– Вау, это честь – пройти этот тайный тест по фотографии.
Я отворачиваюсь, пытаясь взять под контроль выражение лица.
– Мысленно снова тебя пихаю.
Он пожимает плечами.
– Прости, мысленно увернулся. Не попала.
Меня накрывает волна головокружения, и я так отвлеклась, что спотыкаюсь, поднимаясь по ступенькам поезда.
* * *
– Я так жду завтрашнего дня, ребята. Мне исполнится двадцать один. Все будет охренительно. – Голос Чэда возвращает меня в реальность. Я потерялась в связанной с Пайлотом мысленной спирали, поедая киш. Мы зашли во французский ресторан на ужин. Чэд поднимает бокал со стола, и мы чокаемся.
– Будет круто, – подтверждает Бейб. – Я попросила девушку на ресепшене подсказать, куда лучше всего пойти.
– Я рвусь на вершину Эйфелевой башни завтра, – добавляет Пайлот.
Чэд кивает, глядя мимо нас.
– Глянь на нее, чувак, – говорит он своим голосом бро.
Я разворачиваюсь и вижу, как хрупкая темноволосая девушка идет к бару взять напиток. Я собираюсь развернуться и грозно глянуть на Чэда, когда замечаю бармена. Женщина с гривой рыжих волос в пучке на макушке – она идет к девушке, чтобы принять заказ. Она похожа на женщину из самолета и Starbucks? Что, черт подери, она тут..? Женщина поднимает взгляд, встречается со мной глазами и подмигивает.
– Что за фигня? – рычу я, внезапно вставая с места.
– Шейн… – бормочет Бейб в смущении. Я поворачиваюсь к ней. Она думает, что я собираюсь накричать на Чэда. Я бросаю взгляд на Пайлота.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
– Ага, – я снова смотрю на Бейб, которая молча уговаривает меня сесть. Я вскидываю брови. – Нет, дело не в том. Я знаю ту даму за… – Я снова смотрю на бар. Ее нет. На ее месте стоит парень и разговаривает с темноволосой девушкой. Я моргаю, качая головой. Что за черт? – Я… забудьте, – я снова сажусь. Почему мне все время видится британка средних лет?
* * *
Вернувшись в хостел, мы расходимся в разные комнаты. Пайлот чистит зубы и идет спать. Я нелепо быстро моюсь и залезаю в одиночную кровать рядом с Пайлотом около полуночи. Он снова спит лицом к двери.
– Доброй ночи, – бормочет он, когда я ложусь.
Я подтягиваю одеяло к подбородку.
– Мне всегда кажется, что ты уже спишь, и ты меня пугаешь до чертиков, – бормочу я.
Он поворачивается ко мне с озорной улыбкой.
– Мвахахахах!
Нас разделяет чуть больше фута. Я хватаю подушку из-под головы и бью его по лицу. Он фыркает.
Я снова убираю ее под голову с улыбкой.
– Доброй ночи.
15. Неудача
Я всегда думала, что Лувр – просто музей под знаменитой стеклянной пирамидой. Теперь мы стоим перед упомянутой пирамидой, но она, оказывается, окружена чем-то похожим на еще один дворец.
– Это Лувр? – спрашиваю я, пораженная.
– Ага, конечно! – отвечает Бейб.
– Нифига себе.
Я мечтала посетить этот музей, когда впервые узнала о нем в шестом классе, когда нас всех заставили посетить вводный курс по французскому и испанскому. И, конечно же, «Код да Винчи» подлил масла в огонь.
Я прихожу в особенный восторг, когда мы находим статую Ники Самофракийской – знаменитого безрукого и безголового ангела. Она вроде как была создана в 200 году до нашей эры. Я делала доклад о ней на уроке французского в шестом классе. Я подхожу к ней, и мгновение стою одна возле нее, пока рядом не появляется Пайлот.
– Хочешь сфотографироваться с ней? – понимающе спрашивает он.
– Да, пожалуйста! – я передаю ему фотоаппарат.
Когда я становлюсь перед скульптурой и позирую, мы встречаемся взглядами – он улыбается, и мой мозг перестает функционировать. Я поднимаю и опускаю руки, словно они только что выросли из моего тела. О боже, только не это снова. Рука на бедро? Обе руки на бедра? Радостно вскинуть руки вверх? Одна рука вверх? Выставить ногу? Помахать руками? Встать боком? Черт. Я опускаю руки и улыбаюсь, стоя прямо как солдат, прижав руки к бокам. А потом все заканчивается, и я предлагаю сфотографировать его, отчаянно желая снова оказаться по ту сторону фотоаппарата как можно быстрее. Он засовывает руки в карманы и изображает крутого парня. Как всегда, спокойный.
Я просматриваю фотографии, чтобы понять, какие позы он запечатлел. Машущие ручки и солдат. Круто.
* * *
Мы провели сорок пять минут в пути от Лувра к Эйфелевой башне. Теперь она нависает над нами, темная и пугающая. Пока мы вчетвером в восторге смотрим на нее, мужчина в зимней шляпе и пуховике подходит к нам с гигантским металлическим кольцом, на котором висят маленькие копии-брелки Эйфелевой башни.
– Пять, одно евро? – с энтузиазмом спрашивает он. Мы просто мгновение смотрим на него. – Пять за один евро? – повторяет он.
– Нет, спасибо, – отвечает Бейб. Мужчина спешит к другой группе туристов.
– Готовы залезть на эту штуку? – светится Пайлот.
– Давайте сделаем это! – восклицаю я. После того как мы поднялись на Ватикан, я хочу подняться на всё.
– Йо, высота меня пугает, но, наверное, я полезу наверх, ведь не так часто, черт возьми, я бываю в Париже, – комментирует Чэд.
Бейб переводит взгляд с Чэда (который выглядит бледнее обычного) на Пайлота и меня.
– Не думаю, что мне действительно этого хочется. Чэд, я думала, что ты хочешь подняться на лифте. Я бы предпочла лифт, – говорит Бейб, поворачиваясь к нему.
– Да ладно, Бейб, пойдем на лестницу. Когда еще ты заберешься на Эйфелеву башню? – ноет он.
Бейб хмурится и смотрит мгновение вверх, прежде чем ее взгляд находит меня. Я энергично ей киваю. Она глубоко вздыхает и слегка закатывает глаза.
– Ладно.
– Ура! На лестницу! – восклицаю я.
Несколько минут спустя мы уже стоим у основания еще одной бесконечной лестницы. Я мчусь наверх, поднимаясь по двум ступенькам за раз и идя во главе. Пайлот сразу за мной. Триста двадцать восемь ступеней спустя мы добираемся до первого уровня башни. Пару минут мы делаем фотографии, облокачиваясь на проволочную изгородь и наслаждаясь видом.
Бейб вздыхает.
– Ладно, ребята. Дальше я поеду на лифте. – Она выжидательно смотрит на Чэда.
– Хорошо, – отвечает тот, не замечая ее очевидных намеков на то, что ей хочется, чтобы он поехал с ней.
– Чэд, можешь поехать со мной, пожалуйста? – прямо спрашивает Бейб.
– А, эээ, – вздыхает он, – да, конечно.
– Спасибо, – Бейб смотрит на нас. – Встретимся с вами внизу! – Они заходят во внутреннюю часть.
