– Ты, должно быть, умираешь от голода. Нужно поесть, чтобы набраться сил.
Я взяла яблоко и придвинула к ней пончик.
– Могу сказать тебе то же самое. С тех пор как мы нашли маму, вы обе так ничего и не ели.
Сисси и Битти без восторга взглянули на сладости.
– Не смогу проглотить ни кусочка, – призналась Битти. – Просто когда мы заботимся о тебе, нам не так тревожно за нашу дорогую Айви.
Сисси мрачно взглянула на нее, явно собираясь выдать резкость, но тут в зал вошла медсестра. В руках она держала коричневый бумажный пакет.
– Вы родственники Айви Ланье?
Я поднялась с места.
– Я ее дочь. С ней все в порядке?
– Пока без изменений. Я принесла личные вещи вашей мамы, украшения и одежду. Наверное, вы захотите забрать их.
– Да, спасибо большое. – Я взяла у нее пакет и расписалась в ведомости.
Когда медсестра ушла, я снова опустилась на стул, а Сисси и Битти сели по бокам. Пакет оказался очень легкий, будто пустой. Я вспомнила сандалии, которые были на маме, – наверное, они внутри.
– Откроешь? – поинтересовалась Битти.
– Думаешь, это правильно? – нахмурилась Сисси. – Когда Айви придет в себя, она не обрадуется, узнав, что мы рылись в ее вещах.
Битти пренебрежительно сморщила нос.
– Мэк забрал ее сумочку, так что ничего ценного мы украсть все равно не сможем. Я считаю, пакет нужно открыть – вдруг найдем какую-нибудь зацепку, почему Айви поехала в Карроумор.
– Это всего лишь одежда, Битти. Какие там могут быть зацепки? – Сисси потянулась за пакетом, но я не выпустила его из рук.
– А вдруг там записка? В любом случае нужно проверить. – Просто уму непостижимо: вечно мне приходится быть судьей между этими женщинами. Всю жизнь дружат и всю жизнь препираются.
– Точно, – подтвердила Битти, забирая пакет. – Вот Ларкин меня понимает. Верно, малышка? – И, не дожидаясь ответа, она принялась открывать пакет.
– Это я должна его открыть. Айви – моя дочь. – На глаза Сисси навернулись слезы.
Битти бросила на нее взгляд, который мне не удалось расшифровать.
– Я рада, что могу подменить тебя в этом нелегком деле. – Она открыла пакет и заглянула внутрь. – Здесь только ее одежда и сандалии. А еще вот это. – Она выудила со дна какой-то предмет.
– Лента, – произнесла я.
Сисси выхватила ее у Битти из рук и расправила у себя на коленях, так что мы смогли прочесть надпись:
Я знаю про Маргарет.
На ткань упала капля, смазав букву «М». Сисси не подняла голову и не попыталась вытереть слезы, падающие на ленту и превращающие ее в чернильную реку.
– Она имела в виду бабушку Маргарет? – уточнила я.
Обе долго молчали. Наконец Битти утвердительно кивнула.
– Думаю, да.
Я встала и в упор посмотрела на пожилых дам. Я знала и любила их всю жизнь, но сейчас они показались мне чужими.
– Что про Маргарет? Что она знает про Маргарет?
Сисси обменялась взглядом с подругой.
– Точно не знаю. Маргарет была как луна, сияющая в небе. Все ее любили.
– Но почему мама написала это на ленте и отвезла в Карроумор?
– Спросим, когда она очнется, ладно? – Сисси слабо улыбнулась и с трудом поднялась, ухватившись за ручки кресла. – Пойду попудрю носик. Извините меня.
Я смотрела ей вслед. Ее волосы в искусственном свете казались не серебряными, а просто седыми, движения замедлились, плечи согнулись, будто она давно уже несет непосильную ношу, но только сейчас почувствовала ее тяжесть.
Битти тоже встала.
– Такое ощущение, что мочевой пузырь с годами становится все меньше и меньше. Зайду-ка я в дамскую комнату. Если мне удастся уговорить Сисси поехать домой, мы попросим Мейбри подвезти нас. Позвоню попозже, расскажешь, как мама.
Она чмокнула меня в щеку и вышла, оставив после себя аромат «Росы юности»
[8] и стойкое ощущение дежавю.
Шесть
Сисси
Май 1951
Мама поцеловала Сисси в щеку. Вокруг глаз миссис Пернелл залегли тревожные морщинки. Будучи супругой пастора-методиста, она разрывалась между необходимостью воспитывать детей в духе церкви и горячей материнской любовью и в результате проявляла удушающую строгость вперемежку с не менее удушающими объятиями.
– Позвони мне, как только приедешь к миссис Хардинг, слышишь, Сессали? Междугородние звонки стоят дорого, поэтому оставь рядом с телефоном четвертак. Если предложишь деньги, она, разумеется, не возьмет, а так у нее не будет выбора. Ты же знаешь, мы не хотим чувствовать себя обязанными.
Миссис Пернелл, поджав губы, поправила пикейный воротник на простом коричневом платье дочери. Туго затянутый пояс врезался Сисси в ребра, не давая вздохнуть, иначе она бы набрала воздуха в грудь и постаралась успокоить маму – после разговора с миссис Дарлингтон та вся на нервах. Мама Маргарет ничего не объясняла и не просила; она просто изложила свои планы для дочери и ее лучших подруг, подразумевая, что за разрешением от родителей девочек дело не станет. Дарлингтонам не принято отказывать, и мамы Сисси и Битти не решились ломать устои.
– Да, мама, – выдавила Сисси.
Услышав звук мотора, она едва не упала в обморок от нетерпения. Неужели родители действительно меня отпустили? Пока не сяду в машину и та не поедет в сторону Миртл-Бич, не поверю.
Младший брат Ллойд нес чемодан с инициалами Сисси – подарок Маргарет. Битти получила точно такой же. Это самая прекрасная вещь, которой Сисси доводилось владеть. Она до сих пор не верила своему счастью. Мама и бабушка подарили ей на выпуск стеганое одеяло, но этот подарок безнадежно мерк по сравнению с изящным чемоданом из темно-коричневой кожи.
Миссис Пернелл спустилась с крыльца, крепко держа дочь под руку. Сисси боялась, что мама так и не найдет в себе сил разжать пальцы. Увидев Маргарет за рулем кабриолета «Линкольн Космополитен», она еле сдержалась, чтобы не вырваться и не побежать навстречу. Маргарет, как всегда, неотразима – вылитая Лорен Бэколл
[9]. Модные солнечные очки вполлица лишь подчеркивали ее красоту, бирюзовый шелковый платок под цвет глаз не мог скрыть золотое сияние волос.
Маргарет ослепительно улыбнулась и помахала рукой. Миссис Пернелл крепче стиснула запястье дочери.
– Привет, Сисси! – крикнула Битти с заднего сиденья.
