Даниэль ждет меня.
Кассандра опускает глаза и смотрит на часы, показывающие «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 68 %».
— Остановитесь! — кричит девушка, не раздумывая.
Ее голос оглушает сидящих в салоне автомобиля. Шарль де Везле резко тормозит машину посередине кольцевой дороги.
Но едущий за ними грузовик, перевозящий телят, не ожидал такого неожиданного маневра. Он не успевает изменить траекторию, шины скользят по мокрой дороге. Грузовик на всей скорости врезается сзади в «рено-твинго». Машину откидывает вправо. Она наталкивается на защитное ограждение, бешено вращается, заваливается на бок, несколько раз переворачивается, словно брошенный камень, и в конце концов врезается в полуторавековой платан.
153
Какая ирония судьбы!
Вот как опасно знать будущее: мы попали в эту аварию потому, что я почувствовала, что мы попадем в аварию!
Пространственно-временной парадокс. Без часов вероятности мы бы не затормозили и не врезались бы.
Но при этом надо признать, что через пять секунд после того, как я посмотрела на часы, я подверглась смертельной опасности, как они и предсказали.
То есть, Пробабилис был прав.
Я бы засмеялась, если бы у меня не болело так сильно все тело.
Я даже не могу определить, в каком состоянии нахожусь.
Я не решаюсь открыть глаза. И боюсь пошевелиться.
Значит, страх перед будущим может стать причиной появления опасности.
Может быть, поэтому никто и не хочет думать о будущем, чтобы не изменить его к худшему.
Мне кажется, что я жива.
Но двигаться пока не буду.
Какая насмешка!
Мы спровоцировали столкновение, но, может быть, если бы мы не затормозили, дальше нас ждала бы другая авария. Которой мы избежали.
Будущее — это дерево со множеством возможных ответвлений. Каждый поворот меняет все.
Как бы я хотела избавиться от оков Времени.
И Даниэль меня ждет…
154
Кассандра находит в себе силы и смелость открыть глаза. Ее голова лежит на левом запястье. Часы показывают: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 18 %».
После бури наступает затишье.
Она видит Кима, его лоб залит кровью.
Она ощупывает кончиками пальцев свое лицо. Оно тоже в крови.
Шарль де Везле неподвижен.
Кассандра понимает, что она может дышать и шевелиться, но боль пронизывает ее затылок каждый раз, когда она пытается приподняться. По-прежнему идет сильный дождь, но фары машины не погасли, и в небе светит полная луна.
Вдруг она замечает человека с электрическим фонариком, он склоняется над ней. И произносит странную фразу:
— У вас есть документы? Нужно составить протокол для страховой компании.
Кассандра понимает, что это водитель грузовика. Она не может ни ответить, ни поднять голову. Наконец вокруг них появляются другие электрические фонарики. Это пожарные. Пневматическими клещами они разрезают железо и вынимают пассажиров из покореженной машины.
— А как же протокол для страховой компании? — повторяет водитель грузовика, перевозившего телят.
— Да оставьте вы их в покое! — возмущается пожарный. — Вы же видите, что у них проблемы поважнее.
— Да, но я не хочу неприятностей с хозяином. Может быть, вы пороетесь у них в бардачке и посмотрите, какая у них страховка?
В конце концов, троих пострадавших погружают в машину скорой помощи, а обломки «рено-твинго» загораются и взрываются.
155
Даниэль ждет меня.
156
Осмотревший ее врач объясняет ей, что у нее, к счастью, всего лишь легкая контузия и что ее молодой друг тоже отделался легко. Их защитили ремень безопасности и прочность кабины. А вот водитель получил сильный удар по голове. Он жив, но врач не знает, когда он придет в сознание.
Они лежат в палате на десять коек. По маленькому телевизору, подвешенному под самым потолком, показывают душещипательный бразильский сериал.
Кто-то просовывает в дверь голову. Кассандра Катценберг узнает этого человека.
— Э-э… я насчет протокола, — произносит водитель грузовика, перевозившего телят и врезавшегося в машину Шарля де Везелея. — У вас какая страховка?
Медсестра бесцеремонно выталкивает его из палаты. Он что-то говорит в коридоре недовольным громким голосом, потом уходит с обещанием пожаловаться.
Ким лежит на соседней кровати, повязка на его забинтованной голове напоминает тюрбан.
— Мне очень жаль, — произносит Кассандра.
— Чего именно?
— Я думаю, что Эсмеральда права: я приношу несчастья.
— А мне кажется, что мы отлично проводим время, — отвечает Ким. — Я уже начал скучать в Искуплении. И потом, когда я с тобой, у меня возникает ощущение, что мы делаем что-то очень важное.
— Мне очень жаль, что я вовлекла тебя в свои проблемы, Маркиз. А ты ведь единственный, кто ничего плохого не делал.
— Ты шутишь, что ли? Я тоже врал. Я не просто ни в чем не повинный нелегальный эмигрант-анархист. Когда я в первый раз попал в лагерь для беженцев, там были китайцы. Я считаю, что идиотская диктатура Северной Кореи держится только благодаря поддержке Китая. Я даже не попытался узнать, почему они оказались там. Я убил троих ночью, пока они спали. Тоже, как видишь, не очень-то честно.
Кассандра не прерывает его.
— Вот. Глупо, но я хочу, чтобы ты знала, какой я на самом деле. Тебя запрограммировали на видение будущего.
А меня — на ненависть к китайцам. Но те, которых я убил… их единственная вина состояла в том, что они были детьми своих родителей. Поэтому я хочу бороться со всеми, кто заставляет детей ненавидеть другой народ, который они даже не знают.
Двое пострадавших в автомобильной аварии серьезно смотрят друг на друга.
Окружающие их приборы светят зелеными огоньками. Изображение на экранах и звуковые сигналы напоминают им о том, что к их телам подключены медицинские датчики.
— Займемся «пробуждением пяти чувств»? — шепотом предлагает Ким. — Давай, я начинаю. Я вижу оборудование и стены. Мое тело сводят судороги. Я чувствую запах эфира. Я слышу, как на соседних кроватях хрипят люди.
— Я чувствую, как в меня что-то вливается. Я слышу жужжание качающих воздух насосов, — добавляет девушка. — Я слышу, как по телевизору передают что-то неинтересное. У меня немеют ноги, у меня болит голова. У меня зудит все тело. Нет, мне сейчас не до того…
