Пройдя мимо Высокого Берега – выстроившихся в ряд трех домов с магазином в самом дальнем из них, – Ирен свернула с дороги и прошла за ворота каменной ограды, внутри которой стояла церковь. Отсюда шел короткий путь к ферме, которым часто пользовалась Пудинг, хотя тропинка была крутой и требовалось внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на коровью лепешку. Трава была мокрая от дождя, грязь хлюпала под ногами, и Ирен шла медленно, опасаясь поскользнуться. За низкой оградой кладбища была видна могила Алистера с поникшими цветами; ливень беспощадно хлестал по ним – срывал лепестки, трепал листья. Ирен с горечью подумала, как расстроится Нэнси при виде разоренной дождем могилы, и хотя ей было холодно, а вода сочилась на плечи через швы макинтоша, вошла в калитку кладбища, желая посмотреть, нельзя ли что-то исправить. Подойдя к могиле, она стала раздумывать, с чего лучше начать, но вдруг услышала чьи-то шаги и, вздрогнув, подняла глаза. Со стороны церкви к ней приближался высокий седовласый мужчина, в котором она со страхом узнала Таннера. Похоже, он нетвердо стоял на ногах, и было непонятно, увидел он ее или нет. Ей негде было спрятаться, и она стояла как вкопанная, пока он не приблизился на расстояние двух шагов. Ирен тревожно вскрикнула.
Услышав ее голос, Таннер поднял руки и ухватил ее за плечи, вглядываясь вперед, за пелену дождя. На нем не было шляпы, и седые волосы на голове слиплись от воды. Ирен почувствовала запах алкоголя в его разгоряченном дыхании. Глаза у него были красными и опухшими, – казалось, будто он плакал, но так ли это, трудно было сказать, потому что шел дождь и Таннер был сильно пьян.
– Вы его жена, да? Приходили ко мне в дом с докторской дочкой, – грубо сказал он. Слишком встревоженная, чтобы говорить, Ирен просто кивнула. – Вы ее нашли. Куклу. Вон там, – проговорил он, указав на ферму позади них, и Ирен снова кивнула. Лицо Таннера странно сморщилось, и Ирен была на мгновение озадачена, пока не поняла, что он действительно плачет и просто в ярости из-за того, что позволил ей это увидеть. – Этого не должно было случиться, – пробормотал он.
Сглотнув, Ирен спросила:
– Что не должно было случиться?
Таннер тряхнул ее.
– Все это! – воскликнул он, после чего мотнул головой, словно пытаясь сбросить что-то с нее. Его пальцы по-прежнему впивались в ее плечи.
– Пожалуйста, отпустите меня, – сказала она слабым голосом.
Ее сердце учащенно билось, но в то же время она не чувствовала особой угрозы со стороны Таннера. Разве что он находился под действием алкоголя и, похоже, был охвачен горем, поэтому было непонятно, как этот человек может повести себя в следующий момент.
– Сперва я был рад, но теперь отчасти жалею, что вы ее нашли. Разве это принесло что-то хорошее? Разве из этого вышло что-то доброе?
Он снова тряхнул ее и посмотрел на Ирен почти безумным взглядом.
– Я… я не знаю, – пробормотала она, пытаясь собраться с мыслями. – Что… что эта кукла для вас значила? – спросила она, но Таннер проигнорировал ее вопрос.
– Что будет с парнем? – вместо этого потребовал он ответа.
– С кем? С каким парнем?
– С простофилей, которого они сцапали. Его вздернут?
– Дональда Картрайта? Я… я не знаю. Если его станут судить за убийство, то, скорее всего, повесят. Именно этого и боится Пудинг.
Таннер на мгновение уставился на нее, а затем опустил руки и, спотыкаясь, пошел к воротам, оставив Ирен стоять в недоумении, прислушиваясь к звукам дождя.
Она наблюдала, как Таннер спускается вниз по склону холма в направлении своего дома, и постепенно успокаивалась. Пудинг должна была все узнать. Следовало немедленно рассказать ей о встрече с Таннером. Ирен сжала кулаки, потому что в ее пальцах появилась странная дрожь. Похоже, ее интуитивное чувство, говорившее, что кукла важна и находка запустила каким-то образом цепочку дальнейших событий, не обмануло. Но не было абсолютно никакой причины, которая заставила бы Таннеров ненавидеть Алистера. О ней не знали также ни Нэнси, ни Джордж Тернер. Да и в бумагах мужа она не нашла ничего, что на это указывало бы. К тому же Ирен и Пудинг сами удостоверились в алиби Таннера. Она посмотрела на дымящую трубу и поняла, что ей придется сделать то, о чем просила Пудинг: поискать улики в бумагах Алистера, хранящихся на фабрике. В конце концов, Таннер не был единственным, кто там работал. Несколько членов его семьи работали вместе с ним. Двое старших сыновей Таннера, которым было около двадцати, не отлучались из дома в тот день, когда она и Пудинг принесли куклу, чтобы показать его матери. Внимание Ирен было настолько приковано к отцу, что она не заметила, как отреагировали на куклу сыновья. Возможно, между их семьей и Алистером была давняя вражда, никак не связанная с увольнением Таннера за пьянство.
Ирен наконец повернулась и двинулась в сторону церкви, откуда пришел Таннер. Существовала лишь одна причина, по которой человек мог плакать на кладбище. В узком пространстве между оградой и церковью было всего четыре надгробия. Имена на ближних двух ничего не сказали Ирен, а имена на двух других были уничтожены временем и непогодой. Только год был виден на одном из них – маленьком камне, простом и наполовину скрытом под дерном. Он привлек внимание Ирен: «1872». У изножия этой заброшенной могилы лежал свежий букет полевых цветов – синие незабудки.
9. В тупике
– Этого не может быть, – проговорила Пудинг, чувствуя, как в очередной раз рушатся ее надежды.
Пит Демпси пожал плечами. Он явился к ней на ферму в форме, и его голова немного вспотела под высоким шлемом; время от времени Пит теребил ремень, врезающийся в подбородок.
– Я был удивлен, что Блэкман вообще позволил мне заглянуть в дело, Пуд. По крайней мере, это… хоть что-то, – запнувшись, произнес он.
Пудинг уставилась на лист бумаги, на котором Пит, ознакомившись с расследованием 1872 года и подробностями поисков убийцы, кратко изложил суть дела, завершив свое резюме следующими словами: «Хотя члены семьи Таннеров изначально подозревались и были допрошены, у всех нашлось надежное алиби. Других подозреваемых выявлено не было, и дело осталось нераскрытым».
– Как такое могло случиться? – воскликнула Пудинг. – Раны, которые были нанесены этой девушке, были такими же… такими же ужасными, как у Алистера. Тот, кто убил ее и Алистера, явно очень опасен. Но они просто… – Она в отчаянии махнула рукой. – Они даже не нашли никого другого, чтобы допросить?
– Ну, как и с мистером Хадли, никто не мог понять причину убийства. Никто ничего не видел. Ее возлюбленный, если он вообще существовал, никак себя не обнаружил. Лопата, послужившая орудием преступления, лежала рядом с телом, но тогда еще не научились так хорошо снимать отпечатки пальцев, как это делают сейчас. В крови на полу было что-то вроде следа ноги, но потом эту догадку отмели.
– Это не было следом ноги?
– Нет. Так что полиции попросту не за что было ухватиться, понимаешь?
