Черешки корнигеры — это кладовые нектара для взрослых и корпускул-«petits pots» для личинок. Эта богатая белками и жирами пища прекрасно усваивается муравьями всех возрастов.
Волны плещутся о прибрежные камни. Воздух напоен острым запахом мяты и мускуса.
Красное солнце освещает реку, по поверхности которой скользят водяные клопы. Маленькая веточка напоминает пирс. 24-й идет по ней и сквозь прозрачную воду разглядывает пиявок, гроздья комариных личинок.
Потом 24-й направляется в сторону северной части острова. У края утеса колышется ряска, время от времени из этой зеленой лужайки высовываются пара круглых глаз древесной лягушки. Чуть поодаль, в бухте, к семи утра кувшинка уже раскрыла свои бело-розовые лепестки, они закроются только вечером. Кувшинка оказывает умиротворяющее действие на мир насекомых. В голодные времена им случается питаться ее богатым крахмалом корневищем.
Природа обо всем позаботилась, замечает 24-й. Где яд, там и противоядие. У кромки стоячей воды растут плакучие ивы, в их коре содержится салициловая кислота (основа аспирина), исцеляющая болезни, которые нередко возникают в этих нездоровых местах.
Остров невелик. И 24-й быстро оказался уже на западном берегу. Растения-амфибии с погруженными в воду стеблями украшают местность. Изобилие стрелолиста, горца и лютика расцвечивает этот мир зелени белыми и фиолетовыми пятнами.
Над 24-м парочками порхают стрекозы. Самцы пытаются ввести оба своих члена в половые органы самок. У самца один член под тораксом, а другой на конце брюшка, у самки же одно влагалище за головой, а другое — на кончике брюшка. Для спаривания все четыре половых органа должны соединиться одновременно, а для этого требуется большая акробатическая сноровка.
24-й продолжает осмотр острова.
В южной его части болотные растения пустили корни прямо в землю. Тростники и камыши соседствуют с ирисами и мятой. Вдруг в зарослях бамбука появляются два черных глаза. Глаза впиваются в 24-го. Они приближаются. Это саламандра. Что-то вроде черной ящерицы с желто-оранжевыми полосками. Голова круглая и плоская, спина усеяна серыми бородавками — это последние признаки, доставшиеся ей от предка динозавра. Животное приближается. Саламандра питается насекомыми, но из-за своей медлительности она не успевает их ловить и добыча чаще всего убегает. Поэтому саламандры дожидаются дождя, а потом подбирают оглушенных дождем насекомых.
24-й несется в укрытие акации.
Тревога, — кричит он на пахучем языке, — саламандра, саламандра!
В бойницы веток просовываются брюшки. Брызгают очереди кислоты, которая без труда попадает по своей не слишком расторопной цели. Но саламандре с ее толстой темной кожей и дела нет до их стараний. Муравьи вскарабкиваются прямо на нее и ползут вверх, намереваясь проткнуть ее своими мандибулами, но тут же гибнут от ядовитой слизи, покрывающей тело животного. Бывает, что и медлительный иногда одолевает расторопного.
Спокойная и неуязвимая саламандра не спеша протягивает лапу к ветке, где укрылись стрелки. И… напарывается на шип акации корнигеры. Из раны течет кровь, саламандра с ужасом разглядывает лапу, потом уходит и прячется в тростниках. И у медлительности есть предел — это неподвижность.
Все обитатели акации благодарят свое дерево, как будто оно животное, которое явилось специально, чтобы спасти их от хищника. Они очищают его от последних паразитов, ползающих в ветвях, а корни удобряют компостом.
Утреннее тепло усиливается, и каждый приступает к своим делам. Термиты точат бревно, вынесенное рекой на берег. Мухи предаются своим сексуальным утехам. Каждая особь выходит на облюбованную ей территорию. На острове корнигеры вдоволь пищи и почти нет хищников.
Река дарит им свои богатства: вахта трехлистная, из ее сока муравьи умеют готовить богатое сахаром пиво; болотная незабудка и сапонария — дезинфицируют раны; иголки посконника коноплевого задерживают рыбок, и рыжие муравьи получают свежее мясо.
Под тучами комаров и стрекоз каждый приобщается к островной жизни вдали от постоянных забот больших Городов.
Раздается страшный грохот. Это возникла драка между двумя самцами жуков-носорогов.
Огромные скарабеи, вооруженные челюстями и острыми рогами, кружат, сцепившись своими мощными мандибулами, приподнимают друг друга, опрокидывают на спину. Удары рогов, скрежет хитиновых пластин. Настоящее состязание по американской борьбе. Много пыли и шума. Жуки взлетают, и схватка продолжается уже в воздухе.
Зрители в восторге от этой великолепной дуэли. И вот уже присутствующие защелкали мандибулами, им тоже захотелось подраться.
Битва заканчивается в пользу более крупного жука — другой, перевернувшись в воздухе кверху лапками, падает. Победитель-рогач поднимает свои большие режущие челюсти к небу в знак триумфа.
103-й видит в этом происшествии тревожный знак. Он понимает, что мирные часы на острове корнигеры подходят к концу. Насекомым надо срочно отправляться и продолжать крестовый поход. Если они здесь задержатся, то возобновятся драки из-за самок, ссоры, ругань, снова всплывут старые распри между видами. Союз расколется. Муравьи будут драться с термитами, пчелы с мухами, скарабеи со скарабеями.
Эту разрушительную энергию необходимо направить на общую цель. Самое время продолжить крестовый поход. Он трубит об этом направо и налево. Принято решение отправиться на следующее утро с первым теплом.
Каждый вечер после ужина крестоносцы располагаются в природных коридорах акации и что-нибудь обсуждают.
Сегодня в ознаменование продолжения крестового похода 103-й вносит предложение заменить номера кладки именами, как это принято у королев.
Именами?
Почему бы и нет…
Да, давайте дадим друг другу имена.
Как бы вы меня назвали? — спрашивает 103-й.
Предлагают назвать «Вожак», или «Победитель птицы», или «Умеющий бояться». Но он решает, что больше всего ему присущи сомнение и любопытство. Его сомнение — вот его сильная сторона. Он бы хотел зваться «Умеющий сомневаться».
А я хочу, чтобы меня звали «Знающий». Ведь мне известно, что Пальцы — наши боги, — объявляет 23-й.
А я бы хотел, чтобы меня звали «Настоящий муравей», — настаивает 9-й, — я всегда сражаюсь за муравьев и против всех муравьиных врагов.
А я бы хотел, чтобы меня звали «Тот…
Раньше такие слова, как «я», «меня» были недопустимы. То, что муравьи дают друг другу имена, означает потребность признания себя не в качестве частицы целого, а в качестве индивидуума.
103-й занервничал. Все это ненормально. Он поднимается на четыре лапки. Он призывает отказаться от этой неудачной идеи.
Приготовьтесь, завтра выступаем рано. Очень рано.
