Натан заиграл гимн Советского Союза. От неожиданности Савелий прекратил доить козу и встал по стойке смирно, крепко сжимая в руке ведро с молоком.
– Узнал мелодию? Вот, по первым нотам гимна и определяй чистоту кварты. Понял?
– Понял, – серьезно ответил Яшка. – А вы еще что-нибудь сыграть можете?
Мужчина задумался на пару секунд и вновь положил скрипку на плечо. Нежно, как к женщине, он прижался щекой к подбороднику и коснулся струн смычком. Нервной дрожью отозвались туго натянутые нити, запели протяжно и грустно. И было в этой музыке что-то магическое, проникающее до самых глубин подсознания. Словно прохладная родниковая вода, омывала она настрадавшиеся души, наполняя их чистотой и покоем. Она рассказывала о радости и печали, любви и разлуке, скитаниях и долгожданных встречах. Пальцы сжимали струны, и звуки с легкостью взлетали до небес, но уже через мгновение музыкант возвращал их на грешную землю. Заскучавшая скрипка с удовольствием повиновалась вдохновению мастера. Звуки соединялись с воздушной волной, заполняли собой скрипичное чрево и с радостью разбивались о сухую поверхность древесины. От удара они становились еще красивее и звонче. Страдая от боли, они вырывались на волю сквозь тонкие извилистые полоски эфы, лаская слух ничего не подозревающих слушателей.
– Наконец-то дождались! – послышалось из окна напротив. – Мужчина, ви наш спаситель! Сколько раз я ему говорила, что скрипка не для того, чтобы скрипеть. На ней нужно играть. Быстрее покупайте инструмэнт и уносите домой. Обрадуйте наконец-то, соседей. Все равно толку никакого не будет от этих занятий. У ребенка нет ни слуха, ни терпения. Если бы ви видели, как он держит руку во время игры! Взгляните и содрогнитесь!
– Сара Моисеевна, перестаньте мальчику поганить жизнь, – вступилась Дебора. – Прям проехались танком по его судьбе и отбили желание заниматься.
– Чтобы отбить, нужно хоть немного иметь.
– Так оно было, а после сегодня – уже большой вопрос!
– Вопрос будет еще больше, когда ви узнаете, что носит Яшенька в футляре из-под скрипоцки.
– Не может быть! Вы на что намекиваете?
– Всего лишь на кеды со спортивными штанами. Хочите, спросите сами. Только ви его не ругайте. Это же мальчик, что с него взять.
– Сынок?.. – только и смог произнести Зяма.
– Да… – признался Яшка.
– Вместо музыки ты ходишь играть в футбол? А где двенадцать рублей для оплаты занятий?
– Папа, не делайте себе сердце. Они тихо лежат в коробочке на прежнем месте. Я их сразу складываю обратно.
– Замечательно честный мальчик! Пара теплых слов, и я уже изменила себе мнение. Будет из него толк! – разулыбалась тетя Сара. – Прям от сердца отлегло. Конечно, до Додика Ойстраха ему навряд ли дотянуть, но Паганини вполне может случиться.
Натан с интересом слушал добродушную перебранку соседей и, дождавшись паузы, засобирался уходить.
– Запишите мой адрес на всякий случай, – обратился он к Яшкиным родителям, – и загляните ко мне, если мальчонка не передумает заниматься музыкой. Я постараюсь подобрать ему подходящую скрипку.
– А вы учитель? – поинтересовался Зиновий.
– Я был им, но когда понял, что делать инструменты намного интереснее, стал скрипичным мастером.
* * *
На следующий день Мендель отправился в больницу за матерью. Немного подумав, Гала решила составить компанию племяннику. Ей не терпелось порадовать Мирав рассказами о переменах в доме, произошедших за время ее отсутствия. Хотелось поскорее увидеть счастливые глаза, когда она узнает о ремонте квартиры и новой тюлевой занавеске, пошитой Эммой в благодарность за обретенное семейное счастье.
