– Подожди, Шейн. Сделай вдох.
Я делаю шумный вдох и снова начинаю, теперь медленнее.
– Я снова стала думать о Лондоне, а я не думала о Лондоне годами, – я устремляю взгляд на маленькую щель в столе. – И я стала думать о тебе и… Ты когда-либо вспоминаешь о том нашем семестре за границей?
Повисает пауза, прежде чем он отвечает:
– Да, конечно.
Я встречаюсь с ним взглядом. Ну вот:
– Ты вспоминаешь о нас?
Он моргает. Я откидываюсь на спинку стула. Он не двигается и не говорит. Мои каблуки подпрыгивают под столом.
Я даю ему минуту. Минуту и тридцать секунд.
Черт. Я сломала его.
– Я. Я, эм, – он бормочет, внезапно нарушая тишину. Кровь приливает к его щекам. – Что ты имеешь в виду, говоря «нас»?
– Я имею в виду тебя, Пайлот, и меня, Шейн, – прямо говорю я.
Слова повисают. Я представляю, как они расширяются, заполняя пространство между нами.
– Этого не бы… – он замолкает и быстро проводит рукой по лицу.
Я сглатываю.
– Я много думала об этом. Думала, что уже пережила это, эм, но, видимо, – нет? – я склоняю голову набок, на мгновение отворачиваясь. Красноречиво, Шейн.
Теперь он пристально смотрит на стол. Это неловко, зачем я снова это делаю?
– Я здесь, потому что хочу двигаться вперед прочь от всех этих мыслей о «нас». Это все еще открытая дверь в моей голове, – мямлю я дальше. – Прошло шесть лет, а я все еще вспоминаю те мгновения, разделенные с тобой. Поэтому я хотела прояснить, знать официально, что я просто придумываю все это в моей голове, чтобы я смогла перестать гадать. Как ты считаешь, между нами что-то там было?
Знаю, звучит смехотворно, но я всю ночь не спала, раздумывая над разницей между моими чувствами тогда и своими чувствами в отношениях с Мелвином и…
– Что? – голос Пайлота обрывается.
– …Для меня там всегда что-то было, – я делаю паузу. – Больше, чем что-то, видимо, потому что я здесь, говорю с тобой, внезапно, переживая то, что будущая Шейн может описать своим друзьям и семье как нервный срыв.
Плечи Пайлота трясутся, я надеюсь, от сдерживаемого смеха. Понадобилась еще минута, но, наконец, он встречается со мной взглядом.
– Шейн. Я… я с Эми, и я был с… – он отворачивается и качает головой. – Не знаю, что сказать.
Я вздыхаю. Я чувствую, как на поверхность поднимается двадцатилетняя Шейн, пытаясь замолкнуть и забыть обо всем этом. Я закрываю глаза и пробираюсь мимо нее. Тебе нечего терять.
– Я не об этом спрашивала, – мягко отвечаю я.
Бариста возвращается с нашими горячими напитками и ставит их перед нами. Я удерживаю взгляд на Пайлоте. Он ставит локти на стол по сторонам своего напитка и кладет голову на руки.
Я смотрю, как пар поднимается из моей чашки чая.
– Я все еще с Эми, Шейн, – бормочет он из-за рук. Он поднимает голову, и теперь в его глазах страх. – Не знаю, чего ты ждешь от меня.
– Я просто хочу поговорить.
– Шейн, я с Эми шесть лет, – он медленно проговаривает слова, словно что-то доказывает. От неловкости он хмурится.
– Ладно, вы двое помолвлены? – тихо спрашиваю я.
Он смотрит на свое капучино.
– Нет.
– Она та единственная? Ты счастлив?
– Не знаю! – в панике он пробегает рукой по волосам. – Почему ты спрашиваешь? Ты не можешь просто зайти в мой офис и все это вылить на меня, Шейн! Что ты делаешь? Почему ты не поговоришь об этом со своим бойфрендом? Кажется, что именно с этим парнем тебе нужно поговорить! – он чуть ли не кричит.
– Не знаю, Пайз! Я не знаю. Я не хотела говорить с ним. Я хотела поговорить с тобой! – я резко замолкаю и подношу руку ко рту. Не могу поверить, что я только что кричала в этой маленькой кофейне. Шея покрывается пятнами, и я присоединяюсь к Пайлоту, уставившемуся на стол.
Следующие слова я проговариваю моим лучшим, спокойным, собранным тоном:
– Я здесь, чтобы расставить все точки над i, разобраться и оставить все в покое. Я все придумала? Я придумываю то, чего не было? Пожалуйста. Просто ответь на вопрос.
Пайлот молчит одну самую длинную минуту, известную человечеству. Наконец, он пробегает руками по лицу и бормочет.
– Тынепридумываешь.
Я наклоняю голову, пытаясь понять его бормотание.
Простите. Я была готова к: Да, ты смешна. Да, ты все преувеличиваешь. Да, пожалуйста, уйди и давай больше не будем это обсуждать.
Эмоции, появившиеся откуда ни возьмись, в ответ на это бормотание шокируют. Они пугают меня. Я не могу говорить целых тридцать секунд, потому что не знала, что мне было настолько не все равно. Боже, у меня настоящий комплекс Гэтсби. Мне нужно найти врача.
Я моргаю, глядя на него, пытаясь сохранять внешнее спокойствие.
– Что? – требовательно спрашиваю я.
– Ты не придумала это, – повторяет он, теперь в раздражении.
– Что? – слезы жгут глаза. – Так… почему ничего не произошло?
«Из-за меня. Потому что я позволила страху принимать решение за меня. Потому что я позволила миру пихать меня вместо того, чтобы самой прокладывать путь в мире. Почему я вообще с Мелвином, если не чувствую этой странной магии? Потому что он пригласил меня на свидание? Потому что он был мил? Потому что с ним было удобно? Потому что он был там?» Эти мысли проносятся в моей голове. Плечи наклоняются вперед от стыда. Мне нужно порвать с Мелвином.
– Я был с Эми! – восклицает Пайлот, отрывая меня от размышлений.
Сила в его голосе дает волю волне гнева во мне.
– Боже, Пайлот, ты сказал перед всеми нами, что попросил ее притормозить с отношениями, пока ты за границей! Ты купил билет в один конец в Англию!
– Было сложно! Я уже был с ней, и ты была там, а потом она приехала, и было сложно. Все было сложно!
– Ага, понимаю, – по щеке течет слеза. Черт. Я стираю ее, мне тошно от моей самонадеянности. Трясущейся рукой я подношу чай к губам и пытаюсь сделать глоток. Пайлот не прикоснулся к своему капучино.
Он снова открывает рот, его взгляд направлен в никуда.
– Что-то там было. Я боялся этого, потому что состоял в отношениях. Время было неподходящее, – он пытается сделать глоток капучино, но вместо этого в конце концов ставит чашку обратно на стол. – Иногда я об этом думаю.
– О чем? – еще один требовательный вопрос.
– О том, что бы произошло, если бы, знаешь ли, все было по-другому.
Я не могу перестать моргать. Я не ожидала, что все пройдет вот так. Я знала, что у него все еще была девушка. Знала, что иду в тупик. Я ожидала жесткое подтверждение. Ожидала пережить полное унижение – убить «что, если» раз и навсегда и двигаться дальше. Мелвин на какое-то время притупил это чувство, но до него оно существовало, такое же, как и сейчас.
