Я глотнула пива. В голове слегка шумело. Он что, хочет меня оскорбить?
– Вовсе я не голодала. Просто перешла на правильное питание и начала заниматься спортом. Мой психотерапевт называет это «заботиться о себе».
– Ну, как бы то ни было, прими мои поздравления. Отличный результат. – Джексон поднял бокал, и мы чокнулись, умудрившись не пролить ни капли.
– Э-э… да, спасибо.
«Я всегда считал тебя красавицей», – вспомнились мне слова Беннетта. Надо поблагодарить его за поддержку. Не сомневаюсь, он говорил искренне.
На плечо упала большая холодная капля. По асфальту застучал дождь. Я оглянулась на танцпол, прикидывая, успеем ли мы добежать до навеса, прежде чем хлынет.
– Моя машина за углом, – сообщил Джексон, будто прочитав мои мысли.
Он взял меня за руку, и мы побежали. Как раз вовремя: раскатисто грянул гром, облака разверзлись, и на землю обрушился ливень. Забравшись в машину, мы взглянули друг на друга и расхохотались: оба мокрые до нитки.
– Надеюсь, дождь скоро кончится, – сказала я, вглядываясь в туманную мглу. – Хочу еще потанцевать.
Джексон заправил мокрую прядь волос мне за ухо.
– Думаю, нам будет чем заняться, пока ждем. – Его ладонь легла мне на затылок.
Да, целоваться он умеет. Я столько об этом мечтала, но, как ни странно, не почувствовала искры. Ни блаженного трепета, ни бабочек в животе, ничего подобного. Ощущения обострились: прикосновение его губ, вкус пива, барабанная дробь дождевых капель – все чувствовалось особенно ярко и четко. Я открыла глаза. Память, словно мощный прожектор, высветила правду: Джексон впервые поцеловал меня, хотя прикасался ко мне не в первый раз.
В машине витал незнакомый аромат женских духов. Я вспомнила, что Джексон опоздал на танцы, и резко отстранилась.
– Ты чего? – удивленно спросил он.
Не успела я ответить, как Джексон снова принялся целовать меня. Он шарил рукой по моему телу, пока не нащупал грудь.
– Пожалуйста, не надо, – попросила я.
Мой голос дрожал. Иллюзии разбились о реальность, и мне стало дурно.
– Да ладно, ты же не всерьез, – усмехнулся он.
В свете фонаря блеснули белые зубы, придав его лицу хищное выражение.
– Всерьез. – Внезапно мне стало ясно: все, что Мейбри говорила о Джексоне, – чистая правда.
В памяти всплыли непрошеные воспоминания. В день перед выпускными экзаменами Джексон пригласил меня на лодку его отца. «Только ты и я, – сказал он. – Хочу познакомиться с тобой поближе». Он повел меня в каюту с двуспальной кроватью и смятыми простынями, и я пошла, потому что была влюблена.
Я уперлась руками ему в грудь и отодвинула от себя.
– Тогда, на лодке… ты сказал, это было нечто особенное. Ты каждой девушке так говоришь?
Его улыбка увяла – то ли от стыда, то ли он решил соблюсти приличия.
– Ну, пожалуй, не каждой. Но если я так говорю, то действительно хочу, чтобы девушка почувствовала себя особенной.
Перед глазами заплясали цветные пятна – то ли от гнева, то ли от недостатка воздуха. Джексон принял мое молчание за знак согласия, поэтому снова наклонился ко мне, шаря по спине в поисках молнии.
– Прекрати! – крикнула я, уперлась одной рукой ему в плечо, а второй попыталась найти дверную ручку.
– Да ладно, раньше ты не была такой недотрогой. – Джексон наконец расстегнул молнию и крепче прижал меня к себе.
Какая же я идиотка!
– Хватит! – заорала я и стукнула кулаками куда придется. Хотелось крикнуть, но слова застряли у меня в горле.
Водительская дверь распахнулась. Кто-то вытащил Джексона наружу.
Моя дверь тоже открылась, и я едва не разрыдалась от облегчения, узнав Мейбри. Она помогла мне выбраться и застегнула молнию.
– С тобой все в порядке?
Я кивнула, и тут мое внимание привлекли звуки борьбы.
– Ты совсем охренел? – заорал Беннетт, тряхнув Джексона за ворот рубашки, так что голова у того мотнулась из стороны в сторону.
Джексон схватил Беннетта за грудки и вырвался.
– Не твое дело. Не видишь, я с девушкой.
Беннетт ткнул его пальцем в грудь:
– Это не просто какая-то девушка, а Ларкин.
Джексон снова хищно оскалился:
– Думаешь, я не в курсе? Уж поверь, я знаю ее лучше, чем ты.
– Ты что имеешь в виду? – предостерегающе прорычал Беннетт.
– Молчи, Джексон, – вмешалась Мейбри. – Садись в машину и вали отсюда.
– Ты что имеешь в виду? – повторил Беннетт и еще раз встряхнул Джексона.
Оба одного роста, но Беннетт – гибкий и мускулистый, а Джексон сложен как бульдог. Если подерутся, это плохо кончится для обоих.
– Да ладно, Беннетт, разве ты не делал ставки в выпускном классе? Все ребята из команды ставили. Я заработал кучу денег. Правда, пришлось попотеть: Ларкин тогда выглядела совсем не так круто, как сейчас, но я закрыл глаза и справился с делом. – Он кивнул в мою сторону. – Я решил, она задолжала мне второй раунд.
– Хватит! – процедила Мейбри.
– Да-да, это правда, Мейбри, – с наигранным удивлением заявил Джексон. – Ты заставила меня вернуть парням деньги, заработанные честным трудом, а потом отдала мне все, что тебе заплатили за возню с малышней, и даже сходила со мной на свидание, только бы я никому не рассказывал, что лишил Ларкин девственности на спор. Кстати, за тобой тоже должок. Мне тогда не удалось пробраться дальше лифчика.
Я невольно отступила. Капли дождя вонзались в крышу машины, словно пули.
– Это правда? – спросил Беннетт, в упор глядя на меня. – Джексон говорит правду?
Я покачала головой. На спор? Нет, неправда. Быть того не может. Но потом взглянула на Мейбри и поняла: еще как может. Она пыталась меня защитить, а в результате получила сотрясение мозга.
– Скажи ему, Ларкин, – встрял Джексон. Он по-прежнему улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом. – Давай, расскажи, как умоляла меня, как признавалась мне в любви. Тебе ведь хотелось, чтобы я стал у тебя первым.
Беннетт замахнулся. Мейбри остановила его.
– Убирайся! – заорала она на Джексона. – Проваливай, пока не получил!
Джексон даже не взглянул на меня. Он молча сел в машину и уехал, только покрышки взвизгнули по асфальту.
Дождь перешел в мелкую изморось. В воздухе повис влажный туман.
– Так вот из-за чего вы поссорились тогда, на лодке! – воскликнул Беннетт. До него только что дошло.
Я закрыла глаза и вспомнила худший день в моей жизни.
– Ты правда думаешь, я бы стал спать с ней? – громко сказал Джексон. – Нет, серьезно? Да я позвал ее на лодку лишь потому, что Мейбри и Беннетт попросили. Она ж ботаник, да еще жирная, как кит. Если бы Ларкин хоть чуть-чуть смахивала на Мейбри, я бы, может, и заинтересовался.
