Сава растерянно глядел на тетку, не зная, как себя вести в такой непривычной для него ситуации. Он даже и мысли не допускал, что в собственном доме может услышать подобное.
«Ты смотри, – думал он, – маленькая, в чем только душа держится, а боевая, как Зямин петух. И что с ней теперь делать? Она же мне весь мужской авторитет подорвет и Мирку научит сопротивляться. Тут обмозговать нужно. Нельзя с плеча рубить. Что она там про меня говорила? «Самодур». Вот стерва старая! «Мирав меня не любит». Откудова ей про любовь нашу знать? У нее самой этих любовей было на пальцах не пересчитать, и где сейчас все? А наша – крепкая, социалистическая, так сказать, здоровая, на дружбе построенная. Хотя кое в чем она права. Строг я с женой, да и внимания совсем не уделяю. Они же, глупые бабы, любят там всякие вздохи с амурами и фантазиями, а через них не всегда могут правильно разглядеть внутреннюю мужскую сущность. Деньги им подавай! За деньги любая ласкова будет, а ты полюби просто так, за душу и отношение честное. Я же не изменяю ей и капитал каждый месяц стараюсь приумножить. Много ль без денег сделаешь! Сава плохой! Вот ремонт к приходу жены с теткой сорганизовали. Хорошо хоть самому тратиться не пришлось. Честно сказать, молодец Гала! Хоть и блажная, но с ней в разведку можно пойти. Выкрутится из любой ситуации. Сейчас вон что выделывает, а в молодости какова стервоза была! Уважаю. Пусть живет. Хлесткая, но капля справедливости в ее словах есть».
– Вот, тетенька, и чай ваш заварился, – вполне дружелюбно произнес Савелий, поднося Гале кипяток с заварочным чайником.
– Спасибо, дружок, – нарочито вежливо ответила Галина Борисовна, – поставьте на стол и идите. Мне нужно побыть одной. После всех потрясений за последнее время прям душевный кризис.
– Кризис у нас в стране, тетенька. После войны случается такое, да будет вам известно. А у вас так… Легкий бардак с временными трудностями. Через пару дней и следа не останется. Уж поверьте, знаю, что говорю. Вы того… Не переживайте и выше нос. Все у нас всех будет хорошо. Да, забыл спросить. Вы козу доить умеете?
Гала посмотрела на зятя удивленным взглядом.
– Ну не умеете, так и скажите, – растерянно произнес Сава. – Зачем мине пантомимы устраивать? Я же понимаю, что вы в пансионах животноводство не изучали. Так, на всякий случай спросил. Сам подою, а вы отдыхайте.
Вооружившись ведром и краюхой хлеба, Сава под пристальными взглядами любопытных соседей отправился осваивать приемы дойки. Несмотря на свое козье происхождение, животина оказалась умна и до такой степени обаятельна, что с первого же дня влюбила в себя всех жителей двора.
* * *
После серьезного разговора с зятем настроение у Галы было прескверное. Очень хотелось курить и хоть с кем-то поговорить по душам. Коза жалобно блеяла, куры беспокойно кудахтали, а Яшка, пренебрегая элементарными правилами игры на скрипке, разучивал новый этюд под неусыпным контролем отца. Он жутко фальшивил, «перетягивал» ноты и с грустью смотрел во двор, где играли друзья. От хаотичного потока звуков и криков Гале сделалось совсем дурно, и она уже было собралась зайти в дом, как во дворе показался незнакомец. Увидев ее, он попросил разрешения набрать холодной воды.
– Пейте и умывайтесь сколько вам будет угодно. Это то немногое, за что в наше время еще не нужно платить.
Мужчина неспешно достал из сумки фляжку, вылил остатки теплой воды себе на руки и попытался налить свежей, но, как оказалось, качать и одновременно наполнять сосуд с узким горлышком было делом нелегким. Изрядно намучившись, он не вытерпел и окликнул Яшку, который только и ждал, чтобы кто-нибудь избавил его от занятий музыкой. Не раздумывая ни минуты, юный гений с радостью отложил инструмент в сторону и пулей вылетел во двор.
Брызги разлеталась во все стороны, обильно орошая непросыхающую землю и ботинки незнакомца, а Яшка все качал и качал. Мужчина с радостью зачерпывал пригоршнями ледяную воду и плескал на лицо, фырча от удовольствия.
– Вот спасибо тебе, сынок! Уважил так уважил. Звать-то тебя как?
– Яшкой.
– А меня дядей Натаном. Будем знакомы! Я тут краем уха слышал, как ты на скрипке играешь.
– Да ну ее, гадость эдакую! Сил моих нет смычком по струнам пилить, а родители все равно заставляют.
– Э-э-э, брат, дело – дрянь.
– Еще какая дрянь! Прям руки трясутся после занятий.
– От злости или усталости?
– От всего сразу. Я говорил маме, что согласен играть на пианино, как Рэйзел, а она хочет, чтобы нашему дедушке было приятно.
– Он музыкант?
– Уже нет, но когда был жив, то делал это весело.
– Вон оно как! Стало быть, не любишь скрипку?
– Чего ее любить, она же неживая?
– Не скажи, она начинает жить с момента подбора древесины, с первой выструганной детали. Будущий звук зависит от того, с каким настроением мастер берется за работу, сколько времени и души вкладывает в изготовление скрипки. Она все чувствует и без любви не поет. Знаешь, где делали самые лучшие инструменты? В Кремоне. Есть такой город в Италии. Кремонские мастера имели свой секрет в производстве и никому его не раскрывали. Вот у тебя какая скрипка?
– Обычная, лакированная.
– Могу взглянуть?
– А вы понимаете?
– Немного.
– Папа, – крикнул Яшка отцу, – бросьте скрипку! Тут незнакомый дяденька хочет посмотреть!
– Я тебе сброшу! – ухмыльнулся Зиновий. – Она же не бумажный самолетик, чтобы с высоты запускать. Это солидная вещчь, сынок, требующая уважительного обращения. Щас сам принесу.
«Незнакомый дяденька» аккуратно принял инструмент из рук Зиновия и внимательно осмотрел со всех сторон.
– Неплохо сделан, но даже человеку далекому от музыки понятно, что он велик для девятилетнего мальчишки. Теперь ясно, почему твои руки трясутся после занятий.
– Так она дедушкина, а другой у нас нет.
– Четвертушку бы тебе или половинку.
Натан плавно провел по струнам смычком и одобрительно кивнул.
– Очень даже ничего, только нужно немного настроить.
Вначале он ослабил струну «ля» и лишь потом начал поднимать строй, плавно подкручивая колок и прислушиваясь к звучанию. Получив желаемый тон, Натан проверил оставшиеся три, всякий раз соединяя их с «ля» и слушая чистоту интервала.
– Никогда не подтягивай струну, не ослабив ее предварительно. Натяжение должно быть плавным, без надрыва. Железные рвутся, а натуральные и подавно. Подстроил, легонечко коснись смычком, послушай. Идет вибрация – значит нечистый интервал. Подкрути еще немного, но очень осторожно. Знаешь, из чего делаются струны?
– Неа.
– Из овечьих кишок. Их очищают от жира, скручивают до нужной толщины и сушат, поэтому скрипку нужно хранить подальше от сырости. Ничего, со временем научишься правильно обращаться. А теперь послушай, на что можно ориентироваться при настройке.
