно кричит за железной дверью, исписанной красными знаками. Никогда не забуду этот крик. От него душа разрывается.
– Так, – вздохнул Саид, потирая переносицу, – давай допустим, что «Прометей» – не тюрьма, а научно-исследовательский центр паранормальных явлений.
– Не думаю, что это научный центр, – помотал головой парень. – Мы нашли от силы две лаборатории, да и то… как в любой больнице. Нет, это именно тюрьма, только преступники – не люди и держат их не в обычных камерах.
– Хотя я подумал сейчас об этой связке: название «Прометей» и те, кого они держат… якобы боги. Прометей был титаном, укравшим огонь у богов, чтобы принести его людям. За это Зевс приковал его к скале и приставил орла, который клевал его печень. Потом Прометея освободил Геракл, но дальше уже неинтересно. Ты видишь здесь символизм?
– Это вызов богам, – понял Нико, резко выпрямляясь в кресле.
Оба таращились друг на друга, одолеваемые смутными догадками. Солнце почти скрылось, и в комнате только поблескивали их глаза да мигали зеленым электронные часы на подоконнике. Саид встал и шлепнул по выключателю рукой. Над ними зажглась тусклая лампочка без плафона.
– Хорошо, нет смысла ломать голову над содержимым «Прометея», пока у нас мало доказательств. Что с ребятами? – перевел тему Саид.
Нико скорчился, как от зубной боли, и угрюмо уставился в окно.
– Слились все, сказали, что я мал, глуп, повторяю за Винсентом и возомнил себя его преемником.
На это Саид никак не отреагировал, хотя был согласен насчет последнего.
– Я предложил им офигенный план удара по правительству и этой Василакис! – Глаза Нико впервые за все время беседы загорелись, и он даже взобрался на кресло с ногами, возвышаясь теперь над всей обстановкой в комнате. – Обыкновенный шантаж! Нарыть компромат на каждого из них и просто тупо надавить.
План был действительно немудреный, и встречное давление – единственное, что они могли сейчас противопоставить «Прометею», если хотели за что-то бороться.
– Парни сказали, что метод грязный.
– Но и мы уже давно не белые голуби, – проворчал Саид.
Его всегда немного коробил этот хакерский снобизм, четко разделяющий «хорошие» и «плохие» преступления. Не было такого разделения: тут либо нарушаешь закон, либо нет. А они во всех случаях нарушали.
Нико заметил его солидарность и просиял:
– Я так и знал, что ты меня поддержишь. И Винсент бы тоже… Мы отомстим за него, правда ведь?
Звучало в духе малого. Тот жил в мире вечной вендетты.
– Мы попробуем… поискать больше информации для начала, – осторожно начал Саид. – Должны быть еще зацепки. Но это не из-за мести, а ради справедливости.
– Винсент тоже делал все ради нее. Я рад, что хоть мы с тобой это понимаем.
Тут Саид кашлянул. Иногда ему казалось, что если открыть черепную коробку Нико, то там будет много розовой ваты в звездочках.
– Знаешь… – осторожно начал он, – тебе стоит чуть реалистичнее оценивать Винсента. Понимаю, он был для тебя как брат, возможно, даже заменил тебе всех. Но ты его слегка… переоцениваешь.
Тот спрыгнул с кресла, в момент набычившись. Губы сжались в упрямую линию. Назревала маленькая стычка.
– Винсент… не сражался за справедливость. Это то, что он говорил нам. Но преследовал он только свои цели, и я до сих пор не могу понять, какие. В этом было очень много… личного или он просто искал извращенные способы развлечься. Мне всегда казалось, что большинство того, что он вытворяет, – от скуки.
– А почему ты сейчас об этом говоришь? Отчего вы все молчали, когда он разрабатывал наши планы? Да вы в рот ему смотрели! – не на шутку взбеленился Нико. – А стоило ему умереть, как все сразу стали такие критичные и самостоятельные.
Саид примиряюще поднял вверх ладони. В этом мальчишке было через край всего, особенно верности, злобы и отчаяния.
– Нико, но ты же понимаешь, как Винсент умел воздействовать на людей, – тихо заметил он. – Ему очень сложно было сопротивляться, когда он брал слово и… втягивал. Нас всех он умело вовлек в свою паутину. Но, по правде говоря, никто из нас не знал, в чем конкретно участвует. Битва за справедливость? А чья эта справедливость? Во имя чего она? Он никогда не отвечал на эти вопросы. Можно сколько угодно хаять существующий порядок вещей, – мой сосед это регулярно делает, – но это не меняет ситуации. Ты разрушишь гнилую систему и сровняешь все с землей, но что появится после? На место тех, кто разрушил, должны прийти те, кто построит. Винсент никогда не давал нам план нового мира. Он только предлагал все развалить к чертовой матери. Возможно, это и был его единственный интерес.
