Он смотрит в окно изолятора.
— История полна подобных примеров. Посмотрите хотя бы на короля Людовика XIV. Он разоряет страну, строя Версаль и ввязываясь в бессмысленные дорогостоящие войны, которые он в большинстве случаев проигрывает. Он живет в бесстыдной роскоши, совершенно не думая о своих подданных. Страна разорена, народ голодает. При этом Людовик XIV остается в памяти потомков блистательным монархом. Король Солнце — так он назвал себя сам, а историки последовали его примеру. Его наследник, Людовик XV, обнаруживает, что казна пуста, страна в агонии, но ничего не предпринимает и передает власть, словно горячую картофелину, своему собственному наследнику, Людовику XVI. Последний же решает, что нужно как-то исправить и сгладить перегибы своего предка. Людовик XVI подписывает декреты в пользу народа. Он заставляет аристократию, до той поры не знавшую пошлин, платить налоги. Он издает указ о создании особых «Жалобных тетрадей», в которые каждый человек, независимо от его социального положения, имеет право внести запись о своих личных невзгодах и неотложных нуждах. Такого рода инициатива — интерес к мнению народа — была проявлена впервые в мире. Но современники отнюдь не считали короля новатором, которым он на самом деле являлся, а принимали его прозорливость и великодушие за слабость. Как известно, его, освистанного тем самым народом, которому он так хотел помочь, в конце концов при всеобщем ликовании обезглавили.
Директор выглядит огорченным.
— Неблагодарность правит миром.
Филипп Пападакис смотрит на стакан, внутри которого жужжит насекомое.
— Так что ж мне делать с этой пчелой? Я могу, конечно, снова выпустить ее, но теперь знаю, что из-за глупости и неблагодарности она ужалит меня, причинив мне боль, а себе принеся гибель. Что ты об этом думаешь, Кассандра?
Он говорит со мной на «ты».
Девушка с большими светло-серыми глазами не отвечает. Директор качает головой и поднимает стакан. Пчела не успевает взлететь, он резко придавливает ее ладонью к прикроватному столику. Кончиками отшлифованных ногтей он поднимает черно-желтое тельце и подносит к лицу Кассандры. На его лице снова появляется выражение, придающее ему сходство с Дональдом Сазерлендом.
— Вот что мне стоило сделать и в первый раз. Единственный верный выход. К тому же пчела не страдала. М-да… я считаю, что не нужно нарушать порядок вещей и спасать кого-то против его желания.
Он берет книгу «Проклятие Кассандры» и задумчиво разглядывает обложку.
— Значит, я сумел привлечь твое внимание к античной тезке. Ты прочла продолжение ее приключений? Кассандра хотела помешать своему брату Парису спать с Еленой. Но последняя была настолько прекрасна, что троянцы гордились тем, что Парис украл такую красавицу.
Внезапно он наклоняется к самому лицу Кассандры. Она с отвращением отворачивается.
— С тобой трудно, но так даже лучше, — говорит он, улыбаясь. — Ты ведь трудный подросток, не так ли? Это нормально. Когда знаешь, кто ты на самом деле…
— Кто я? — спрашивает она.
— А… ты наконец заговорила. Как пчела, если постучать по стенке стакана. Знаешь, Кассандра, если твое имя — подсказка, то это лишь первая из подсказок, которые могут помочь приблизиться к пониманию большой тайны. Надо еще принять во внимание и твое прошлое.
Он кладет книгу на прикроватный столик и открывает свой чемоданчик.
— Я очень заинтересовался твоим случаем, таким необычным. Ах да, прошлое… Быть может, ты не случайно обладаешь этой, как бы получше выразиться, «способностью». Нет, нет, не случайно. Быть может, где-нибудь какой-нибудь Аполлон захотел, чтобы тебе являлись видения? Быть может, какой-нибудь бог, или человек, или кто-то власть предержащий решил подарить тебе необыкновенный талант? А ты об этом забыла. Или он сделал так, чтобы ты об этом забыла.
На этот раз Кассандра не вырывается. Она внимательно слушает. Он гладит ее руку, потом шею.
Он нарушил мое личное пространство. Но я стисну зубы. Я должна узнать.
Она заставляет себя не шевелиться.
— О, как ты горда, маленькая пчелка! Но мне это нравится. Думаю, что, несмотря на все зло, которое ты мне причинила, я проявлю великодушие, — говорит он, дотрагиваясь до лейкопластыря, до сих пор красующегося у него на ухе. — Я подарю тебе то, в чем ты нуждаешься больше всего: вторую подсказку.
Слушаю тебя.
Он бросает на пол труп насекомого и давит его каблуком.
— Это… вопрос. Слушай внимательно: «Ты действительно знаешь, кем были твои родители?»
В этот момент в комнату входит медсестра, видит, что директор слишком низко склонился над девушкой и Кассандре это явно не нравится. Медсестра строгим тоном просит директора выйти. Филипп Пападакис резко выпрямляется.
— Завтра, когда будет поспокойнее, мы продвинемся дальше, — обещает он.
Медсестра меряет его подозрительным взглядом.
— Оставьте ее, сударь, ей нужно отдохнуть, — говорит она настойчиво и кладет прохладную руку на лоб девушки.
Директор отходит от кровати, и его взгляд падает на зеленый пластиковый пакет.
— А это что? — спрашивает он.
Он берет наручные часы и осматривает их со всех сторон. Он читает надпись и делает удивленную гримасу.
— «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 21 %». Это было в посылке, которую я тебе передал, не так ли?
Девушка неподвижно лежит на кровати, не удостаивая его ответом. Пападакис колеблется, он испытывает сильное желание забрать часы себе, но неодобрительный взгляд медсестры останавливает его. Он кладет их обратно в пакет.
— В любом случае, эта штука, похоже, приносит несчастье. До завтра.
Он выходит из комнаты, оставляя дверь полуоткрытой. В коридоре слышен стук его удаляющихся шагов.
— Отвяжите меня! — просит Кассандра медсестру.
— Ну-ну, будьте благоразумны, мадемуазель Катценберг. Вы поранили одну из ваших соучениц, откусили мочку уха директору и повредили оборудование в больнице, из которой вас привезли. Думаю, что на данный момент самое важное для вас — отдохнуть.
Она измеряет Кассандре пульс, кладет ей на язык успокоительное средство, протягивает стакан воды, говоря, что это поможет ей заснуть. Потом медсестра гасит потолочный свет, оставляет лишь дежурную лампу-ночник и уходит.
— Спокойной ночи, мадемуазель.
Кассандра, считая, что уже достаточно поспала на сегодня, выплевывает успокоительную таблетку. Она привязана к постели, поэтому продолжает просто неподвижно лежать на спине и смотреть в потолок. Ей очень хочется взглянуть на часы и узнать, что же ее ждет в будущем, но подарок брата лежит на дне пакета. С кровати его не видно.
Без этой безделушки она чувствует себя голой.
Брошенной на милость непредсказуемой судьбы.
