– Мы не должны устраивать тут беспорядок, – рассудила она. – Нужно оставить все как есть.
Ирен понимала, что это важно, хотя не вполне отдавала себе отчет почему. Она села в кресло и несколько раз провела руками по гладкому краю стола, отполированному за долгие годы использования. Кожаная обивка столешницы была согрета солнцем. Ирен положила на нее руки с растопыренными пальцами, которые казались особенно бледными и хрупкими на бутылочно-зеленом фоне. Она снова почувствовала, что ей не место в Слотерфорде и ничего у нее не получится, но сразу отогнала эту мысль. Ей удастся добиться справедливости для Алистера, даже если здесь она чужая.
– С вами все в порядке? – спросила Пудинг.
Ирен кивнула и взяла себя в руки.
– Да. Думаю, пора начинать.
Она выдвинула верхний ящик стола и нашла в нем бутылочки чернил, ручки, карандаши, перочинный нож, скрепки и пресс-папье, выточенное из куска кварца. Из ящика повеяло знакомым запахом школьного класса, но никаких бумаг в нем не оказалось, затем она выдвинула следующий ящик, и работа пошла. Порой они слышали, как Джордж Тернер разговаривал с младшим клерком или еще с кем-то, кто заходил в контору. Время от времени приказчик куда-то уходил. Голоса рабочих доносились со двора, когда на работу заступила новая смена, а старая освободилась, но, если не считать этих звуков и постоянного шума машин, контора была вполне мирным местом, почти сонным. Даже Пудинг, со всем ее рвением, вздыхала каждый раз, когда вставала, чтобы возвратить просмотренную папку на полку и взять следующую. В пять часов Джордж Тернер вошел к ним с чайным подносом. Его лицо выражало легкое беспокойство.
– Если вы хотите что-то узнать, миссис Хадли, я буду счастлив помочь вам. Надеюсь, это окажется в моих силах.
– Нет, спасибо, мистер Тернер. Разве только… – Ирен замялась, обдумывая вопрос, который намеревалась задать. – Уверена, полиция уже говорила с вами об этом, мистер Тернер, но мне было бы очень интересно узнать, не было ли на фабрике человека, который мог иметь претензии к моему мужу. Или, может, вы знаете такого среди тех, с кем он вел дела?
Ожидая ответа, Ирен пристально наблюдала за глазами собеседника, а потому сумела заметить его волнение и тревогу.
– Вообще-то… – проговорил он беспокойно, бросив выразительный взгляд в сторону Пудинг, которая, заметив это, покраснела. – Конечно… это интересует вас в связи с тем, что случилось с вашим мужем, миссис Хадли? Но это дело решенное…
– Однако мне хотелось бы знать, – настаивала Ирен.
– Как я уже сообщал властям, все, кто когда-либо имел дело с мистером Хадли, знали, что он человек порядочный, честный и прямой. Это проявлялось во всем. Я не могу назвать ни одного человека, который имел бы на него зуб. Включая мистера Таннера.
– А как насчет других Таннеров, работающих на фабрике? – спросила Ирен. – С ними… имелись какие-нибудь проблемы?
– Проблемы? Нет, совсем нет. Просто молодой Илия по натуре смутьян. В этом, без сомнения, он пошел в отца. Он бросил в мою сторону несколько зловещих взглядов, когда Таннера снова уволили. Правда, теперь, кажется, он куда-то уехал. Этим ребятам нужна работа, и трудятся они хорошо. К тому же они, скорей, разозлились бы на меня, чем на мистера Хадли.
– Почему? – вставила Пудинг.
– Я советовал уволить мистера Таннера. Причем окончательно. Но ваш муж был очень терпим к этой семье. Слишком щедр, как мне всегда казалось. Мистер Хадли говорил, их нельзя загонять в угол: если не дать им шанс, то что будет тогда?
– Да, – согласилась Ирен. – Это похоже на Алистера.
– Но не мог ли мистер Хадли поругаться с кем-нибудь из них и не сообщить вам? – спросила Пудинг.
– Нет, – покачал головой Джордж. – Меня бы поставили в известность.
Ирен, кивнув, приняла это к сведению. Она доверяла своему инстинктивному страху перед Таннером. При одной мысли о встрече с ним на кладбище ее бросало в дрожь, как и при воспоминании о посещении ею Соломенной Крыши. Но если у Таннера и была причина убить Алистера, то, очевидно, дело было не в ссоре из-за работы.
Ирен вдруг почувствовала уверенность, что они зря тратят время, просматривая счета и квитанции. Она ощутила вспышку нетерпения и чувство досады из-за того, что она знает ответ и просто не может его сформулировать. Ирен уже собиралась прекратить поиски, когда ее отвлек внезапный звук быстрых, решительных шагов по крыльцу. Через мгновение в кабинет ворвалась Нэнси, и вид у нее был такой свирепый, словно она застала их в своей спальне роющимися в белье.
– Я слышала ваши голоса. Что здесь происходит? – потребовала она ответа и, прежде чем кто-либо успел раскрыть рот, добавила: – Это кабинет Алистера! Никто не имеет права здесь находиться.
– Нэнси, мы просто искали какую-то… подсказку, что ли. Ключ, который объяснил бы, что случилось, – сказала Ирен.
– Прошу прощения, леди, – смущенно проговорил Джордж Тернер. – Но у меня есть кое-какие срочные дела.
Нэнси даже не посмотрела на приказчика. Ее полный ярости взор был устремлен на преступниц.
– Нет никаких сомнений в том, что произошло, – произнесла она тихим, дрожащим голосом. – Я не понимаю, как вы можете продолжать… позориться таким образом! Вы только делаете себе хуже.
– Хуже уже некуда, – кротко подала голос Пудинг, но яростный взгляд Нэнси заставил ее замолчать.
– Стыдитесь, Ирен, – продолжила Нэнси. – Мне было показалось, что у вас есть какое-то здравомыслие. Но теперь я вижу обратное: вы опрометчиво поощряете эту девочку в ее фантазиях. Вы, в конце концов, только ухудшаете ее положение и сами это знаете. Пудинг – ребенок и не отдает отчета в своих действиях, но вам-то следовало быть умней.
– Пудинг не ребенок, – заявила Ирен, чувствуя, как бьется ее сердце. Лишь сказав это, она поняла, насколько правдивы ее слова. Какой бы наивной ни была Пудинг в некоторых вопросах, обязанности, которые ей пришлось на себя взвалить, делали девушку старше своих лет. – И я не думаю, что она фантазерка.
– Вы шутите? А помните, когда она на вас указала пальцем как на убийцу Алистера?
– Ну, это к делу не относится, – пробормотала Ирен. – Я… у меня была встреча с мистером Таннером, которая заставила меня думать, что, возможно…
– Нет, – произнесла Нэнси ледяным тоном, обрывая ее. – Больше не хочу ничего знать. Довольно. Каждый раз, когда я об этом слышу, мне кажется, будто вы… тревожите могилу Алистера! Это непристойно! Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, обе. Вы не имеете права копаться в вещах моего брата как… пара воров. Ступайте, я настаиваю, чтобы вы ушли.
– Простите, мисс Хадли, – пробормотала Пудинг и направилась к двери, опустив глаза, но Ирен протянула руку и остановила ее.
– Подожди, Пудинг. Нэнси… Простите, но мы еще не закончили. Это вещи моего мужа, а не вашего брата или племянника. Я знаю, для вас тяжело здесь кого-то видеть. Обещаю, что мы оставим все в том же порядке, в каком нашли.
