Переоценив движение и свою склонность опаздывать, я приехала в Файв-Пойнс за двадцать минут до назначенного времени и заняла одно из трёх свободных мест на парковке перед маленькой одиноко стоявшей кофейней. Я никогда раньше там не была, но несколько раз проезжала мимо, и Финч рассказывал, что там часто играют в разные игры. Это я сразу поняла – на стене в углу висели скромные полки из дерева и железа, заставленные настольными играми, многие из которых были очень старыми. Можно было выбрать любую. Неподалёку немолодая пара играла в морской бой. Судя по всему, они только недавно начали встречаться; вид у них был очень счастливый. Многие посетители сидели за столиком в одиночестве, что-то читали или смотрели в ноутбуки.
Я заняла место в очень короткой очереди, пробежала глазами красочное меню, написанное разноцветными мелками на доске. Заказала латте и маффин с белым шоколадом, интересный на вид, хотя чувствовала, что не смогу проглотить ни кусочка – желудок сводило от страха. Заплатила, бросила доллар в жестяную банку с надписью «боитесь сдачи? оставьте её тут!» и встала у стойки, ожидая, когда покрытый татуировками бариста приготовит мой кофе. Оглядевшись по сторонам, обратила внимание на потолок с обогревателем, перекрытый балками, на выкрашенный в зелёный цвет бетонный пол, на высокие окна из стеклоблоков, сквозь которые пробивался яркий солнечный свет. Здесь было так уютно, совсем не то что в «Старбаксе» или фитобарах неподалёку от моего дома. Когда латте был готов, я взяла маффин, который они подогрели в микроволновке и положили на блюдце, и нашла столик у стены, напротив уголка для игр. Села лицом к двери, прихлёбывала кофе, ждала.
Ровно в половине четвёртого вошёл мужчина среднего роста и телосложения, огляделся по сторонам. Он показался мне слишком молодым, чтобы быть отцом почти взрослой дочери, но поскольку он не сводил с меня глаз, я поняла, что это и есть Том Вольп. Привстала, произнесла его имя.
Он стоял слишком далеко, чтобы меня услышать, но понял язык тела, потому что кивнул, наклонил голову и побрёл ко мне. Его тёмные волосы чуть отросли, лицо покрывала двухдневная щетина, подбородок был волевым. Он был похож на плотника. Секунда, и он уже стоял у края моего столика и смотрел на меня. Я поднялась.
– Том?
– Да, – ответил он низким, звучным голосом. Не протянул руку, не улыбнулся, не сделал ничего того, что принято при встрече, но и враждебности тоже не выражал. Его манера поведения была лучше, чем ярко выраженная злость, но вместе с тем вызывала больше неловкости – я не знала, с чего начать.
– Добрый день. – Я расправила платье. – Я Нина.
– Угу. – Его взгляд ничего не выражал.
– Рада вас видеть, – выпалила я и тут же об этом пожалела. Радоваться тут было нечему, и мы оба это понимали.
Он дал мне время с собой справиться, заявив, что хочет заказать кофе, и направился к прилавку. Я выждала несколько секунд, прежде чем снова сесть, потом позволила себе ещё немного его поразглядывать. Подтянутый, в хорошей спортивной форме, а может быть, просто крепкий от природы. Потёртые синие джинсы, серая рубашка навыпуск, без воротника, видавшие виды сапоги, которые трудно было отнести к определённой категории. Не ковбойские, не в кантри-стиле, не «рабочие» на рифлёной подошве. И уж точно не брендовые, как те, что стояли на полках в шкафу Кирка.
Я смотрела, как он платит, бросает сдачу в жестяную банку, берёт кофе и идёт ко мне. Наклонив голову, несколько раз глубоко вдохнула, не зная, что сказать.
Ещё секунда, и он уже сидел напротив меня. Я смотрела, как он большим пальцем снимает крышку со стаканчика с кофе, смахивает пар. Он взглянул мне в глаза – мой мозг поплыл. Почему я не подготовилась получше? Неудивительно, что Кирк не доверял мне в одиночку принимать важные решения.
Том заговорил первым и тем самым спас меня, хотя я сомневалась, что это он и хотел сделать.
– У вас знакомое лицо, – сказал он, чуть прищурившись. – Мы раньше не встречались?
– Не думаю, – ответила я. – Разве только в Виндзоре.
– Нет, не в Виндзоре. – Он покачал головой. – Где-то ещё. Много лет назад.
Я закусила губу, чувствуя, как начинаю потеть, и запоздало жалея, что не надела что-нибудь шёлковое.
– Не знаю… У меня плохая память на лица. Иногда мне кажется, у меня такое расстройство…
– Какое? – спросил он, чуть наклонив голову. – Когда ни на что не обращаешь внимания?
Я не сомневалась, что он издевается. Намекает, будто я слишком зациклена на себе. Но сил защищаться у меня не было, поэтому я просто сказала:
– Нет. Есть такое заболевание… лицевая агнозия, если не путаю… Уверена, что у меня ничего такого нет… но всё возможно.
– Да. Всё возможно, – повторил он и перевёл взгляд на кофе. Опустил на место крышечку, плотно прижал, не торопясь. Поднёс к губам, сделал большой глоток и вновь посмотрел на меня. На этот раз он не стал меня спасать.
– Ну, – наконец сказала я, – не знаю даже, с чего начать…
– Уж извините, тут никак не могу вам помочь, – ответил он, и в его голосе мне впервые послышалось что-то человеческое.
– Я знаю… я просто… В общем, как я уже сказала в письме, я сомневаюсь, что мой муж поступил правильно…
Том кивнул. В светло-карих глазах плескалось что-то среднее между холодностью и отвращением.
– Вы имеете в виду попытку от меня откупиться?
Я почувствовала, как отвисает моя челюсть.
– Да, – сказала я, – и это тоже…
Я внезапно подумала, что Том уже мог положить деньги на счёт или потратить – и что тогда я должна была о нём думать? Но нет, он сказал «попытку»…
К моему удивлению, он вынул из кармана кошелёк, раскрыл и вынул стопку хрустящих, новеньких банкнот. Положил на стол. Я смотрела на знакомое лицо Бенджамина Франклина и чувствовала, что меня мутит и я не в силах сформулировать предложение.
– В общем… я поверить не могу, что он это сделал, – сказала я, не сводя взгляда с банкнот. – Ну то есть… я знаю, что он… дал вам их… но я здесь ни при чём. Я так поступать не хотела …
– А как вы хотели поступить?
Я честно сказала – не знаю. Он вздрогнул, отхлебнул ещё кофе.
– Значит, вы подкуп не приветствуете? – спросил он.
Я совершенно смутилась.
– Нет. Я даже не знала, что он дал вам… это.
– Да. Пятнадцать тысяч долларов, – сказал Том, глядя на купюры. – Вот они все.
Я опустила глаза и покачала головой.
– Чего он таким образом добивался?
– Не знаю. – Я снова посмотрела ему в глаза. Он обвёл меня скептическим взглядом, казалось, ещё чуть-чуть – и он улыбнётся.
– Вы не знаете?
Я сглотнула и сказала то, что на самом деле думала:
– Мне кажется, он хотел… мотивировать вас, чтобы вы поговорили с Уолтером Квортерманом и убедили его, что дело не нужно выносить на Почётный совет.
