В кухне было тихо, как в склепе. Пожилые дамы упорно не смотрели друг на друга. Пальцы Битти все так же подергивались. Я умирала от усталости, как и остальные. Нужно поспать, но мозг не желал успокаиваться. Этим вечером мне пришлось многое узнать о себе, и теперь я должна наверстать двадцать семь лет неведения.
– Прекрати, пожалуйста, – попросила Битти, указывая на сломанный ноготь, который я по-прежнему дергала туда-сюда.
– Извини. – Я сложила руки на коленях. – Сломала о сигарную коробку…
Я застыла, вспомнив слова Гэбриела: мама расписывала эту коробку и обнаружила там потайное дно, а совсем недавно пришла в кафе и добавила в картину какие-то детали. В памяти всплыла фраза из электронного письма, которое она так и не отправила: «Мне нужно рассказать тебе нечто важное про Карроумор и пожар. Я не могу поделиться этим ни с Сисси, ни с Битти, только с тобой».
Я вскочила, едва не опрокинув стул. Беннетт поймал его, поморщился от резкого движения. Мое сердце снова сжалось, но я не могла дать волю чувствам: нельзя отвлекаться, чтобы не спугнуть озарение.
– Кажется, я знаю, где фотографии, которые мама хотела мне показать.
Я выбежала во двор. Битти, Сисси и Беннетт последовали за мной. Я распахнула дверь в гараж и зажгла там все лампы. Светили они тускло, и в углах было темно. Ящики стола, прислоненные к стене, отбрасывали зловещие тени. В центре стоял дедушкин письменный стол с тонкими изогнутыми ножками, похожий на притаившегося паука.
Я опустилась на пол перед столом. Надо было взять фонарик. Словно прочитав мои мысли, Беннетт достал из заднего кармана брюк айфон и, присев на корточки, посветил в темное пространство, где обычно находится стул.
– Спасибо.
Сколько раз он оказывался рядом и, как по волшебству, протягивал именно то, что нужно! Беннетт был совсем близко; я наклонилась к нему и легонько поцеловала в распухшие губы.
Несмотря на боевые ранения, он притянул меня к себе и поцеловал по-настоящему. В голове словно взорвался фейерверк, и я забыла обо всем. Как жаль, что мы не одни. Я потрясенно взглянула на него; руки и ноги будто превратились в желе, дыхание участилось.
– Было больно, но оно того стоило, – подмигнул Беннетт. – Обещай, что поцелуешь меня еще раз.
– Возможно, – хрипло ответила я и, откашлявшись, повернулась к столу. – У сигарной коробки было двойное дно с потайной пружиной. – Я провела ладонями по нижней поверхности столешницы, нажимая на все выпуклости. – Мама его обнаружила, и это навело ее на мысль, что здесь тоже может находиться потайной ящик.
Старое дерево отшлифовано на славу – ни одной занозы.
Беннетт терпеливо держал фонарик, направляя луч света вслед за моей рукой.
– И правда, Ларкин, может, подождем до утра? – хриплым голосом поинтересовалась Битти. – Утром станет светлее.
– Я согласна, – подхватила Сисси. – Я устала, да и ты, наверное, с ног валишься…
Я нажала пальцем на маленькую выпуклость в районе второго ящика. Раздался громкий щелчок.
– Бинго! – радостно воскликнул Беннетт.
Он подсветил фонариком узкую прорезь. Я засунула туда палец, нажала, и панель приоткрылась. Из щели вывалился конверт, по полу рассыпались фотографии. Я увидела снимок, о котором писала мама: мы с ней смотрим в камеру, на мне тиара и красные туфельки, по бокам улыбаются Сисси и Битти.
Я внимательно оглядела потайное отделение размером с обувную коробку, замаскированное ложной задней стенкой, потом перевела взгляд на мамино лицо на фотографии. Какая-то неуловимая мелочь не давала мне покоя.
Беннетт посветил фонариком в щель.
– Там что-то еще! – объявил он.
Действительно, внутри находился сложенный вчетверо лист бумаги. Я вытащила его наружу. Сверху крупными черными буквами было написано: «Айви».
– Что это? – Сисси подошла поближе.
– Адресовано маме. – Я еще раз пошарила в тайнике, но там больше ничего не было. Я осторожно встала, сжимая конверт с фотографиями, снимок и письмо. Беннетт поддержал меня под локоть. – Давайте вернемся в дом. Там больше света и можно сесть как следует. – Я снова взглянула на снимок. – Хочу кое-что проверить.
Оказавшись на кухне, Сисси тут же принялась наливать нам всем сладкий чай, а я направилась в столовую, чтобы найти фотографию двух юношей, изображающих заключенных. Я дважды перелистала альбом, но снимка там не оказалось. Я обошла комнату, предположив, что он просто выпал, и наконец заметила белый уголок, высунувшийся из-под ковра рядом с буфетом.
Да, это та самая фотография. У молодых людей одинаковое выражение лица. Совсем как у нас с мамой на снимке, найденном в тайнике.
Я взяла с полки свадебную фотографию Сисси разложила все находки на кухонном столе, поместив в центр письмо, адресованное маме.
– Кто его написал? – спросил Беннетт.
Я осторожно расправила лист бумаги, однако не успела прочесть подпись. Ахнув, Сисси тяжело опустилась на стул.
– Узнаю почерк. Это писал Бойд.
Битти взяла ее за руку. Я смотрела на двух пожилых женщин, которые всегда были для меня родными. Казалось, я знаю о них все, но теперь, глядя на их растерянные лица, мне стало ясно – я обнаружила нечто важное, только они пока не готовы открыть правду.
Тридцать пять
Сисси
1954
Сисси снился полет. Она смотрела на странное оранжевое пятно на потолке и плыла к двери, не касаясь ногами пола. Густой туман укрывал ее с ног до головы, не давал дышать. Она закрыла глаза, но почувствовала толчок и открыла их снова.
А потом оказалась на улице. Сильный ветер бил в лицо, рвал одежду. Сверху падали крупные капли. Сисси подняла глаза, увидела серое мокрое небо, а потом услышала громкий треск и детский плач. Запахло дымом. Раздались тяжелые шаги. Сисси вспомнила ощущение сильных заботливых рук и улыбнулась: ангелы-хранители действительно существуют. Ее клонило в сон и больше не хотелось летать. Вот бы лечь и уснуть навсегда. Снова послышался плач. Сисси попыталась посмотреть, кто плачет, но силы покинули ее. Глаза слипались.
Она мягко коснулась земли, словно ангел положил ее туда. Дождь шуршал по листьям. Плач зазвучал громче, как будто рядом рыдает ребенок, разбуженный от глубокого сна. Айви. Сисси был хорошо знаком этот звук. Да, это моя маленькая Айви.
Девочка прижалась к ней всем телом. Сисси поцеловала ее в висок, вдохнув сладкий детский запах. Откуда-то появилось теплое одеяло, укрывшее их от ветра и дождя. Айви притихла. Сисси крепко прижала ее к себе и закрыла глаза. Теперь малышка в безопасности, значит, можно уснуть.
Ее разбудил вой сирен. Небо очистилось, ветер и дождь стихли. Левая рука затекла – на ней покоилась головка спящей Айви. Сисси улыбнулась, однако увидела Карроумор, и улыбка замерла у нее на губах. Из дыр в сгоревшей крыше, словно из ноздрей дракона, поднимались столбы черного дыма. Запах горелого дерева смешивался с едкой вонью паленых ковров, обоев и мебельной обивки.
