– Ты не можешь так со мной поступить, – повторяет он.
– Нет, Финч. Я поступаю так не с тобой. Я поступаю так ради тебя.
– Полли врёт, мам, – говорит он.
На этот раз его слова звучат совсем неискренне. Как будто он даже не пытается быть убедительным. Я думаю – может быть, Лила уже рассказала ему о фото. Может быть, он уже знает, что у нас есть доказательства. Я качаю головой.
– Нет. Не она. Ты.
Его нижняя губа дрожит. Я жду, что он скажет что-то ещё, но сказать уже нечего.
– Финч, прошу тебя, признайся. Поступи правильно. Принстон не так важен. Только люди по-настоящему важны. И никогда не поздно извиниться.
Он чуть заметно кивает. Я не могу понять – то ли я наконец смогла до него достучаться, то ли он просто соглашается, потому что я так хочу.
Но сегодня я точно не в силах выдержать эту битву. Я брошусь в бой завтра и буду сражаться до конца, каким бы долгим и тяжёлым он ни был.
– Увидимся утром, – шепчу я. – Я приду к тебе на собрание.
– Хорошо, мам.
Наклонившись к нему, я целую его в щёку и шепчу:
– Ты всегда будешь моим малышом, Финч. И что бы ни случилось, я всегда буду тебя любить.
Он выдыхает, как будто хочет что-то ответить, но не может. Потому что он плачет. Мы оба плачем.
– Спокойной ночи, – шепчу я и выхожу из дома, который когда-то был нашим.
Приехав в отель, я узнаю от девушки на стойке регистрации, что на моей кредитной карте нет средств. Она так смущается, что я спешу убедить её – в жизни случаются вещи и похуже, и протягиваю другую карту. Но ещё до того, как это выясняется, я предполагаю, что средств нет и на ней.
Это так абсурдно и так похоже на Кирка, что я смеюсь. Вот почему Джули советовала мне привести свои дела в порядок. Потому что она понимала, на какое дерьмо он способен. Я хочу позвонить ей, но вспоминаю, что у меня в кошельке всё ещё лежат пятнадцать тысяч долларов. Так что я расплачиваюсь и поднимаюсь в лифте на восемнадцатый этаж. Открываю дверь пластиковым ключом и вхожу в комнату с видом на город, где провела большую часть взрослой жизни.
Я никогда не чувствовала себя так одиноко и подавленно, если не считать ту ужасную ночь в Вандербильте.
Но в то же время я впервые чувствую себя такой сильной, такой уверенной в своём пути. Приняв душ, надеваю пижаму и ложусь в кровать. Занавески открыты, я любуюсь огнями Нэшвилла, и внезапно звонит телефон.
Это Том.
Чувствуя ни с чем не сравнимое облегчение, я бормочу:
– Добрый вечер.
Не поздоровавшись в ответ, он говорит, что Полли идёт на поправку.
– Ночь она проведёт в больнице, но состояние стабильное.
– Слава богу, – говорю я. – Кто вам сообщил?
– Лила дозвонилась до её родителей.
Конечно, она дозвонилась, думаю я, вновь поражаясь характеру этой удивительной девушки.
– Можно с ней поговорить? Она ещё не спит?
– Только что уснула. У неё был тяжёлый день.
– Я знаю. – Мне вспоминается, как я утром стояла с мамой в кухне и пила кофе. Кажется, это было целую вечность назад.
– Хотите узнать самое безумное? – спрашивает он.
– Конечно. – Положив голову на подушку, я слушаю.
– Как только вы с Лилой уехали… угадайте, кто к нам заявился?
– Кто же?
– Мать Лилы. – Том невесело смеётся. – Притащилась в город, решила устроить нам сюрприз.
Я тоже смеюсь, несмотря ни на что.
– Похоже, она такая же ужасная, как Кирк.
– Хуже. Кирк хотя бы от вас не свалил.
Я сглатываю. До меня доходит, что я, возможно, не лучше его жены – сбежала, когда дела стали совсем плохи. Но я тут же напоминаю себе, что я не бросила семью, я просто отстояла свою позицию. Разница есть. Потом мои мысли вновь возвращаются к Лиле.
– Я хочу, чтобы вы знали… ваша дочь – просто потрясающая. Она такая… такая смелая…
– Да. Она классная, – говорит он. – И вы тоже, Нина. Лила всё мне рассказала. О Финче. О фотографиях. О том, как вы её поддержали.
Мои глаза наполняются слезами.
– Мне так жаль…
– Я понимаю, – отвечает Том. – Но если хотите знать моё мнение… Мне кажется, у Финча есть шанс.
Слёзы бегут по лицу ручьями. Я спрашиваю, почему ему так кажется, и обещаю, что поверю ему, поверю моему другу, какой бы ответ он ни дал.
– Потому что… – наконец говорит Том очень ласково. – Потому что вы – его мать.
Эпилог
Лила
С тех пор как окончила школу почти десять лет назад, я редко возвращаюсь в Нэшвилл. Обычно папа сам приезжает меня навестить. Не знаю, почему, но надеюсь, это скорее из-за плотности моего графика – сначала колледж, потом юрфак, теперь окружная прокуратура Манхэттена, – чем в нелюбви к родному городу. Во всяком случае, я могу с уверенностью сказать, что это никак не связано с Финчем Браунингом и с событиями, которые произошли в год, когда я училась в десятом классе. Та история давно забыта.
Конечно, я порой вспоминаю Финча – его подвал, и попытку Полли покончить с собой, и особенно день, когда мистер Кво пригласил нас с папой в свой кабинет и сообщил, что Финча оправдали. Полностью. Со слезами на глазах мистер Кво рассказал, что Почётный совет в лице восьми учеников и восьми преподавателей пришёл к выводу, что «доказательств недостаточно». Полный бред, конечно. Какие ещё нужны доказательства, кроме члена Финча на моём лице? Но, наверное, они просто не захотели проводить сравнительную экспертизу и ограничились сомнительным объяснением, что это фотошоп.
Возможно, если бы родители Полли позволили ей вернуться в Виндзор или отправить мне остальные фото, всё сложилось бы иначе. А может, и нет. Может, карты легли в пользу Финча (хотя папа считает, мистер Браунинг просто провернул белльмидскую аферу века).
Несколько месяцев мы с папой пытались добиться справедливости – хотя бы письма в Принстон. Но я, если честно, просто хотела двигаться дальше, и с помощью Бонни мне удалось убедить папу, что дальнейшая судьба Финча не имеет к нам никакого отношения. Карма сама его настигнет. Или не настигнет, такое тоже может быть. В любом случае мне надо жить своей жизнью.
Между строк я донесла до папы ещё одну важную мысль – что нужно позволить мне доучиться в Виндзоре. Это было для меня важно по множеству причин. Во-первых, я была там искренне счастлива. С Грейс мы продолжали дружить (мы и сейчас дружим, недавно я была подружкой невесты у неё на свадьбе), наш тандем расширился и принял ещё несколько классных единомышленниц. Во-вторых, я ещё больше сосредоточилась на учёбе, блестяще окончила школу и поступила в Стэнфорд. Папа сказал, что за это нужно благодарить не сам Виндзор, но образование, которое я там получила, хотя прекрасное рекомендательное письмо от директора тоже было нелишним. И ещё Виндзор стал хорошей подготовкой к взрослой жизни. Он доказал, что в любой ситуации можно найти просвет, особенно когда рядом такие хорошие люди, как мистер Кво и Нина.
