– Ты тоже сможешь. Я помогу тебе.
Ее слова звучали странно. Как она ему поможет, когда сама едва ориентируется на этих потусторонних тропинках? И видит его первый раз в жизни… Но в нем была пустота размером с океан, и в этом они оказались похожи. Поэтому, быть может, и пересеклись… Все в мире тяготеет к себе подобному: живое – к живому, мертвое – к мертвому.
Пустое – к полому.
– Да ты уже не здесь, – вскинул он голову и рассмеялся. – Смотри сама!
Ее руки прошли насквозь через его ладони. Она стремительно начала отдаляться от Винсента и вдруг увидела то место, где он стоял словно под прожектором.
Это был перекресток. Между двумя дорогами возвышался странный каменный столб с выбитым посреди лицом. Вместо глаз были сделаны пустые прорези, а открытый овальный рот словно о чем-то безмолвно молил.
Винсент застыл рядом с этим обелиском, на развилке между жизнью и смертью: странный, одинокий и навсегда сломленный. Их дороги неминуемо расходились. Рут тянуло к свету, а его затягивало глубже во тьму. Он улыбнулся ей напоследок и махнул рукой.
– НЕ УХОДИ.
«Но это ты уходишь».
Его силуэт бледнел и терялся. В очередной раз она почувствовала себя обманутой.
– Беги отсюда, Рут. Беги назад, в жизнь, и не будь как я. Не будь «нигде», – похоже, это было его прощальное напутствие.
– Клянусь, что помогу тебе выбраться! Ты не останешься здесь один, – слова сорвались с ее губ сами.
Все вокруг нее услышало, все в том мире мертвого золота запомнило сказанное.
Чудовищный удар в грудь.
С диким воплем Рут возвратилась в жизнь.
Ты кричишь, как в первый день своего творения.
Это было больно, кошмарно больно.
Резко ее тело поднялось с металлической полки, а изо рта продолжал литься гортанный крик. Она кричала бы вечность, потому что возвращение обернулось пыткой, и тело отторгало ее. Глаза налились кровью и закатились. Она упала назад, но вдруг застучало сердце. Крик Рут захлебнулся, и началась непроизвольная череда болезненных вдохов и выдохов.
Это был морг. Она лежала, накрытая тонкой простыней, в окружении других трупов на многоуровневых металлических полках.
Рут сползла на пол и обмотала накидкой свое мерзнущее тело. Ее била дрожь. Она чувствовала жизнь, но это было слишком непривычно. Как если бы она уже забыла, каково это.
Неловко стукаясь обо все подряд, девушка добралась до двери.
– Эй… – слабо выдавила она. – Меня кто-нибудь слышит?
Никто не ответил, и она вышла в другую комнату: кабинет, но дверь оказалась запертой.
– На помощь! – крикнула Рут. – Пожалуйста! Я… я жива! Слышите! Э-э-эй…
Морг молчал: ему было плевать, жива она или нет.
Внезапно в ней словно запустились невидимые часы, и что-то стало нашептывать каждое следующее действие. Быстрый взгляд на окно. Металлическая ручка легко повернулась под ее пальцами.
Как в трансе Рут взобралась на подоконник и спрыгнула с третьего этажа, не получив ни царапины. Она приземлилась на обе ноги, упершись в асфальт ладонями. Мягкая и уверенная пластика, которая словно была врожденной. В забвении девушка двинулась вперед, не разбирая дороги. Ее пошатывало. Глаза смотрели, но не видели.
Действительно ли ты жива, Рут?
Вдруг вспомнилось имя, которым ее нарекли. Но глаза по-прежнему не разбирали дороги, видя только Винсента в золотистой дымке на той стороне. Он махал ей с грустной усмешкой, прощаясь.
С обретением жизни она утеряла что-то другое, может, даже более важное.
Все в этой жизни ради случайных встреч.
На улице стояла ночь, и где-то вдали выла сирена скорой помощи. Рут вышла на развилку и застыла. В этом месте чудилось что-то особенное и знакомое.
Да это же перекресток.
Внезапно, словно по чьей-то воле, она припала к земле. Невидимые руки начали выворачивать каждую часть ее тела. Таинственному шепоту вокруг вторил воздушный смех, и с каждой новой вспышкой боли возвращалась память. Она вспомнила все: мать, друзей, несчастную любовь и, наконец, свой визит к Клариссе. И как ее сбила машина. Но теперь это были воспоминания о человеке, которым она больше не была.
Рут скорчилась на земле, выгибая вверх позвоночник. Это выглядело страшно.
Ты больше не та Рут. Она умерла. Теперь ты в нашей власти. Ты знаешь, к кому идти. Иди к ней. Иди же!
Воздух искрился, и в нем дрожал необъяснимый гул, похожий на жужжание невидимого роя.
Силы стали возвращаться, а невидимые руки разжали свою безжалостную хватку… Это чувствовалось как благословение. Над головой светила луна, и вокруг было пустынно. Пошел дождь.
* * *
Кларисса ложилась спать в дурном расположении духа. Весь день пришлось пробегать со слабоумным сантехником, который в итоге только перекрыл воду и обещал вернуться завтра.
«Да этот дом проще снести, чем починить тут все!» – гневно сообщила она соседке по площадке.
Потом Пушистик нализался своей же шерсти и заблевал ей все ковры. Быт ее выматывал. Наложив на дряблую шею толстый слой омолаживающего крема, она легла с твердым намерением поспать как минимум до двенадцати.
Однако в три часа ночи что-то произошло. Сначала раздался странный треск, и чуткий сон развеялся, как по движению чьей-то ладони. Присев в кровати, она вслушалась. Доносилось из прихожей. Так трещит дерево – безошибочно определил слух.
Пушистик, жирной горой лежащий на ее коленях, вдруг зашипел и издал протяжный стон.
– Ты-то что орешь? – проворчала она и принялась искать в темноте тапочки.
Внезапно в прихожей раздался грохот, от которого волосы встали дыбом. Сквозь прозрачную занавеску мелькнула чья-то фигура, но это не привидение. Привидения двери не выламывают.
Гадалка осторожно прошла в прихожую. Ну точно: дверь валялась на полу, изрядно покореженная. Чья-то дюжая сила тут постаралась. А в дом кто-то пробрался, причем дух был ей знаком.
С хищным выражением лица бабка прошла в гостиную и включила ближайший торшер. Перед ней появилась нагая женская фигура. На лицо спадали мокрые черные волосы: на улице лило как из ведра. Присев в кресло напротив, Кларисса неторопливо прикурила, и дымок успокаивающе пополз вверх. Гостья тяжело смотрела на нее исподлобья, и в этом взгляде что-то было. В девушке, оказывается, есть стержень.
– Ну, – наконец-то нарушила Кларисса тишину после пары затяжек, – умная девочка. Поняла, что ко мне надо идти.
Та молчала.
– Да, Рут, ты оказалась не такой уж и размазней. Только вот дверь ты мне поставишь назад.
С ней явно что-то произошло там. Кларисса прищурила разноцветные глаза, внимательно разглядывая ее, и в итоге удовлетворенно хмыкнула:
