– Я только хочу, чтобы ты иногда доверял мне, – продолжает она. – Позволял составить своё мнение о людях… которое не всегда совпадает с твоим. И неважно, о ком речь, о Грейс… или Финче… или ком-то другом. И да, я тоже буду совершать ошибки… и всё-таки пора научиться мне доверять. Если я во что-то вляпаюсь, я вляпаюсь. Но мне хочется – нет, мне просто необходимо! – чтобы ты в меня верил.
– Хорошо. – Я смаргиваю слёзы, которые сами собой наворачиваются на глаза. – Я постараюсь.
– А ты, Лила? – спрашивает Бонни. – Ты же тоже постараешься? Будешь к нему снисходительнее? Поймёшь, как трудно воспитывать тебя одному?
– Да, – отвечает Лила, сперва посмотрев на Бонни, потом переведя взгляд на меня. – Я тоже постараюсь. Обещаю, пап.
От её ответа мне ещё больше хочется плакать, и я делаю большой глоток чая, чтобы сдержаться.
– Хорошо, – говорит Бонни. – Вот это неплохое начало.
– Да, – отвечаю я.
– Да, – эхом отзывается Лила.
– Ну а теперь, – жизнерадостно заявляет Бонни, – как насчёт прогулки в самый красивый в мире дом на дереве?
Глава двадцать шестая
Нина
После того, как Том торжественно уходит, Уолтер до конца дня освобождает Финча от уроков и напоминает завтра утром прийти на собрание. Я не разговариваю с ним до тех пор, пока мы не выходим за порог школы, а потом прошу идти домой. Говорю, что там с ним встречусь.
Финч кивает и идёт к парковке для школьников, а я сажусь в свою машину. Пристёгиваю ремень, несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю. Прежде чем включить зажигание, заставляю себя позвонить Кирку, понимая: я не смогу одновременно вести машину и говорить. Только не с ним. Только не об этом.
– Хей! – восклицает он с неестественной жизнерадостностью. – Ты где была?
– Я думала, Финч тебе сказал, – отвечаю я. – Ездила в Бристоль.
– Ну да, он говорил… А зачем?
– В смысле, зачем? – не понимаю я.
– Я имею в виду – зачем ты поехала домой? – спрашивает он, и я вижу в зеркале заднего вида «Мерседес» Финча. Он подъезжает мимо меня к воротам и поворачивает направо, к дому.
– Хотела увидеть родителей. И Джули.
– Ясно. Ну а мне почему не позвонила?
– Я была очень занята. Мне нужно было уехать… Кирк, нам надо поговорить.
– Хорошо, – говорит он. – Как насчёт ужина? Только ты и я?
– Нет. Я попросила бы тебя приехать домой прямо сейчас. Мы с Финчем уже едем. Уолтер на сегодня освободил его от уроков.
– Что? Почему? Что происходит?
Я наконец-то добилась от него внимания – более того, даже не снисходительного.
– Увидимся дома, Кирк. Я не намерена обсуждать это по телефону.
Каким-то образом ему удаётся приехать раньше меня. Чёрт возьми, бормочу я себе под нос. Паркуюсь у входа, как обычно, и бегу домой, пока они не успели ни о чём без меня договориться. И, разумеется, именно это они и делают, когда я вхожу в кабинет Кирка. Финч умолкает на середине предложения, и оба смотрят на меня.
– Я не помешала? – спрашиваю я. Меня тошнит, как в тот момент, когда я увидела переписку с Бобом Тейтом.
– Нет, – говорит Кирк. – Конечно, нет. – Он подходит ко мне, будто собирается обнять, и добавляет: – Я рад тебя видеть.
Отступив на шаг назад, я говорю:
– Кирк, мне нужно, чтобы ты сказал правду. Хотя бы в этот раз.
Он моргает, сдавленно подсмеивается и спрашивает:
– Ты о чём сейчас вообще?
– Сначала ты ответь на мой вопрос, – говорю я, потом перевожу взгляд на Финча. – Или пусть наш сын ответит.
– Мам, – начинает Финч, – я сказал правду…
– Нет, Финч, – говорю я так громко, как только можно сказать, не сорвавшись на крик. – Неправду.
Финч украдкой смотрит на Кирка, который подходит к камину и прислоняется спиной к кирпичной стене.
– Кирк, – продолжаю я, – ты точно ничего не хочешь мне сказать? Может быть, о билетах на концерт…
– Дорогая, пожалуйста… – Кирк, конечно, никогда не признается. Во всяком случае, пока не узнает точно, что его раскусили, а может быть, и тогда не признается. – О чём ты говоришь?
– О Бобе Тейте… и четырёх билетах на Люка Брайана, за которые по легенде заплатил Бью.
Кирк и Финч переглядываются, и при виде этого во мне что-то щёлкает.
– Прекратите мне врать! Оба! – кричу я, с трудом сдерживая слёзы обиды и злости. Я смотрю на Кирка, на Финча и вновь на Кирка. Только одному из них хотя бы немного стыдно, и это не тот человек, за которого я вышла замуж.
– Прости, мам, – говорит Финч, запуская руки в волосы. – Просто я хотел…
– Ты хотел, – перебиваю я. – Вот оно. Вы с твоим отцом всегда делаете, что хотите.
Финч умолкает, закусывает губу.
– Прости меня, – повторяет он, на этот раз шёпотом.
Глядя в глаза Кирку, я говорю:
– Как ты мог так поступить? С ним? Со мной? С нашей семьёй?
– Как поступить? – Он ещё имеет наглость меня об этом спрашивать. – Разрешить ему пойти на концерт с симпатичной ему девчонкой?
Сглотнув, я качаю головой:
– Нет. Как ты мог воспитать его таким человеком?
– Мама, – шепчет Финч с таким отчаянием, что кажется по меньшей мере на три года младше, чем на самом деле. Сердце щемит так сильно, что я физически ощущаю эту боль. Но я, нахмурившись, жду.
– Честное слово, мам, – повторяет он, – клянусь тебе. Я не врал насчёт той фотки и Полли. Не я делал эту фотку. А она.
– Давай с самого начала, – говорю я, глядя на сына. – Ты врал мне сразу после вечеринки, и в понедельник в кабинете мистера Квортермана, и перед концертом, когда сказал, что билеты достал Бью. А теперь не врёшь?
Финч кивает и говорит:
– Да, мам. Всё так.
– И что же изменилось? – Мне отчаянно хочется ему верить.
– Ну, я много думал… и… и ещё, мам, мне хотелось поступить правильно, – бормочет он, запинаясь. – Я попросил папу достать билеты, потому что хотел показать Лиле, как на самом деле к ней отношусь. И папа об этом знает. Поэтому он мне помог.
Краем глаза я вижу, что Кирк кивает сыну, который сейчас привёл чёткий внятный аргумент. Я чувствую, как они оба смотрят на меня, ожидая ответа.
– Ладно, – говорю я. – А ты знаешь, что твой отец пытался подкупить мистера Вольпа?
– Нина, – возмущается Кирк, – это уже слишком! Я качаю головой.
– Нет, Кирк. Пусть он узнает. – Я вновь смотрю на Финча. – Ты в курсе, что твой папа дал Тому Вольпу пятнадцать тысяч долларов, чтобы он не стал выносить дело на Почётный совет?