«Интересно, что скажет Мирав, узнав про Савин подарок? – думала Гала, торопливо размазывая крем на лице. – Наверное, обрадуется. Хлопот с козой прибавится, но и выгода налицо. Ежедневные три литра молока – это не только каши, но и творог с сыром. После операции ей нужно поправляться, и свежий продукт будет очень кстати. Мендель тоже ждет не дождется возвращения матери. Навел порядок в своей комнате, перетер влажной тряпкой книги на этажерке, лампу настольную с регулируемым плафоном со степендии купил. Нет, даже не сомневаюсь, Мирочка будет счастлива».
* * *
– Мирочка, ми вас уже не знаю как заждались! – радостно воскликнула Сара Моисеевна, увидев возвращающихся соседей. – Наслышана, прошло все удачно. Красиво соперировали, зашили, но сколько переживаний от этого «красиво»! Отдыхайте после дороги, а вечерком выходите поговорить. Галиночка Борисовна, чуть не забыла! Пока все отсутствовали по уважительной причине, вас домогался какой-то мужчина. Какой? Молодой и очень симпатишный. Он даже цветы принес. Много. На столике у входа лежат. Я ему сказала, чтобы прикрыл от солнца мокрой газэткой. Не перестаю на вас восхищаться!
Остаток дня Галу не покидало прекрасное настроение. Как и предполагалось, ремонт произвел на Мирав неизгладимое впечатление. Она то и дело заходила на кухню, садилась на стул и с удовольствием рассматривала трафаретные цветочки под ровной полоской голубой филенки, потом подходила к окну и поправляла складки на пышной тюлевой занавеске. О козе даже и говорить было нечего. Обоюдная любовь охватила ту и другую с первого взгляда и первой хлебной корочки. Сава в этот вечер был внимателен как никогда и даже выпил сто грамм за здоровье уважаемой жены. Мендель не отходил от матери ни на шаг и светился от счастья.
«Всегда знала, что у меня хорошие муж и сын, но иногда нужно немного заболеть, чтобы понять, как к тебе относятся родные», – сделала для себя вывод Мирав. Она очень гордилась мудрой мыслью и искренне считала, что без прочитанных журналов она бы никогда до этого не додумалась. Польза от литературы была налицо, и уверенность в необходимости самообразования еще больше засела в ее подсознании.
Гала пребывала в приятной неге. Ее нешуточно взволновал букет белых гвоздик, принесенный каким-то таинственным молодым человеком. Раньше этому факту она даже не придала бы большого значения, но сейчас… Кто мог передать цветы, пожелав остаться неизвестным? Забытые чувства вновь всколыхнули душу, наполнив ее легким волнением и радостью. Интрига будоражила кровь, стимулировала фантазии. Гала лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты, но ни один из них не подходил под столь щедрый жест. «Дворник Захар! – осенило Галу. – В последнее время он очень внимателен и проявляет нешуточный интерес. Ну уж нет, только этого мне не хватало. Сава решил искупить свою вину за хамское поведение? Он жмот и столько цветов никогда не купит. Александр Владимирович? Вполне возможно. Человек он интеллигентный, но навряд ли располагает лишними деньгами, чтобы позволить себе подобную роскошь, да и разница в возрасте немалая. Ладно, не буду мучиться в догадках, подожду. Обычно такие поступки не бывают одноразовыми. Если появился поклонник, он обязательно даст о себе знать в ближайшее время».
После ужина все занялись своими делами. Мирав прилегла на диван с книгой в руках. Маленькой указкой, сделанной из фантика шоколадной конфеты, она медленно водила по строчкам, тихо проговаривая слова и вдумываясь всякий раз в смысл прочитанного. Сава, увидев жену за столь необычным для нее занятием, отложил газету в сторону и с интересом уставился на супругу. Через несколько минут он не выдержал и с подозрением спросил:
