Это был Аки, самый вредный кадр. Но все же раньше он чаще помалкивал, а значит, разделял их цели. Сейчас он не выглядел согласным.
– Конечно, читал! – запальчиво воскликнул Нико, хотя это было сильно сказано: пробежался по обложкам и заголовкам.
– Тогда просто проанализируй эффект, который получился после слива видео.
– Вот именно, – вслед за Аки поднялся и Кшиштоф. – Акифуми прав. Эффект был совсем не тем. Раньше мы находили реальные улики, а в этот раз нам ничего не удалось. Эти материалы не могут пройти верификацию. Невозможно доказать, что это на самом деле там происходило…
– Но мы там были! – неожиданно заорал Нико, спрыгивая со стола и сверкая глазами. – Я и Винсент спустились в ад, слышали крики и видели пленников. Кем бы они ни были, это бесчеловечно!
Воцарилась неприятная тишина, которую разряжало лишь гудение компьютеров.
– И я видел, как убили Винсента, – севшим от крика и горечи голосом добавил Нико. – В него выстрелила эта баба, которая сейчас льет на нас грязь в каждом журнале.
– Ты знаешь, что Мирра Василакис пригласила в тюрьму журналистов? – тихо спросил Кшиштоф, сложив руки на груди и глядя на Нико исподлобья. – Не читал еще? Тогда лови!
И он метнул в него помятый журнал. Тот поймал его, не сводя с Кшиштофа яростного взгляда. Нико ненавидел, когда его не воспринимали всерьез. Плевать, сколько ему лет. Сейчас только он знает, что творится за стенами «Прометея»…
Дрожащими руками Нико перевернул журнал: «Шпигель», одно из наиболее солидных периодических изданий в Германии. На обложке красовалась женщина в знакомой серой форме с погонами на плечах. Темные кудри собраны в строгий узел, на лице нет косметики, а в глазах застыло холодное, нейтральное выражение, как у всех военных. Она походила на орла, наметившего себе добычу.
«Мирра Василакис: Я покажу вам настоящий „Прометей“», – кричал заголовок жирными буквами.
Нико нервно перелистнул страницы, из-за своей порывистости случайно выдрав одну. Вот и статья на пять разворотов, включая фотоматериалы.
«Экскурсия в ранее закрытую тюрьму „Прометей“ прошла в сопровождении министра обороны Гедеона фон Дорста…»
«…оснащенный последними технологиями наблюдения…»
«…абсолютная изоляция заключенных…»
«…мебель в камерах из литого бетона…»
Пальцы дрожали и липли к страницам.
Знакомые стены… Но теперь в них появились настоящие камеры. И туда даже напихали каких-то заключенных.
«Что это, что это…» – стучало в голове у Нико.
Это они фальсификаторы, а не «Невидимая армия». За неделю с небольшим чиновники умудрились отгрохать крутые новые двери, соответствующие тюрьмам, приварить мебель и запихнуть левых узников… И эта ложь завернута как правда.
«Правда… скажешь тоже… Нико, правда служит сильным и богатым. У кого все источники информации, у того и правда», – пророкотал в его голове низкий голос Винсента, который однажды поделился с ним этой нехитрой мыслью.
– Это не тот «Прометей», – ответил Нико спустя пять минут. – Это лажа какая-то, фикция.
– Но ей верят больше, чем нам, – отрезал Аки. – Вы с Винсентом… безусловно, нашли что-то странное. Мы – свидетели. Мы видели вашу прямую трансляцию с самого начала до ее трагического конца. Но у вас нет никаких объяснений тому, что вы сняли. Мы не нашли никаких документов. А видео общественность восприняла как какую-то хохму. Пойми уже: операция провалилась.
И он с жалостью уставился на Нико. Тот замер под прицелом их пристальных взглядов, одинокий и сломленный. Кожаная куртка на два размера больше только подчеркивала его незначительность. Ну как же: они все – взрослые парни, а ему всего пятнадцать.
«Если бы только Саид был тут… – обреченно думал он. – Уж он бы меня поддержал».
Мирра Василакис смотрела на него с обложки «Шпигеля» с презрением и торжеством.
«Поганая сука! – думал он. – Ты пристрелила моего лучшего друга, который был мне как брат, а теперь пытаешься уничтожить правду о себе и своей тюрьме. Чтоб ты сдохла…»
– Это не конец, – сумрачно сказал он, собравшись с мыслями. – Надо бороться дальше. Мы взломаем все их компьютеры, найдем то, что они скрывают о «Прометее», а если нужно… пойдем туда снова и вытащим на свет божий правду! Я знаю, как туда попасть незамеченным, там есть вход…
– Кто это – мы? – холодно перебил его Кшиштоф.
– Мы – «Невидимая армия».
– Нико, да очнись ты уже, – подал голос кто-то еще.
Впервые он оглядел всех так, как будто с глаз сошла пелена. Он не видел команду супергероев, которой так восхищался. Сейчас перед ним была группа недружелюбных парней, которые ему не верили.
Аки подошел к нему вплотную, и Нико уставился в его равнодушные раскосые глаза.
– А почему ты вообще что-то решаешь и планируешь? – тихо спросил он.
Но его вопрос услышали все.
– Потому что… Винсент умер. И я там был, – беспомощно повторил он.
– Ты что, его преемником себя возомнил? – И Аки позволил себе веселую ухмылку, которая не вязалась с его холодным взглядом. – Смотрите, наш новый лидер.
Кто-то хихикнул.
Нико не чувствовал ног и проваливался в бездну. Нет, что-то идет не так. Они – команда, армия и всегда действовали как единый организм…
Или только Винсент мог ими управлять. А как только он исчез, их братство начало расползаться в разные стороны.
Аки склонил голову над Нико и произнес тихо и отчетливо:
– Винсент умер. И ты – не вместо него. Ты не будешь решать, что нам делать. У меня нет желания вместо одного самодура встречать другого и потакать пацану, который еще даже бриться не начал.
Кажется, кто-то начал говорить, что думает…
Аки повернулся ко всем и громко заявил:
– Я не вижу больше смысла в «Невидимой армии». Я долго молчал, несмотря на то что Винсент под конец очевидно стал бредить. Теперь все превратилось в трагикомедию. Жаль: идея была здравая. Дальше – без меня, я возвращаюсь в Токио.
Он махнул всем и быстро покинул бюро. Нико не верил ушам. Его душили обида и ярость, и хотелось догнать Аки и звездануть ему под глаз, да так, чтобы тот летел в свой Токио без самолета… Кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, но нужно было взять себя в руки.
– Оно и к лучшему, – с дрожью в голосе сказал он. – Я хочу предложить план, который вернет нам нашу репутацию, а также даст контроль над этими гнидами в правительстве и «Прометее»…
Все опять скептически уставились на него, но царило молчание. Значит, им хотя бы интересно. Нико поднял повыше голову и продолжил:
– Нам нужно средство давления. Чтобы они сами выдали нам информацию, которую мы не можем найти. Надо взломать банки, клиентами которых являются все чиновники, Мирра Василакис – в первую очередь, и получить информацию об их доходах, номера социального страхования, банковские транзакции… Далее взломать личные компьютеры каждого и поискать приватный компромат. Затем связаться с ними и запросить правду в обмен на конфиденциальность их данных. Для наглядности обнародовать кое-что, чтобы другие знали, что их ждет то же в случае неповиновения. Большинство чиновников после этого сольет даже то, что нам не нужно. Да они маму родную продадут, лишь бы их личные данные были в сохранности.
