* * *
С момента встречи Галы с Давидом жизнь в доме Ватманов изменилась до неузнаваемости. Видя произошедшие с теткой перемены, Мирав с еще большим энтузиазмом погрузилась в самообразование. Теперь, приходя с работы, она быстро готовила ужин и садилась за чтение. Поначалу Саве нравилось стремление жены к знаниям, но уже через пару недель, не найдя утром на стуле выглаженной рубахи с трусами, он понял, что образование не идет на пользу и вносит определенный дискомфорт. Более того, оно ломает привычный семейный уклад, создает угрозу потери авторитетного влияния над супругой. Все бы ничего, но вместе с книгами в доме стали появляться брошюры на тему «О роли женщины в семье». Самое неприятное произошло, когда Мирав отказала в близости, сославшись на усталость после тяжелого рабочего дня. Перелистывая лежащие на столе брошюры, Сава наткнулся на агитационную картинку с подписью «Долой безобразников по женской линии! Парней-жеребцов зажмем в дисциплине!». Первый раз в жизни глава семьи засомневался в правильности пролетарского подхода к семейному вопросу.
– Еще немного, и в театр начнем вместе ходить, – вырвалось из уст Савелия после просмотра просветительных книжиц.
– Твои слова да Богу в уши! – подхватила Мирав с ехидной улыбочкой.
Как в воду глядел Савелий. Уже на следующей неделе Мендель, видя, с каким интересом и усердием мать читает книги, с радостью отдал ей свою контрамарку в театр, выданную ему комитетом комсомола за хорошую учебу. Вначале Мирав засомневалась в успешности данного мероприятия, но подумав, что нет предела совершенству, решила поближе познакомиться и с этим видом искусства. День похода жены в храм Мельпомены стал для Савелия роковым во всех отношениях. Придя с работы и не застав супруги дома, он даже не стал ужинать, а сразу же отправился доить козу, которая блаженно орала от голода и боли в распирающем вымени. После дойки, испив парного молока, злой и голодный, он уселся в галерее поджидать жену из театра. В одиннадцатом часу вечера воодушевленная Мирав не зашла, а буквально влетела во двор. Ей очень хотелось поделиться своими впечатлениями от просмотра спектакля, рассказать о красивой и роковой любви главных героев, но увидев суровое лицо мужа, она сникла. Чувствуя назревающий скандал, Мирав вспомнила Галин наказ не заискивать перед мужем, а наоборот – постараться первой нанести решительный удар.
– Ну и где же мы так долго пропадали? – начал зудеть Савелий. – Ни стыда, ни совести! Кому скажи – засмеют. Я понимаю, сходила бы утром на спектакль и к обеду домой, а то по ночам болтается и нет дела до того, что коза орет громче Яшкиной скрипки, муж с сыном голодные…
Мирав терпеливо выслушала претензии мужа. Видя, что прекрасный вечер безнадежно испорчен, она набралась храбрости и произнесла речь, от которой Саву слегка парализовало на несколько секунд.
– Поцелуй меня в зад, дорогой муж! Культура – превыше всего! Не заставишь меня вернуться к прошлой забитой жизни! А Кармен меня простит за задержку дойки, когда узнает, что я на ее оперу ходила. Теперь я знаю, почему тетя ей такое имя подобрала. Шибко боевая цыганка в спектакле была – вылитая наша козочка. За прочитанную лекцию прошу не благодарить. Понимаю, сама когда-то темная была и в операх понятия не представляла.
– Мирочка, свершилось! Мои вам аплодисменты и пожелание вечного счастья в культурной и общественной жизни! Долой пережитки прошлого! Щоб ви, уважаемый сосед, всю оставшуюся жизнь вот так на стуле тихо с подойником в руках сидели в ожидании жены. Ой, ви слышали сейчас щелчок? Жаль. Это, уважаемый сосед, серебряный нимб, горящий холодным лунным светом над вашей головой, лопнул. И ничего мине в ответ не говорите, все равно я вас уже не услышу, – выпалила на одном дыхании тетя Сара и закрыла окно.
– Тьфу, бабы дуры! Несут невесть что. Ты посмотри, прям лезут друг за дружку заступаться, и мужья им уже не указ, – выругался Савелий и, погрозив пальцем в сторону Сариного окна, зашел в квартиру.
Мирав ликовала. Первый раз в жизни она дала отпор мужу, и ей ничего за это не было. Правильно говорила тетка Гала: «Нельзя молчать и терпеть». Оказывается, нужно разговаривать спокойно и уверенно, а еще – нельзя показывать, что боишься. Почему она сама до этого раньше не додумалась? Столько лет жила, как парализованная, не имея своего мнения, оправдывала хамство и грубость мужа в глазах Менделя, выполняла приказы «повелителя», а он еще больше искал к чему придраться. Самое противное – обязательно находил какую-нибудь мелочь для сброса «пара». «Папа всегда прав!» Как же! Держи карман шире! Наличие штанов еще не дает разрешения угнетать женщину. В книгах так и написано.
* * *
Лето подходило к концу, уводя за собой ранний рассвет и долготу дня. Ночи стали заметно прохладнее, а утро – с влажными капельками хрустальной росы на зелено-желтой траве. Птицы выкормили птенцов, поставили их на крыло и отпустили в самостоятельную жизнь, оставив себе немного времени для линьки и подготовки новых перышек к зиме. Восход солнца уже не сопровождался громким пересвистом заботливых зарянок, да и пронырливые дрозды перестали оглушительно горланить во время поиска пропитания. Найдя на земле ленивую улитку, они уже не торопились улетать в гнездо, а, зажав добычу в клюве, садились на первую попавшуюся ветку и, вздернув хвостик вверх и похлопывая крылышками, то и дело отвешивали поклоны, словно благодарили матушку-землю за преподнесенный дар. В садах ветки фруктовых деревьев ломились от урожая. На склонах долин обильная виноградная лоза терпеливо ждала заботливых рук сборщиков. Южный теплый ветер с радостью вбирал в себя фруктовые запахи, смешивал их в небесной выси и полученным божественным амбре разбавлял въедливые запахи контрабандных духов, витающих по всему побережью. Обманчива осенняя тишина. Природа, впитавшая в себя благодать солнечного лета, не спала. Она наслаждалась своим совершенством и обретенным покоем.
Как и ожидалось, Давид оправдал надежды заботливых родственников и соседей. К концу лета он сделал Гале официальное предложение. Произошло это во время прогулки по берегу моря, когда дневная жара уже спала, и солнце медленно уходило за горизонт.
– Галечка, птичка моя волшебная, – интригующе произнес он, расстилая на песке покрывало, – присаживайся-ложись немножко. Я тебе уставшие ножки разомну, а ты гляди-отдыхай на море.
Гала с удовольствием улеглась на подстилку и протянула уставшие ноги Давиду. Прежде чем начать массировать стопы, он заботливо стряхнул с них песок. Когда очередь дошла до большого пальца правой ноги, Гала почувствовала, как Давид что-то на него надел. Приподняв ногу вверх, она увидела перстень с изумрудом, обрамленный по кругу мелкими бриллиантами.
– Мамино колечко, – нежно произнес он. – Хочу, чтобы ты моей женой стала и носила его всегда.
– На ноге, что ли? – растерялась Галина.
– Зачем на ноге? Это сюрприз такой! На ручке своей носи! Мама немножко полная била: пальцы, как два твоих. Отнесем Хаиму, он меньше сделает. Ты согласна за меня выйти?
– Нет, – безразлично ответила Гала.
– Почему нет? Как нет? – опешил Давид.
