Когда упомянутый локомотив материализовался, Эндрю и Пегги вместе с сотнями других пассажиров вытащили из поезда сумки; все были раздражены и брюзжали, а когда сообщили, что новый локомотив прицепят к составу только через сорок минут, раздались голоса о необходимости составить «письмо в крепких выражениях».
Короткий сон освежил голову, и теперь Эндрю с ужасающей ясностью понял, насколько все испортил. Он как раз прикидывал, не намекнуть ли, что им с Пегги нужно немного поболтать обо всем, когда Пегги вернулась из кафе с яблочными чипсами для девочек и кофе для себя и Эндрю и объявила:
– Так, нам нужно поговорить.
Наклонившись, она чмокнула Сьюзи в макушку.
– Мы на минутку, милая. Просто пойдем размять ноги, но недалеко.
Они прошли немного по платформе.
– Итак, – начала Пегги.
– Слушай, – заторопился Эндрю, кляня себя за то, что перебивает, но отчаянно спеша как можно быстрее изложить свои оправдания. – Мне жаль, что вчера так получилось; ты права – я вел себя несерьезно. Знаю, что поступать так, уподобляясь Стиву, с моей стороны глупо, а потому обещаю тебе и клянусь жизнью, что этого больше не случится.
Пегги взяла кофе в другую руку.
– Во-первых, – сказала она, – опьянев от нескольких бутылок пива и ведя себя несколько по-дурацки, ты не уподобляешься Стиву. Ты просто превращаешься в дурачка. А у Стива серьезные проблемы. – Она подула на свой кофе. – Я тебе не говорила, но, оказывается, его поймали с выпивкой на работе. У него, тупицы, в ящике стола нашли бутылку водки.
– О господи, это ужасно, – произнес Эндрю.
– Он утверждает, что его подставили.
Эндрю закусил губу.
– Ты ему веришь?
– Даже не знаю. Если честно, сейчас я уверена только в одном: все страшно запуталось, и, так или иначе, пострадают все. – Раздался веселый музыкальный перезвон, предваряющий объявления, и все на платформе навострили уши, но это оказалось всего лишь предупреждение о приближении проходящего поезда.
– Понимаю, ситуация сложная, – изрек Эндрю. В его представлении именно такого рода фразы люди и произносят в такого рода разговорах.
– Так и есть, – отозвалась Пегги. – И ты, возможно, заметил, что в последнее время у меня голова кругом идет. Что я, быть может, не совсем здраво мыслю и веду себя несколько… ну, безрассудно.
Эндрю с трудом сглотнул.
– Ты имеешь в виду нас с тобой?
Пегги собрала в кулак волосы на затылке, потом разжала пальцы.
– Слушай, я не говорю, что хотя бы на секунду пожалела о случившемся вчера. Серьезно.
Дальше должно было прозвучать «но». Эндрю чувствовал, как оно накатывает – быстрее подъезжающего поезда.
– Но дело в том… – Пока Пегги подбирала слова, раздался знакомый рев экспресса, предупреждающий держаться подальше от края платформы. – Я просто подумала, – продолжала Пегги, подступая к Эндрю и крича ему в ухо, чтобы перекрыть грохот состава, – что мне не хочется, чтобы ты увлекался, и пусть случившееся останется в нашей памяти прекрасным эпизодом. Потому что встреча и дружба с тобой – это что-то удивительное и неожиданное… но мы можем быть только друзьями.
Прогрохотав мимо, экспресс скрылся в туннеле, и Эндрю, глядя ему вслед, пожалел, что остался на платформе.
– Смысл понятен? – спросила Пегги, отступая на шаг.
– Да, конечно, – ответил Эндрю, небрежно, как ему казалось, отмахнувшись. Пегги взяла его за руку.
– Пожалуйста, не расстраивайся.
– А я и не расстраиваюсь. Честно. Ничуточки.
Судя по тому, как смотрела на него Пегги, притворяться было бессмысленно. Плечи поникли.
– Просто… Я и в самом деле почувствовал, что между нами что-то есть. Может, хотя бы попытаемся?
– Все не так-то просто, согласен? – сказала Пегги.
Никогда еще Эндрю не ощущал такого безысходного отчаяния. Но ведь надо держаться. Надо пытаться, не сдаваться.
– Да, ты права, непросто. Но не невозможно. Ты можешь развестись, не так ли? Это вариант. Очевидно, что будет трудно с детьми, но мы справимся. Найдем способ стать одной семьей.
Пегги подняла руку и закрыла ему рот растопыренными пальцами.
– Как можно быть таким наивным? – спросила она. – В какой вселенной это решается быстро, легко и гладко, без материальных потерь и боли, будь она проклята? Мы не подростки, Эндрю. Такие вещи не проходят без последствий.
– Понимаю, я забегаю вперед. Но ведь и вчерашнее должно что-то значить, правильно?
– Конечно, но… – Пегги прикусила губу и взяла паузу, собираясь с духом. – Я должна думать о девочках, а значит, пребывать в здравом рассудке – что бы ни случилось.
Эндрю открыл было рот, но Пегги опередила его:
– А в настоящий момент, учитывая всю ситуацию со Стивом, больше всего – хотя тебе, может быть, и тяжело это слышать – мне нужен понимающий друг с добрым сердцем, который всегда рядом и всегда готов поддержать. Честный и надежный человек, которому можно довериться.
Обещанный запасной локомотив не дали, и им пришлось штурмовать уже заполненный следующий поезд. В такой схватке каждый обычно сам за себя, но Эндрю ухитрился занять позицию у двери, чтобы позволить Пегги с девочками войти первыми, прежде чем какие-нибудь ловкачи проскользнут внутрь. В итоге, утратив надежду присоединиться к ним, он вынужден был кое-как устроиться в тамбуре на своем нелепом фиолетовом рюкзаке. Досаждала расположенная напротив неисправная дверь в туалет, которая ездила взад-вперед, распространяя ароматы мочи и химикатов. Рядом двое подростков с айпадом смотрели фильм, в котором мужчины, гротескно загримированные под пожилых леди, пукали и падали в торты; за этим действом молодые люди наблюдали без малейших эмоций.
Когда они прибыли наконец на вокзал Кингс-Кросс и выбрались из поезда, Эндрю обнаружил, что потерял свой билет. Спорить не хотелось, и он решил заплатить еще раз, чтобы его пропустили. По ту сторону барьера Сьюзи уже кривила личико, как капризный ребенок, уставший от долгого путешествия. Но, к удивлению Эндрю, завидев его, она подбежала и протянула ручки для прощального объятия. Мейзи ограничилась более формальным, но дружеским рукопожатием. Пока девочки спорили, кому достанется последняя клубничная конфета, Пегги осторожно приблизилась к Эндрю, словно опасаясь, что он снова заведет начатый ранее разговор. Почувствовав это, Эндрю сумел ободряюще улыбнуться, и Пегги расслабилась. Он уже собрался уходить, но она взяла его за руку.
– Несмотря ни на что, мы не должны забывать, что нашли Берилл! В конце концов, ради этого мы туда и ездили.
– Безусловно, – ответил Эндрю, болезненно переживая это мгновение близости. Сделав вид, что у него сработал виброзвонок телефона, он извинился, приложил палец к свободному уху, словно отгораживаясь от шума вокзала, и отошел в сторону. Остановившись возле колонны и все так же прижимая телефон к уху и беззвучно шевеля губами, Эндрю смотрел вслед уходящим Пегги и девочкам. Вскоре они затерялись в толпе.
