Вот почему, когда он спрыгнул с крыши башни Монпарнас, внизу его ждал приятель на грузовике.
После многочисленных жалоб руководители «Страхования Будущего» попросили юного гения закрыть лабораторию в стенах их ведомства и ограничиться простыми кабинетными теоретическими расчетами, не подкрепляя их проверкой на практике.
Тогда-то он, наверное, и устроил тайную лабораторию в коридоре на последнем этаже башни Монпарнас. Чтобы продолжить изучение вероятности смерти при самых обычных и при самых необычных обстоятельствах. Его эксперименты шли уже без разрешения вышестоящих инстанций.
После этого Даниэль Катценберг переходит работать к своему отцу в Министерство Перспективного Прогнозирования. Там он более глубоко изучает эволюцию человечества, используя серию смоделированных сценариев, иллюстрирующих теорию вероятности, которую он шлифует и доводит до совершенства. Постепенно он доходит до проблем современности. Сделанные Даниэлем заключения вынуждают его предупредить политиков об опасности неуправляемого прироста населения и нерационального использования природных ресурсов.
Мы с ним пришли к одним и тем же выводам.
Но исследования Даниэля не были использованы правительством, которое сочло их противоречащими современным политическим задачам.
Прочитанное производит на Кима Йе Бина сильное впечатление.
— Черт возьми, и я видел этого парня живым. Он просто гений. Если бы он не умер, он бы мог…
— Он мог бы, но он ничего не сделал. Можно простить тех, кто не знает. Его простить нельзя. Он знал.
— Но он все-таки сделал много открытий, Царевна.
Да уж, много! Поразил нескольких профессионалов из «Страхования Жизни»? Из преступного любопытства проверил, как долго проживет какой-то несчастный на полосе аварийного торможения?
— Лучше бы он подумал, как его соплеменникам выпутаться из нынешнего положения, дорогой Маркиз.
На пути человечества нет полосы аварийного торможения.
— Он и подумал, в конце концов. Что привело его к депрессии, — признает кореец.
— Кривляка несчастный! Господин великий гений впал в хандру, поняв, что человечеству грозит опасность. Да если бы все шло хорошо, то и переживать было бы нечего! Потому мы и должны действовать, что все идет плохо.
— Твой брат…
— О нем уже забыли. И о его работах тоже. Что останется от его идей и от его творчества?
— Да ты понимаешь, что он сделал, Царевна?
— Ничего. Если газеты и широкая публика не знают об этом, то его словно бы и не существовало, Маркиз.
А потом он умер. Покончил жизнь самоубийством. Мертвые всегда неправы. Он был просто…
— Он был просто дурак. Он нуждался в помощи.
В моей помощи.
— Из гордости он хотел все сделать сам, один. Затем, поняв, что это ему не под силу, он не обратился ко мне, а предпочел все бросить. Какой идиот! — говорит она.
— Что значит: «своеобразный, странный необычный»? Такова этимология этого слова, да, Царевна?
Она не отвечает, ей неприятно проигрывать на собственном поле. Она снова думает о Даниэле.
Знать недостаточно, надо уметь передать знание. Иначе идея не приносит пользы.
— Ты несправедлива из-за того, что сердишься. И не отдаешь себе отчета в том, каким необыкновенным человеком был твой брат!
— Он был самодовольным дураком!
— В нем горела искра божья, он был провидцем!
— Он потерял надежду. Он проявил слабость. Кому нужны его ум, глубина его мысли, если все это превратилось в кровавое месиво рядом с башней Монпарнас.
— В чем-то он не ошибался, — говорит Ким.
Тогда Кассандра медленно произносит:
— Нет, дорогой Маркиз, мой брат Даниэль ошибался во всем. Людей можно спасти. И мир можно спасти. Античной Кассандре это не удалось. И пророку Даниилу не удалось. И Даниэлю новейших времен не удалось. А мне… удастся. Благодаря вам. Благодаря отбросам общества, благодаря изгнанникам, благодаря отверженным. Вы поможете мне, как перегной поможет выжить маленькому ростку сливы.
— Но-но, попрошу без оскорблений, мы не перегной, Царевна.
Она не обращает на ремарку никакого внимания.
— Нас всего лишь пятеро, но мы в силах изменить гибельный маршрут слепого стада, — говорит она решительно.
— Их слишком много, — возражает Ким.
— «Ошибка остается ошибкой, даже если ошибается большинство». Мне кажется, что эта поговорка написана на одной из твоих маек.
Кассандра встает:
— Теперь в этой стране будущим интересуемся только мы. Надо развивать Неофициальное Министерство Перспективного Прогнозирования. Вот как все просто. И я рассчитываю на тебя, Маркиз.
Ким смотрит на фотографию молодого человека с растрепанными длинными волосами:
— А вдруг Даниэль прав?
Кассандра больше не желает с ним спорить.
Они живут в страхе. Даже Ким. Даже Эсмеральда, Фетнат и Орландо. Они все смирились со своей судьбой. Со школьной скамьи их запугивали, чтобы они не смогли совершить смелых поступков. Страх. Даже моего брата поразила эта болезнь, из-за нее он и умер.
— Доброй ночи, — произносит она, поспешно выходя из хижины.
Она покидает деревню и забирается на гору из кукол.
Стоя на рассыпающихся под ногами маленьких пластиковых телах, она смотрит с высоты на огни свалки. Она пытается сплюнуть, у нее ничего не получается. Ей требуется много попыток, прежде чем она производит достойный своего имени выстрел слюной. Потом она идет к себе и забирается под толщу одеял, слушая, как громыхает снаружи собирающаяся гроза.
180
Даниэль похож на меня, но мы обладаем разными достоинствами.
Его достоинство — настоящее научное образование.
Мое достоинство — женская интуиция.
Его достоинство — ум.
Мое достоинство — храбрость.
И видение вещей. Я, по сравнению с ним, обладаю более широким и глубоким видением вещей.
Мои сны питают мой разум, словно волшебное зелье.
Чем больше снов я вижу, тем богаче они становятся.
Я знаю, что отличаюсь от других, благодаря брату и его самопожертвованию. Я знаю, насколько далеко могу зайти.
Какой глупец, почему он не подождал меня и не захотел объединить наши усилия. Как сильны мы стали бы вместе.
Два человека с неограниченными возможностями правого полушария мозга, два человека с бесконечно глубоким видением времени и пространства.
