Кассандра Катценберг видит виллу своих родителей. Ей девять лет, предметы и живые существа обретают для нее названия. Но вот названия исчезают, вещи, лишенные ярлыков, начинают существовать в виде цвета, объема, звука, пения, запаха.
Существо под названием «мама» становится просто безымянным воплощением любви. Затем наступает момент, когда, подойдя к зеркалу, Кассандра видит в нем чье-то незнакомое отражение.
Она вспоминает свое рождение, она возвращается в чрево своей матери и прячется в нем, как в убежище…
Она уменьшается в размерах и становится просто розовой клеткой. Она превращается в старика, лежащего в постели в Санкт-Петербурге. Из агонизирующего больного она становится мужчиной в полном расцвете сил. Затем — молодым человеком, затем — подростком, затем — младенцем. Еще одно возвращение во чрево и новое превращение в простую клетку.
Она видит все свои прошлые жизни — японского самурая, парфянского лучника, торговку овощами на финикийском рынке. Она видит себя первобытным человеком, видит себя млекопитающим, рыбой, инфузорией-туфелькой.
…и я не живу в режиме реального времени?!
Она смотрит вокруг себя новыми, широко открытыми глазами.
Мир словно приходит в движение. Это очень странное, почти неприятное чувство. Вместо человека, сидящего напротив нее, в воздухе плавает ярлычок с надписью: «Филипп Пападакис, директор школы, волосы с проседью, глаза синие, перстень с головой лошади».
Вместо корейца виден другой ярлычок: «Ким Йе Бин, юноша семнадцати лет, синяя прядь волос». У ног Кассандры лежит третий ярлычок: «Инь Ян, лис, самец», поодаль быстро перемещаются бесчисленные ярлычки, на одном из них она читает: «Крыса номер 103683». Прямо перед девушкой висит огромная надпись: «Облитая бензином горящая куча мусора», а повыше: «Зловонный дым».
Предметы и существа заменены названиями! Я могу не смешивать одно с другим. Благодаря произошедшим событиям мое сознание получило такую возможность:
Я МОГУ ОТДЕЛИТЬ ПРЕДМЕТЫ И СУЩЕСТВА ОТ ИХ НАЗВАНИЙ!
Какая чудесная способность.
Я уже не только я.
Ким уже не только Ким.
Мир уже не заключен в словах, его обозначающих.
Он словно обрел новую глубину.
Он гораздо больше делящих, кроящих, упорядочивающих, ограничивающих его слов.
Я обладаю новым, бесконечно ценным восприятием мира. Что там сказал Филипп Пападакис?
Я НЕ ЖИВУ В РЕЖИМЕ РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ? Я живу гораздо богаче!
Все накопившееся в ней напряжение словно разом спадает.
Кассандра хохочет. Очень громко. Ее безумный, беспричинный смех пугает окружающих. Она опускает голову, прячет лицо в ладонях и чувствует, как длинные волосы щекочут ее руки.
В этот освободительный миг ее наполняет какое-то новое чувство.
Она познала гнев, и это дает ей возможность познать радость.
Она счастлива оттого, что живет.
Она счастлива оттого, что ее окружают друзья.
Она счастлива оттого, что узнала наконец о том, каким было ее детство.
Она счастлива оттого, что создала проект спасения человечества.
Она счастлива оттого, что висящие в воздухе ярлычки заменяются настоящими людьми и реальными осязаемыми предметами.
Все хорошо. Я вернулась в игру. Жизнь прекрасна.
Вены девушки, во время приступа гнева залитые адреналином, захлестывает водопад эндорфина, взорвавшийся в ее мозгу.
Все с тревогой наблюдают за ней. Она смотрит на пепелище Искупления, и глаза ее заволакивают слезы, вызванные уже не грустью, а радостью.
Светлая влага становится зеркалом, в котором отражается весь мир.
233
А что же произойдет теперь?
234
Юноша и девушка входят в железную дверь. Они проходят вперед и останавливаются на крыше башни Монпарнас, в двухстах метрах над поверхностью земли. Ночь, мерцают звезды, и, как всегда на такой высоте, громко завывает холодный порывистый ветер. Кассандра наклоняется.
Внизу, под толщей тьмы, едут машины, похожие на суетливых святящихся насекомых.
Ледяное головокружение.
На циферблате ее часов видна надпись: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 63 %».
Пот каплями усеивает ее лоб, струйками стекает по спине. Она сжимает руку Кима. И долго стоит молча, закрыв глаза и слушая.
— Зачем ты привела меня сюда, Царевна? — спрашивает Ким с легким беспокойством.
— Потому что здесь умер мой брат.
— И ты пришла поклониться святым местам?
Кассандра осматривается.
Вдруг что-то привлекает ее внимание. Маленький клочок бумаги привязан бечевкой к тросу.
«…ее внимание привлек трепыхавшийся на ветру маленький клочок бумаги, привязанный бечевкой к тросу. Кассандра узнала почерк своего брата и прочла текст, описывавший то, что она делала в тот момент. Она подумала…»
— Даниэль предвидел то, что произойдет. И он хотел, чтобы все именно так и случилось. Как в песнях майя.
Молодой кореец с синей прядью волос молчит.
— Мой брат был таким же, как я. Его свободный разум не мог приспособиться к миру других людей. Людей, чей ограниченный воспитанием мозг превратил их в боязливых рабов.
Ким читает записку и возвращает ее Кассандре, пожимая плечами:
— Может быть, это Шарль де Везле…
— Записку оставил мой брат.
Молнии рисуют в небе серебряное светящееся дерево. Опять начинается косой дождь. Два молодых обитателя Искупления стоят неподвижно.
— Помнишь, Маркиз, я говорила тебе, что если сойду с ума, то предпочту умереть? Тебе не кажется, что момент настал?
Кассандра крепко сжимает руку Кима и склоняется над бездной.
— Прекрати, Царевна, это опасно!
На обычных часах ровно полночь. На других — вероятность смерти шестьдесят шесть процентов.
— Давай разбудим пять чувств? Я нахожусь здесь и сейчас, я чувствую…
Кассандра закрывает глаза.
Когда я закрываю глаза, я по-прежнему вижу тебя.
Эта мысль вызывает у нее улыбку.
А может быть, любовь — это не когда люди смотрят в одном направлении, а когда они закрывают глаза и по-прежнему видят друг друга?
— Так что ты чувствуешь? — шепчет Ким.
— Запах дождя. Я слышу грохот грома. Шорох падающих капель.
