Наплевать, что лицо залито слезами и потеками туши. Теперь уже все равно.
Бойд взял ее руки в свои и поцеловал.
– Да, мы созданы друг для друга, Сессали. Но простое решение редко бывает правильным. Подумай о ребенке, невинном младенце, жизнь которого зависит от нас. – Он прижался лбом к ее лбу. – Притворимся, что этот малыш – твой и мой. Наш общий.
Сисси покачала головой:
– Этого мало, Бойд, ты и сам знаешь.
– Немало. Просто нужно сделать так, чтобы этого оказалось достаточно.
Бойд вынул из ее волос ленту. Сисси заплела ее сегодня утром. С тех пор минула целая вечность.
– Что ты делаешь? – Собственный голос показался ей чужим, да она и правда уже не та Сессали Пернелл, что раньше.
– Хочу положить ленту в Древо Желаний, – ответил Бойд, доставая ручку из кармана рубашки.
Он расправил ленту на колене и принялся что-то писать. Сисси взглянула на темное отверстие в стволе дуба. Ей вспомнилось, как они с подругами положили туда ленты в первый раз. Она пожелала найти идеального мужчину. Маргарет загадала то же самое.
– Не надо. – Сисси с трудом поднялась на ноги, но Бойд уже засунул ленту в дупло. На его лбу выступили капли пота. Она схватила его за руку и оттащила от дуба.
– Что там?
Бойд непонимающе приподнял брови.
– Что ты написал на ленте?
Он остановил на ней задумчивый, печальный взгляд.
– «Я буду любить Сессали Пернелл до самой смерти и каждый день надеяться, что нам удастся найти способ прожить жизнь вместе».
– Не надо, Бойд, не загадывай невыполнимого. Ты не можешь жениться на Маргарет и в то же время любить меня. Мы оба погибнем, пытаясь воплотить твое желание.
– Я должен попытаться, Сессали. Мое сердце тоже разбито. Я не верю в это дурацкое дерево, но хуже уже не будет.
– Нет!
Сисси бросилась к дубу, чтобы вытащить оттуда ленту, но Бойд схватил ее и поцеловал в губы. Ошеломленная поцелуем и охваченная всепоглощающей любовью, она забыла обо всем, и лишь громкий щебет ласточек, возвращающихся в гнезда, вернул ее к реальности.
Сисси в одиночестве вернулась в дом. Битти ждала ее на крыльце. У ее ног стояла пепельница, полная окурков.
– Нашла в кабинете мистера Дарлингтона. Хочешь?
Сисси отрицательно покачала головой, вслушиваясь в рокот удаляющегося мотора, попыталась сосредоточиться и подумать о том, что делать дальше, но не смогла. Она взглянула на Битти и открыла рот, желая что-то сказать, крикнуть или заплакать – ничего не вышло. От нее осталась лишь оболочка, целая и невредимая снаружи, но совершенно опустошенная изнутри.
Битти шагнула к ней, чтобы обнять. Сисси отстранилась, понимая, что если примет хоть малую толику сочувствия, то навзрыд расплачется.
– Они собираются пожениться, – произнесла она тоном, каким обычно хвалила туфли или прическу.
– Знаю. – Битти скривилась, будто проглотила горькую пилюлю. – Я попыталась отговорить Маргарет, предложить другие варианты, но она непреклонна. По ее мнению, это отличный план. У нее появляются и муж и ребенок. И никакого позора. Единственное, что ее тревожит, – вдруг ребенок будет слишком большой, и никто не поверит, что он родился до срока.
Ее голос дрогнул. Сисси отвернулась. Если и Битти заплачет – значит, точно все пропало.
– Дружба навек, да? – спросила она и попыталась рассмеяться, но смеха не получилось.
– Не позволяй ей сделать это, Сисси. Пожалуйста, не надо.
– Бойд говорит, он женится ради ребенка.
Лицо Битти стало жестким.
– А Маргарет – ради собственных интересов. Если бы она любила тебя по-настоящему, ни за что бы так не поступила.
Сисси молча смотрела на подругу. Все, что она хотела сказать, уже сказано, все возможные решения и варианты отклонены.
– Она хочет тебя видеть, – произнесла Битти.
– Прямо сейчас?
Та кивнула.
– Это все равно когда-нибудь случится, так что откладывать не имеет смысла. Сходить с тобой?
– Нет, я лучше сама.
– Подожду тебя здесь. Налью себе виски мистера Дарлингтона, и тебе заодно. Думаю, после разговора с Маргарет ты захочешь выпить.
Сисси поднялась по элегантной лестнице, крепко сжимая перила; ей казалось, ноги вот-вот откажут, не выдержав тяжести ее горя. Двери во все комнаты были открыты, чтобы создать сквозняк, однако это не спасало от удушающей жары. Из спальни Маргарет вышла горничная, унося поднос с едой. У девушки был расстроенный вид – то ли из-за нетронутого ужина, то ли ей известно о том, что происходит.
Сисси вошла в комнату и остановилась у входа. Внутри было темно, шторы задернуты. Потолочный и напольный вентиляторы работали на полную мощность, но лишь немного разгоняли спертый воздух. Маргарет сидела на кровати среди груды подушек, отделанных кружевами, под стать ночной рубашке, застегнутой до самого горла. Ее бледное лицо почти сливалось с постельным бельем. «Вот и хорошо», – подумала Сисси.
– Ты не умираешь, – вслух произнесла она, подошла к большому французскому окну, выходящему на реку, и распахнула настежь.
Приятный ветерок охладил разгоряченный лоб и слегка успокоил. Увидев Древо Желаний, Сисси поспешно отвернулась.
– Мне очень жаль. Я не думала, что все так получится. – Голос Маргарет не узнать: дрожащий и неуверенный, совсем не похожий на ее прежний напористый говор.
На мгновение Сисси посочувствовала подруге, ведь та столького лишилась, но потом подумала о Бойде. Она решительно обошла комнату, отдернула все шторы, зажгла лампы и налила воды в стакан, хотя руки так дрожали, что графин едва не упал на пол.
– Спасибо, – прошептала Маргарет.
Сисси не ответила. Она молча смотрела на изможденную женщину, разрываясь между жалостью, гневом и печалью.
– За что? – Разумеется, она знала, за что, просто хотела услышать это от Маргарет.
Однако ответ оказался совершенно неожиданным:
– За твое любящее и щедрое сердце, за твою жертву, за нашу дружбу.
Маргарет прижала платок к покрасневшим и опухшим глазам. Сисси испытала злорадное удовлетворение от плачевного вида подруги. Впервые ей не было стыдно за недостойные чувства.
– Я поступила очень дурно с тобой и Бойдом. Словами не описать, как мне жаль, но я просто не вижу другого выхода.
Сисси вспомнила выражение лица Бойда под Древом Желаний и свои наивные мечты о совместном счастье.
– Значит, ты приняла решение. Для тебя нет другого выхода, кроме как разрушить мою жизнь.
По впалым щекам Маргарет хлынул новый поток слез.
