– Не-а, я решила, что это было бы крутым прозвищем, так что я поменяла его на Фейсбуке, и попросила называть меня Бейб с самой первой встречи.
– Вау. Круто, – я медленно качаю головой, обдумывая все это. – Мне всегда в детстве хотелось иметь прозвище, но для Шейн нет хороших вариантов.
– Шей?
[10]
– Не фанатка, – отмахиваюсь я.
– Шейни?
Я высовываю язык.
– Шейн – единственная адекватная форма от Шейн.
Мы замолкаем.
– Сыграем в игру, – предлагаю я.
– Ты захватила игру?
– Только лучшую: карты – или мы можем играть в ужасно раздражающую для всех вокруг нас «Я еду на пикник!»
Она смеется.
– Я никогда в нее не играла! И как играют в эту раздражающую игру?
– Слушай, мы повторяем фразу, добавляя слова в список, а потом начинаем с каждой буквы алфавита… Знаешь, это будет весело. Давай будем называть только вещи, связанные с Диснеем или Гарри Поттером. Я начну. – Я прочищаю горло. – Я отправляюсь на пикник и беру с собой… Альбуса Дамблдора.
Она щурится и улыбается.
– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу?
– Вот так, получается. Теперь лишь вопрос времени, когда люди в нашем вагоне начнут строить планы, как задушить нас.
Она хихикает, и я продолжаю:
– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу и Волан-де-Морта?
– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу, Волан-де-Морта и Гуфи?
– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу, Волан-де-Морта и Гуфи и ээээ Добби!
Мы много часов вот так развлекаемся с игрой для шестилетних в долгой поездке на поезде. Она по-хорошему вводит в ступор, словно элементарная медитация. Она заставляет направить все блуждающие мысли на вспоминание случайных слов в алфавитном порядке. Наконец закончив, мы погружаемся в молчание. Я вижу, когда Бейб снова начинает опускаться в бурю грустных мыслей, связанных с Чэдом, потому что ее лицо темнеет.
– Эй! – я пытаюсь поймать ее до того, как она уйдет еще глубже. Бейб поворачивается лицом ко мне.
– Да?
– Эм, – я сглатываю. – Просто хочу сказать, что ты классная, Бейб, организованная и веселая, и, в конце концов, найдешь кого-то по-настоящему классного. Я уверена в этом.
Она закатывает глаза.
– Но это правда. Я не просто так это говорю, – уверенно заканчиваю я.
Она неохотно смеется.
– Ух, да. Откуда ты знаешь? Можешь видеть будущее? – отвечает она с сарказмом.
– В каком-то смысле.
– Шейн, ты не похожа на других, – отвечает она, словно состарилась на пятьдесят лет и стала моей двоюродной бабушкой.
Я улыбаюсь, глядя на руки.
– Рада отличаться. Нормальность переоценивают.
– Аминь, – она поворачивается посмотреть в окно. Я наклоняюсь и быстро и неловко обнимаю ее, и мы снова погружаемся в молчание.
46. Ломай свои стены
24 ЯНВАРЯ 2011 (ДУБЛЬ ДВА)
Мама и папа,
Когда я это пишу, то могу думать лишь о 2017 годе. Я чувствую себя такой растерянной, когда речь заходит о моей жизни. Почему я перестала стоять за штурвалом? Это произошло здесь? Когда я вернулась домой? Был ли это постепенный процесс, или я сразу же сдалась?
Прошлым вечером мы созванивались по скайпу, прежде чем вы отправились на ужин к тете Мари и дяде Дэну. Когда мы это делали в прошлый раз?
Мы больше даже не пытаемся. Когда вы перестали пытаться? Почему вы перестали пытаться?
С любовью,
2017 Шейн
После занятий я стучу в дверь Пайлота цифровым фотоаппаратом. Она открывается через несколько секунд. Он широко улыбается мне, и это чудесно. Его гитара лежит на голубом покрывале.
– Привет! – он отходит в сторону, чтобы я смогла пройти в комнату.
– Привет, ты играл на гитаре? – спрашиваю я.
– Ага, немного играю на гитаре и работаю над кое-чем новым, – я вижу, что он замечает фотоаппарат в моей руке. – Что это?
– Это мой блендер. Подумала, мы сможем сделать смузи.
Он поджимает губы и отходит на шаг назад.
– Неужели Шейн Примавери только что сделала сухое саркастическое замечание?
– Хочу, чтобы ты знал, что теперь я делаю одно сухое саркастическое замечание в год.
Он падает на кровать со смешком. Я облокачиваюсь о дверную раму.
– И? – спрашивает он, вскинув брови.
– О да! – я слегка подпрыгиваю, оттолкнувшись от стены, на которую облокачивалась. – Я здесь, чтобы запустить твою музыкальную карьеру.
– О да?
– Да, у меня есть беспроигрышный план злого гения. Он сработал в случае с Джастином Бибером, должен сработать и для Swing Bearers.
Он закатывает глаза, но потакает мне.
– Мы создадим тебе YouTube канал, – я подхожу и сажусь рядом с ним.
– Знаешь, YouTube и всякое такое – не мое.
– А музыка – твое?
– Да.
– Хочешь, чтобы люди услышали твою музыку?
– Да, – отвечает он, слабо улыбаясь.
– Ты хочешь потенциально зарабатывать на жизнь написанием музыки?
Он смотрит на меня с циничной ухмылкой и полуприкрытыми глазами.
– Это просто платформа, с которой можно начать. YouTube огромен. Там Люди могут узнать о тебе, там можно найти аудиторию. Это твое портфолио, когда пытаешься найти работу. Он может предоставить бесконечные возможности! Я провожу много времени в интернете. Я видела это собственными глазами!
– И что именно ты планируешь делать с фотоаппаратом? – спрашивает он, забавляясь.
– Мы запишем твое первое видео!
– Прямо сейчас?
– А почему нет? – я вскидываю брови. Он поджимает губы, раздумывая над этим. Через мгновение берет гитару.
– Я думала о дуэте, – я отползаю, чтобы облокотиться о стену и сесть, положив ногу на ногу.
Теперь он улыбается, держа гитару наготове.
– Ты прям поешь?
– Ты во мне сомневаешься?
– Да никогда, – спокойно отвечает он.
Мы мгновение смотрим друг на друга, прежде чем я прочищаю горло.
