– Моя мама была плохим человеком?
– С чего ты так решил?
– Она меня бросила.
– Галим, я не могу назвать твою маму плохим человеком. Ведь я с ней не знакома. Но у плохого человека вряд ли родился бы такой мальчик, как ты. Добрый, отважный, красивый.
– Она вернется за мной?
– Мне сложно ответить на этот вопрос. Жизнь непредсказуема, никто из нас не знает, что произойдет завтра, даже всезнайка Карим. Лучше не мучить себя вопросами, будет или не будет, придет или не придет, просто наслаждаться. Купаться в море, выгуливать Нуаж, есть печеную кукурузу, кататься на велике… Много всего разного и прекрасного есть в жизни.
– О, купаться в море! Ани, а мы летом будем нырять каждый день?
– Каждый день, обещаю.
– И Нуаж тоже с нами?
– Да!
– Ани, я хочу, чтобы мы всегда жили вместе. Ты, я, Карим, Нуаж.
– И я очень этого хочу. Пусть так и будет! Где-то там, над облаками, кто-то и тебя, и меня очень любит, раз помог нам встретиться. Если бы не ты, я бы не отважилась навести порядок на чердаке, меня он, признаюсь, пугал; я бы не завела собаку, не села бы на велосипед и не взобралась бы на абрикосовое дерево; я бы не научилась добавлять в яблочный джем карамелизованный сахар (помнишь, как ты повсюду искал вкус леденцов?). Если бы не ты, я бы не почувствовала себя бабушкой, ты же знаешь, как далеко от нас Сара с Флорой. Спасибо тебе, малыш.
– Это не мне, а Кариму. Это он обожает карамель, вчера даже искал ее в твоем курином супе.
– Значит, и ему спасибо за идею. Благодаря карамели яблочного джема у нас не осталось. В новом сезоне наварим больше. А на заработанные деньги поедем в путешествие на машине тети Нелли. К океану. Город называть пока не буду. Скажу только, что он на букву Б. И там есть волшебная статуя Богородицы, много лет защищающая рыбаков от шторма.
– Карим, ты слышал? Едем путешествовать!
– Ждем хорошей погоды! Соскучилась по океану, давно мы не виделись. Кстати, в город Б. ездил писатель Чехов, автор рассказа «Каштанка», который я недавно тебе читала, помнишь? Он писал, что в городе Б. самое интересное – океан. «Он шумит даже в очень тихую погоду». Ладно, все, дальше не буду рассказывать. Скоро сами все увидим.
Девочка моя, я так хочу, чтобы вы познакомились. Еще напишу.
Люблю,
Ани
37. Любить. И нет ничего лучше
Флора,
сегодня с самого утра меня одолевает стыд перед вами. Перечитала прошлые письма и заметила, как настоящее отдаляет меня от того, что было до моего приезда сюда. Понимаю, что река времени – бурлящая, спокойная, всегда разная – несется быстрее жизни, подхватывая людей со своих бесконечных берегов. Но я так боюсь растерять в потоке ценное…
Вдруг заскучала по городу своего прошлого. Позвонила Катрин, единственному человеку, с кем поддерживаю связь. Она жила на одной лестничной площадке со мной и Борисом. Ей почти восемьдесят, она до сих пор работает акушеркой в местной больнице. Давно зову Катрин в гости, но у нее роженицы, внуки и кулинарная школа, где она преподает. Женщина-сила.
Рассказала Катрин о своей тревоге. Она, как всегда, нашла нужные слова. «Ани, все движется, меняется, но внутри нас всегда есть неизменное. Все, кого ты любишь, с тобой навсегда».
Вроде бы буря утихла, ветра не слышно. Откладываю ручку, выхожу из кухни, иду к большому окну в комнате. Галим спит в кресле, закутавшись в плед, зажав в кулачке игрушечного солдатика в красном мундире. В ногах у него свернулась Нуаж – на звуки моих шагов навострила уши, но глаза не открыла. На улице все белым бело, моря снова не видно.
Задвигаю шторы и вспоминаю фрагмент из прошлой жизни. Стою перед окном нашей с Франком квартиры, жду мужа: вот-вот должен вернуться, принести к завтраку булочек с изюмом. Утро, мне двадцать шесть, я не надела тапочки, мерзнут ноги. На стене отрывной календарь – апрель. Под нашим окном – раскидистый куст сирени, уже весь в листьях, и появились темно-лиловые кисти. До полного цветения пять-шесть дней – предвкушаю. Сара только начала ходить в школу. Завтра, в воскресенье, у нас билеты на «Золушку» – дочь захотела надеть на спектакль свое голубое платье с белыми ласточками.
В переулке появляется Франк: коричневое пальто нараспашку, небритые щеки, идет быстрыми, широкими шагами. В руках – бумажный пакет. Замечает меня в окне, останавливается на секунду, улыбается, а потом забегает в подъезд. Иду наливать чай с мыслью, что всей душой люблю этого человека и все, что с ним связано. Такое божественное и одновременно земное чувство – любить. И нет ничего лучше.
Флора, не существует общей, подходящей для всех философии жизни. Никто не знает, как и что лучше для тебя. Только ты сама можешь знать – через собственные успехи и ошибки. А если дела совсем плохи, приготовь булочки с изюмом, пригласи к столу доброго человека – и пусть вам будет вкусно.
Плохое обязательно заканчивается. Часто при жизни.
Рисую улыбочку и обнимаю. Еще напишу.
Люблю,
Ани
38. Человек жив, пока он мечтает
Флора,
сегодня всю первую половину дня я провела на кухне Густава. Она у него крошечная, но за счет окна до пола в ней много воздуха. Люстра с льняным абажуром, низко свисающая с высокого потолка, развешанные по стенам плошки, сковородки, дуршлаги, маленький деревянный стол и запах запеканки, ее готовили тут накануне.
Передо мной – миска с перцами, острыми и сладкими, красными и желтыми. Очищаю их от семечек, нарезаю мелкими кусочками. Надев синий фартук, Густав мелко нарубает имбирь с чесноком. На верхней полке шкафа тихо поет радио. Дэн Мартин и его уносящая вдаль «Non dimenticar»
[33].
«Знаешь, что нас с тобой объединяет, Ани? Мы – единоверцы. Это люди, которые задают себе схожие вопросы, прочли одни и те же книги, провалили одинаковые экзамены (многие из них потом пересдали) и обладают сходными предположениями. Мы с тобой, например, предполагаем, что все случайности предопределены волей мира; что мы еще раз обязательно встретимся, быть может, в других телах, под другими именами, но в любом случае узнаем друг друга. А два наших самых ярких различия – что я мужчина, а ты женщина и что ты умеешь готовить джем из перцев, а я нет. Ох, как же он звучит на бутерброде с вяленым мясом! Научи!»
Закидываю нарубленные ингредиенты в кастрюлю с толстым дном, засыпаю сахаром, поливаю лимонным соком, перемешиваю и начинаю варить на маленьком огне. «А чем, по-твоему, я занимаюсь, дорогой друг? Я просто делаю это, как дома – весело, напевая песни и пританцовывая! А ты чего ждал? Скучного урока? Это не про меня».
На кухню влетает Луиза-Мария. Она принесла стерилизованные банки, в которые разложим джем. «Пап, не будь занудой! Тетя Ани не профессиональный повар, она просто любит готовить – вкусно, красиво и необычно. Это ее магия. Так ведь?» Перемешиваю джем, соглашаюсь. Единственное мое заклинание на кухне Густава – «лишь бы не подгорело». Такое случается, когда готовлю не у себя.
