— Я хочу… остаться здесь.
Присутствующим требуется некоторое время, чтобы осознать смысл сказанного.
— Вот еще новости, — восклицает Маркиз.
— Нет, увы. Мы не можем оставить тебя, Белоснежка, — отвечает Эсмеральда.
— Твои родители будут волноваться, — объясняет Фетнат.
— У меня нет родителей, — говорит Кассандра.
— Ну, не знаю — школа, детский дом, пансион, кто-то точно будет волноваться из-за твоего отсутствия, — продолжает рыжая, которая от волнения косит еще сильнее.
— Я хочу остаться здесь, — повторяет Кассандра.
— Ты что, глупая или глухая? Говорят тебе — нет, — заявляет Эсмеральда.
— У тебя чистые руки. А у нас у всех грязные, — добавляет Ким.
— Грязь спасает нас от грязи, а ты такая чистая, что «защиты» у тебя нет, — поддерживает его Фетнат.
Ким пренебрежительно добавляет:
— Ты — из буржуев, ты — дочка богачей. Мы их ненавидим.
— У тебя, наверное, большие проблемы. Но и у нас проблемы есть. Наш девиз: «Каждому свое дерьмо», — сухо произносит Эсмеральда.
Орландо стучит рукой по бочке.
— Эй, Герцогиня, у тебя с головой все в порядке? Мы не можем бросить эту девчушку!
Трое остальных размышляют. Наконец Эсмеральда берет бутылку вина, отпивает глоток, рыгает и заявляет:
— Я предлагаю голосование. В Искуплении — демократия, пусть решает большинство.
Фетнат оборачивается к Киму:
— Маркиз, ты за или против того, чтобы Белоснежка осталась?
Ким немедленно отвечает:
— Конечно, против. И, взвесив все, я вообще предлагаю ее убить, потому что, едва выйдя отсюда, она на нас донесет. Утопим труп в болотах, да и дело с концом. Там, где ее чуть собаки не съели, да, Барон? Вернем, так сказать, статус-кво.
Фетнат кивает, потом поворачивается к рыжей:
— А ты, Герцогиня?
— Я против. От нее надо избавиться, но идею с убийством в южных болотах я не поддерживаю. Туда ходят играть цыганские ребятишки. Они могут найти тело.
Она подходит к Кассандре и запускает руку в ее длинные волнистые волосы.
Она нарушила мое личное пространство, но я не должна реагировать.
— Хорошенькая. Лучше продадим ее албанцам.
— Записано. Ты, Барон?
— Я «за». За то, чтобы девчушка осталась с нами. И чтобы ее не убивать. Мы не будем выкидывать ее в болото или продавать албанцам, они ее изувечат. Мы — беглецы и должны помогать другим беглецам.
— Понятно, сума переметная, — цедит сквозь зубы Герцогиня. — Я знаю, почему ты ее защищаешь. Да, знаю.
— На что это ты намекаешь, Герцогиня?
— Нечего изображать невинность, Барон! Мы все о тебе знаем. У тебя дочка чуть постарше нее. Тебе с ней видеться не дают, вот ты и хочешь, чтобы эта ее заменила. Отцовский инстинкт…
— Да как ты смеешь даже упоминать о моей дочери, жирная косоглазая баба! Я запрещаю тебе произносить…
Барон пытается ударить ее в ухо, но рыжая отскакивает и выхватывает бритву. Они стоят друг напротив друга, готовые сцепиться.
— Виконт, а ты как голосуешь? — как ни в чем не бывало спрашивает Ким, желая переключить всеобщее внимание на другой предмет.
Все вопросительно смотрят на высокого негра в разноцветном балахоне, который снова неторопливо раскуривает трубку.
— Барон прав: Искупление — это священное право беглецов. Не меня спрашивать о том, можно ли прогонять чужаков, если вы понимаете, о чем я говорю. Увы, Герцогиня, я голосую за то, чтобы она осталась.
— Два на два. Поровну. Вот недостаток демократической системы при четном количестве избирателей.
— Давайте переголосуем! — предлагает Ким.
— Бесполезно, опять ничего не получится. Хорошо. Поскольку я — вождь племени, окончательное решение принимаю я: отдавая долг гостеприимству, а главное, потакая бескрайней сентиментальности Барона, я разрешаю Золушке остаться с нами, но ненадолго.
— Она из буржуев! — возмущается Ким. — У нее чистые руки! Мы, что, с благовоспитанной девицей жить будем?
— Не волнуйся, она все равно не сможет привыкнуть к нашему образу жизни, не волнуйся, — отвечает ему Фетнат.
Эсмеральда поворачивается к Орландо:
— Скажи ей, что может остаться, но только на три дня. Потом она отсюда уберется. Спать будет на складе, рядом с консервами. Надо ей дать сухое и чистое одеяло. У тебя найдется, Виконт?
— Ей еще придется пережить завтрашний шок, — усмехается Ким.
Лицо девушки выражает непонимание.
— Ну, малышка, раз ты любой ценой хочешь остаться здесь, то завтра после пробуждения тебя будет ждать большой сюрприз, — насмешливо добавляет молодой человек.
Кассандра хочет поблагодарить Эсмеральду, но та уже встала и отщипывает кусочки жаркого, которое продолжает вращаться на вертеле.
— Чувствую, мы совершаем непростительную глупость, — бормочет Эсмеральда про себя. — Я уверена, что не ошибаюсь. Оставить тут несовершеннолетнюю девчонку — это глупость, чудовищная глупость.
— Эй, девчушка, ты так и не сказала, как тебя зовут? — замечает викинг.
Девушка пристально смотрит на каждого по очереди и медленно произносит:
— Кассандра.
Ким опять хихикает:
— Подходящее имечко для буржуйской дуры.
— Есть хочешь? — спрашивает Орландо.
Кассандра качает головой.
Тяжелые тучи закрывают луну. Крупные капли падают на землю, шипят в костре. Собирается новый ливень. Орландо и Фетнат находят сухую одежду для гостьи, устраивают ей спальню на складе консервов. Кассандра кое-как укладывается на постель из кипы газет, положенных на консервные банки и прикрытых грязной простыней. Под голову кладет набитый тряпьем мешок из-под картошки. Вокруг громоздятся ряды и башни консервных банок. Одни вздулись, другие источены ржавчиной. Большинство без этикеток.
Измученная впечатлениями этого странного дня, Кассандра вытягивается и укрывается пропахшим пылью одеялом. Спасшийся от дождя комар пищит, кружа под брезентовым потолком.
Эти странные бомжи полюбят меня. Мне кажется, они уже начинают меня любить. Им просто нужно привыкнуть. И. потом… не так-то легко любить такого необычного человека, как я. Представляю, каково бы мне было на их месте.
Под крышей ползают тараканы, шурша своими быстрыми лапками по рифленой жести.
Насекомые, пожалуйста, оставьте меня сегодня в покое.
Капли дождя стучат по кучам мусора.
