Войдя в галерею, Пайлот останавливается через пять футов, поэтому я останавливаюсь рядом с ним. Он оглядывается, демонстративно осматривая комнату.
– Вот разочарование, – заключает он, качая головой.
– Прости? – переспрашиваю я, и мой живот сжимается.
Он хмурится.
– Они все еще не установили зеркальный лабиринт.
Меня сотрясает смех. Пайлот удовлетворенно улыбается мне, прежде чем пойти вперед. Я догоняю его попозже в центре комнаты, потому что он снова остановился. Вокруг нас бродят туристы. Впереди Бейб и Чэд позируют для селфи перед зеркалом. Мой взгляд смягчается при виде мутных стекол вдоль стены.
– Во второй раз мне нравится больше, – раздумываю я. – Теперь мои ожидания были менее эксцентричными.
Я слегка вздрагиваю, когда Пайлот обнимает меня сзади. Левой рукой он берет меня за правую руку, а правой за левую. Я смотрю через левое плечо, и улыбка обжигает щеки.
– Что это?
– Готовься, – широко улыбается он.
У меня нет времени ответить, прежде чем он начинает нежно раскачивать нас вправо и влево. Когда мы снова качаемся вправо, он отпускает мою руку, и я инстинктивно раскручиваюсь наружу, смеясь. Он тянет, и я, кружась, возвращаюсь в его объятия и прижимаюсь спиной к его груди. Несколько туристов остановились, чтобы посмотреть на нас.
Я снова бросаю взгляд через плечо. Он отпускает мою левую руку и разворачивает меня к себе, и я оказываюсь с ним лицом к лицу, положив руку ему на грудь.
Мое сердце подпрыгивает.
– Черт, это был классный шаг, – его зеленые глаза встречаются с моими, притягивая меня ближе. Я осознанно стараюсь отстраниться, прежде чем будет слишком поздно.
– Я думала, что ты не танцуешь, – упрекаю его я.
– Но ты танцуешь, – просто говорит он.
– Я… – я внимательно смотрю ему в глаза, яркие от адреналина и уверенности.
Я поджимаю губы. Потом разворачиваюсь и теперь метафорически плыву. Я держу его за руку и сжимаю ее, выводя нас из зала. По пути чувствую на нас взгляды случайных свидетелей. Я слишком наслаждаюсь происходящим, чтобы переживать по этому поводу.
Я замечаю, как Бейб с Чэдом разговаривают и энергично указывают на картину в следующей комнате. Голова кружится, и я пытаюсь придумать следующий шаг. Как мне ответить тем же? Какие еще шаги можно предпринять? Я не очень-то хороша в этих шагах.
Как только мы выходим на улицу, я переключаюсь в режим фотографа и быстро иду вперед с Бейб, у которой тоже фотоаппарат наготове. Она позирует, а я присаживаюсь в странных «нужно сделать такой снимок» позах.
– Чэд, – бросаю я через плечо. – Ты хочешь сфотографироваться? – Чэд спешит позировать. Я делаю фото. – Пайз? – Очередь Пайлота. Я делаю фотографию.
– Твоя очередь, – он берет фотоаппарат. Я становлюсь перед объективом. Он присаживается так же, как и я, а потом принимает более неуклюжую позу, нелепо поворачивая голову.
– Правильно? – уверенно спрашивает он. Я фыркаю.
Бейб с Чэдом спускаются по ступенькам в бездну ландшафта. Пайлот возвращает мне фотоаппарат.
– Спасибо, – я надеваю шнур от фотоаппарата на свободное запястье. – Пойдем? – спрашиваю я с британским акцентом, выставляя локоть, как леди в старых фильмах.
Пайлот останавливается и отходит, чтоб посмотреть на меня прямо.
– Это твой следующий шаг?
– Я… нет, – защищаясь, заявляю я. Потом опускаю руку и спускаюсь по лестнице без него. Черт – нужно было научиться играть на гитаре и захватить ее с собой на случай движения вперед и сыграть одну из его песен. Это было бы лучшим шагом из всех.
Пайлот легко меня догоняет. Мы уходим влево по тропинке и доходим до дорожки, обсаженной худощавыми, мертвыми, голыми деревьями. Это поразительно. Я поднимаю фотоаппарат, чтобы сделать снимок. Я сосредотачиваюсь на диафрагме, когда чувствую, что Пайлот прямо рядом с моим лицом.
– Приготовься, – снова предупреждает он.
– Стой, но я не…
Я замираю, когда его нос легко касается моей щеки. Его губы щекочут мое ухо, когда он шепчет.
– Я посмотрел все шесть сезонов «Остаться в живых» летом после учебы за границей, они фантастические.
У меня не получается справиться с идиотской улыбкой. Я опускаю руку с фотоаппаратом и поворачиваюсь к нему. Он не двигается, так что его лицо касается моей щеки, пока мы не оказываемся нос к носу.
Я с вызовом смотрю ему в глаза.
– Это неправда.
– Правда, – его улыбка становится лишь шире.
Мое сердце парит.
– Нет.
– Не говори, чего я не могу, – отвечает он.
У меня чуть приоткрывается рот.
– Нет…
– Четыре… – начинает он.
Я чуть склоняю голову, светясь от удивления.
– Восемь, пятнадцать, шестнадцать, двадцать три, сорок два.
– Ты говоришь со мной про «Остаться в живых»? – спрашиваю я, не веря своим ушам.
Кожа зудит. Наши лица так близко.
– Нужно вернуться, – шепчет он.
– Хватит, – слабо протестую я. Мне это так нравится, и это точно работает.
– Если что-то пойдет не так, ты будешь моей постоянной?
Слишком. Привлекательный. Не могу. Я обхватываю его руками за шею, и мы целуемся во дворе Версаля. Я проиграла.
* * *
Мы вчетвером обедаем вместе в кафе, спрятанном посреди этого пейзажа. Мы снова держимся за руки, но только тогда, когда Бейб с Чэдом не смотрят на нас. Потом едем на RER назад, в сердце Парижа, осматриваем Нотр-Дам, ужинаем и ведем легкую беседу.
В хостеле мы оставляем Бейб и Чэда на четвертом этаже и поднимаемся на шестой. Держась за руки, мы останавливаемся у входа в нашу комнату.
– Вот моя комната, – говорю я, беззаботно поворачиваясь к нему лицом.
– Шутишь. Я тоже здесь живу.
Я закатываю глаза, пытаясь подавить охватывающее меня головокружительное чувство, взявшее верх над мозгом, и вставляю ключ в замок. Это чувство такое новое. Я все время начинаю тревожиться, дрожать, но головокружиться? Вообще, существует ли слово «головокружиться»?
Открываю дверь. Мужчина с проблемами сна шумно дышит в углу. Я кидаю сумочку на пол и сажусь на кровать, поставив ноги в проходе. Пайз садится напротив меня на свой собственный матрас. Кожу покалывает, когда наши колени соприкасаются.
– Итак, это окончание нашего второго свидания? – тихо замечаю я.
– Кажется, да. И как мы справились?
Я поджимаю губы.
– Четыре с половиной из пяти звезд. – Он улыбается. – Поздравляю с победой в движении вперед, – я протягиваю руку, чтобы пожать его.
