Вот так, я проклята. Башня! Люди, объятые пламенем, падают с ее вершины. Это мое будущее.
Как Кассандра Троянская, которая не смогла предотвратить пожар в родном городе, я предвижу лишь несчастья, я — вестница бедствий. Лучше бы мне было вовсе не рождаться. Лучше бы у меня не было дара пророчества. Но почему я такая? Почему? ПОЧЕМУ?
Девушка с большими серыми глазами начинает громко выть.
— ПОЧЕМУ!!!
Лис в ответ начинает выть тоже. Затем наступает гнетущая тишина. Кто-то стучится в дом.
Глазка в двери нет, и Кассандра думает, что это Ким. Она открывает и видит на пороге высокий, темный, худой силуэт. Ноги человека обуты в бабуши с острыми загнутыми концами.
— Теперь, когда ты с нами и все убедились, что твои видения — не бред, я думаю, что должен помочь тебе, — заявляет Фетнат Вад.
— Никто не может мне помочь, — отрезает она.
Высокий африканец, отодвинув девушку рукой, заходит в комнату.
— Ну-ну-ну, что меня раздражает в белых, так это то, что они вечно впадают в отчаяние. Мы в моей деревне болели страшными болезнями, которые делали нас незрячими или погружали в вечный сон, нам не каждый день удавалось поесть… Иногда из ближайшего озера вылезали крокодилы и пожирали игравших на берегу детей. Но никто не впадал в отчаяние. Все жители моей деревни с утра до ночи улыбались и смеялись. Конечно, у нас было солнце, фрукты, природа кругом, а не бетон и серые пейзажи. Мы плясали под звуки тамтама, каждый день устраивали праздники, жили семьями, родители и дети крепко обнимались, ну… ты понимаешь, что я хочу сказать.
Он качает головой.
— Мне кажется, я не люблю ни эту страну, ни ее жителей, ни их менталитет. Здесь люди похожи на ходячие трупы. Они не улыбаются. Они прячут свою кожу и зубы. Они не трогают друг друга. У них даже запаха нет, он исчез от покупных духов и нейлоновых тканей!
— Так что же тогда ты здесь делаешь, Виконт? — спрашивает Кассандра безразличным тоном.
— Я — африканский ученый, который несет европейцам просвещение и цивилизацию. Хотя бы один из нас должен пожертвовать собой, нельзя бросать вас в вашем невежестве. Я в каком-то смысле Христофор Колумб и Магеллан от волофов, я пришел просветить варваров. Мы темны снаружи, а вы темны изнутри. Я несу свет вашим сердцам.
— Отравляя наши желудки стиральным порошком? Так ты нас чистишь изнутри?
Кассандра выставляет рядком кукол с обведенными черным фломастером глазами. Фетнат подходит к ней:
— Я хочу помочь тебе, Царевна.
Кассандра не отвечает.
— То есть я хочу сказать: я могу помочь тебе.
Она оборачивается:
— Не люблю я помощь принимать.
— О, да ты уже выражаешься, как мы. Ты стала настоящей обитательницей Искупления. Ты начинаешь фразы со слов: «Я не люблю».
Кассандра берет куклу, сдергивает с нее одежду, отрывает ей конечности, а голову насаживает себе на указательный палец. Затем приближает палец к лицу Фетната, делая вид, что кукла с ним разговаривает.
— Что вы можете для меня сделать, господин колдун? — спрашивает она тоненьким голоском.
— Я могу погрузить тебя в состояние, в котором ты увидишь свое прошлое.
— Опять магические снадобья? В прошлый раз я чуть не умерла от твоего гостеприимного эликсира.
— Знаешь, ты обычно неболтлива. Царевна, но уж если начнешь говорить, то мало не покажется. Отвечаю на твой вопрос: нет, это не снадобье для приема внутрь, это нечто менее жидкое и более…
— Газообразное?
— …безопасное. Это транс шаманов. Как это вы называете? Ах да, гипноз.
— Не люблю я гипноз. Если ты понимаешь, что я хочу сказать, — с иронией добавляет она.
Африканец рассматривает кукол, накрашенных, словно для бала Сатаны.
— Как тебя убедить, что это принесет тебе пользу?
Он ходит по комнате.
— А если я скажу тебе, что знаю о твоем Синем Дереве Времени? Оно есть в легендах волофов. Мастер Дембеле научил меня видеть его. Только я смотрю издали. А ты — вблизи.
Уже через десять минут Кассандра приходит в хижину Фетната.
Обстановка в его домике очень странная. На одной из полок сидит чучело зевающей летучей мыши. На других пылятся сушеные ящерицы, стоят ряды банок с лягушками и жабами, прозрачные склянки с волосами и обрезками ногтей, коробочки с неподвижными насекомыми, пробирки с черным и серым порошком. На каждом контейнере — этикетка: «Для успешного экзамена в университет», или «Чтобы хорошо росли волосы», или «Чтобы не пускать газы в постели», или «Чтобы не ошибиться при покупке дома».
У стены напротив выстроились стеклянные вазы. Одни наполнены серыми, зелеными и коричневыми плодами, другие — маленькими красными цветами с черными листьями. Рядом с ними красуются деревянные статуэтки с веселыми или грозными лицами.
Сенегалец указывает девушке на покрытое высушенными собачьими шкурами кресло:
— Закрой глаза и расслабься.
Она подчиняется.
— Дыши все медленней и медленней.
Кассандра неслышно вдыхает и выдыхает.
— Успокойся. Все хорошо.
Она устраивается в кресле поудобнее. Монотонный голос понемногу убаюкивает ее, постепенно погружая в транс.
— Теперь представь, что твоя душа покидает тело. Она пролетает сквозь потолок. Она поднимается высоко в небо. Она достигает границы атмосферы и безвоздушного пространства. Ты видишь путь. Впереди — будущее. Позади — прошлое. Повернись и иди к прошлому. Что ты видишь?
Кассандра медленно произносит:
— Я вижу хижину Эсмеральды, карту «Таро» с башней. Две падающие фигуры.
— Это случилось несколько минут тому назад. Иди дальше в прошлое, переходи от минут к дням.
— Я вижу, как пришла на свалку. Меня преследуют собаки.
— Еще дальше. Возвращайся, возвращайся в прошлое.
— Я вижу, как живу в пансионате «Ласточки».
— Еще дальше.
Лицо Кассандры искажается от боли.
— Я вижу теракт в Египте у пирамиды Хеопса. Я ищу моих родителей среди обугленных, искалеченных тел. Все в дыму.
— Еще дальше.
Кассандра застывает.
Наступает долгая пауза.
Фетнат Вад не решается вмешиваться, он видит, что девушка спокойно дышит.
— Я… я… меня окружает моя семья.
— Твои родители?
— Нет.
— Кто?
— Мои… дети.
— Что ты говоришь?
— Мои дети и внуки. Они стоят вокруг моей постели. Они… они говорят со мной, но не по-французски. Я их понимаю.
