* * *
29.01.11–10:30 утра
Это произошло. Я сижу за завтраком и пишу вам как поцелованное существо. Технически это не считается выполнением цели в списке, потому что мне в действительности не нравился тот парень. Но я немного расслабилась и получила опыт! И чувствую себя немного менее вне общества благодаря этому. Теперь я расслаблюсь и начну перечитывать «Город стекла» Кассандры Клэр, которую да, я привезла с собой в Лондон в чемодане – в качестве награды.
* * *
– Доброе утро, Шейн! Рэгби-парень тебе еще не писал?
Я захлопываю блокнот и поднимаю взгляд на Аттикуса. Он подходит, двигая бровями, и садится напротив меня со своим ноутбуком.
Я фыркаю.
– Нет, а тебе писал твой Парень с хвостиком?
– Да, написал. Мы с Натаном встречаемся на ужин в воскресенье, – он широко улыбается.
– Вау, быстро, – я улыбаюсь ему, прежде чем пододвинуть поближе к себе «Город стекла».
– Что читаешь? – спрашивает он, с любопытством поглядывая на книгу.
– «Город стекла», одна из моих любимых! – весело говорю ему. – Скоро выходит четвертая книга в серии, и я перечитываю эту, чтобы подготовиться.
– Не слышал о такой! – говорит он весело.
– Ты многое пропускаешь! – дразню его я. – Что ты сейчас читаешь?
– Сейчас – «Поэта» Майкла Коннелли. Ужасно жутко, но это хорошая книга.
– Я добавлю ее к своему списку книг на прочтение! – я продолжаю расхваливать серию «Орудия Смерти», пока он не соглашается почитать ее.
Прежде чем отправиться в комнату и почитать в кровати, я решаю спросить Аттикуса, готов ли он погулять со мной по Лондону сегодня днем или завтра. Мне нужно начинать собирать информацию для потенциальной статьи «Вещи собрал!» Он вежливо отказывается, потому что у него уже есть планы, связанные с театром, и конечно же свидание.
Я выхожу из кухни и замираю на полпути по коридору, когда слышу гитару Пайлота. Мы не разговаривали уже шесть дней. Стоит мне спросить Пайлота, хочет ли он пойти со мной? Возможно, единственный способ исправить эту странность между нами – толкнуть ее наигранной нормальностью?
Дверь в его комнату широко распахнута.
Я не даю себе возможности испугаться. Я подхожу прямо к ней и облокачиваюсь о дверную раму. Он играет на Люси, на голове его большие старомодные наушники. Он смотрит на экран компьютера.
– Привет, – говорю я тише, чем обычно. Он вздрагивает и скидывает наушники.
– Привет, я не заметил тебя, – он странно смеется. Нервно?
Он снова смотрит на экран компьютера, а потом обратно на меня. О боже, он звонит кому-то по скайпу? Но дверь была открыта!
– Эм, прости! – мое сердце громыхает в горле. – Хотела проверить, не хочешь ли ты посетить разные места в Лондоне, попозже сегодня днем или в воскресенье вместе со мной и, может быть, девочками? Должно быть весело. Я провожу исследование для статьи, которую мне, возможно, дадут написать для «Вещи собрал!», и я работаю над списком мест, которые хочу посетить и, ну… да.
Он моргает.
– Хм, в действительности у меня были планы с ребятами, живущими в том конце коридора. Мы сегодня едем в Бат и останемся там до завтра, но – удачи, звучит здорово.
Неприятное тонущее чувство наполняет меня.
– А, ладно, вау, эм, повеселись, – я резко разворачиваюсь, кидаюсь в мою комнату, забираюсь на кровать и лежу там, сжимая Крестраж Девять и «Город стекла».
Это было странно. Он странно себя вел.
30.01.11–2:17 ночи
Сегодня Пайлот отправился в поездку в Бат… почему он не рассказал об этом никому из нас? То есть да, думаю, он не обязан рассказывать мне о своей жизни. Но он не пригласил меня. Никого из нас.
Мне неприятно, что это ранит мои чувства.
Мы с Бейб и Сэйрой завтра изучим город вместе, и это будет весело.
Я получила сообщение от Рэгби-парня, с которым у меня случился первый поцелуй. Он спрашивал, не хочу ли я встретиться с ним в эту среду. Я не знала, как вежливо сказать «нет», поэтому запаниковала и сказала ему, что буду в Германии.
Я не могу заснуть. В тот день, когда я приземлилась здесь, в Лондоне, казалось, что вся моя жизнь зажглась тысячами волшебных гирлянд. Последние несколько недель я вся светилась, но теперь, когда Пайлот отдаляется от меня, несколько гирлянд гаснут. Черт.
19. На плаву
– Я тут слышал, что у тебя парень? – начинает разговор папа.
Я вернулась с уроков в понедельник пару часов назад и нервничала, ожидая звонок по скайпу с тех самых пор, – это наш первый разговор с начала стажировки.
Я ерзаю у стены, сидя на кровати.
– У меня нет парня.
– Я не это слышал от Лео.
– Ну, Лео придурок.
– Что с тобой не так? Я просто задаю вопрос!
– Да ладно тебе, Шейн, не говори так о своем кузене, – отчитывает мама.
Я фыркаю.
Мама меняет тему.
– Расскажи нам о своей работе! – Она широко улыбается в вебкамеру. – Во что ты одета? С кем работаешь?
– Я работаю в пункте неотложной помощи и сейчас заменяю администратора, ее зовут Венди, и моя соседка по комнате Сэйра работает в том же здании в кабинете педиатрии, – я натягиваю вымученную улыбку.
Мама сияет.
– Вау, Шейн, это отлично! Ты же знаешь, что я горжусь тобой? Я так горжусь тобой! Я просто… – Она замолкает и кладет руку на сердце. – И так мило, что с тобой Сэйра. Вы обедаете вдвоем?
У меня болит сердце.
– Ага.
– Ты многому учишься? – спрашивает папа.
Я энергично киваю.
– Ага! Мне уже показали различные медицинские проблемы и ситуации неотложной помощи.
Брови мамы взлетают, и она с любопытством смотрит на меня.
– Хочешь рассказать о чем-то особенно интересном?
– Эээ, нет, то есть, ну…
Папа удачно прерывает меня новым вопросом. Он никогда не признается вслух, но он брезглив. Мы отключаемся несколько минут спустя. У меня такое чувство, словно я только что проглотила чашку грязи. Я хочу рассказать им о «Вещи собрал!». Я хочу рассказать им, как отлично проходят занятия по писательству, что я сегодня получила еще одну 5 за задание. Мне нравится, как они смотрят на меня, когда слышат, что все у меня хорошо – как папа улыбается, а голос мамы дрожит, потому, что любые сильные эмоции приводят ее к слезам. Мне нравится быть их идеальной дочерью.
Они неизбежно узнают, что я лгу об этом, но нужно, чтобы это произошло только после окончания семестра. Как только я во всем разберусь. Отец хорошо умеет гордиться. Он хорошо умеет всех обеспечивать, защищать, играть в игры. Но он не умеет злиться. Это его поглощает. Он переходит в режим сна, и кто-то другой начинает руководить. Я это испытала на себе, когда мы с кузенами что-то случайно ломали или когда я недостаточно быстро выполняла задание. После этого мы с мамой отпускали шутки о Брюсе Баннере, но в момент, когда это происходит, нет ничего смешного.
